«Ах ты, старый хрен! – думал Линкольн. – Как мне это знакомо! Эта тишина, которую мы так ненавидели и пытались заполнить хоть чем-нибудь. Сколько свидетелей и подозреваемых было похоронено в этой гнетущей тяжелой тишине!» Несомненно, они с Селитто составляли единую команду. Райм прекрасно управлялся с вещественными доказательствами, а Лон превосходно работал с людьми. Они прекрасно дополняли друг друга. Два мушкетера. И если существовал третий, то им являлась полная и строгая тишина. Глаза детектива остановились на отчете, лежащем на столике Райма. – Послушай, Линк, что же сегодня должно произойти ровно в три часа дня? – спросил он. – Понятия не имею, – равнодушно произнес тот. – Прямо так и не имеешь? – ехидно переспросил Селитто. «Ах ты, хитрюга! Но так просто меня не возьмешь!» – Он собирается убить ее, – наконец словно нехотя заговорил Райм. – Ту самую женщину из такси. И очень жестоким способом. Это я вам гарантирую. Он задумал нечто такое, что будет равносильно погребению заживо. – О господи! – прошептал Том, который до сих пор стоял в дверях и не думал никуда уходить. Почему они не оставят его в покое? Может быть, стоит им рассказать, какую невыносимую боль в шее и плечах он сейчас испытывает? Или о другой боли, фантомной, которая хоть и не столь сильная, но куда более пугающая. Она мучает все его тело, которое уже давно забыло физические ощущения. Может быть, имеет смысл поведать им, насколько он устает ежедневно оттого, что… что вообще продолжает существовать? И еще о той слабости, которая угнетает его, а причиной ее является постоянная зависимость от других… Можно рассказать им и о том проклятом комаре, который залетел к нему в комнату прошлой ночью и в течение целого часа атаковал его лицо. У Райма даже закружилась голова, когда он пытался избавиться от него, пока наконец маленькое чудовище не уселось Линкольну на ухо, где тот позволил себя укусить, чтобы только отделаться от надоедливого насекомого. И то лишь потому, что это место было доступно Райму: впоследствии он мог спокойно тереться ухом о подушку, чтобы почесать укушенное место. Селитто приподнял бровь. – Сегодня, – вздохнул Райм. – Именно так. – Спасибо, Линк. Мы тебе обязаны. – Селитто подвинул свой стул поближе к кровати приятеля и кивком велел Бэнксу последовать его примеру. – Ну а теперь, – попросил он, – нельзя ли поговорить об этом подробнее? Что же задумала эта сволочь? – Не так быстро, – остудил его Райм. – Я не работаю в одиночку. – Что ж, это разумно, – согласился Лон. – Кого бы ты хотел видеть в своей комнате? – Технического сотрудника из следственного управления. Причем самого лучшего. Пусть немедленно приезжает сюда со всем основным оборудованием. Нужны еще несколько ребят, которые начнут проводить тактическую работу. Да, и еще мне понадобится несколько телефонов, чтобы дело пошло быстрее, – подчеркнул Райм, одновременно поглядывая на бутылку виски, стоящую на тумбочке. Ему тут же вспомнился и дешевый бренди из набора Бергера. Нет уж, если он решился на последний переход, ему поможет не подобная дешевка, а что-нибудь весьма дорогое и достойное – например, «Лагавулин» шестнадцатилетней выдержки или даже «Макаллан», возраст которого исчисляется десятилетиями. Или (а почему бы и нет?) и то и другое одновременно. Бэнкс сразу же выложил на столик свой сотовый телефон. – Куда надо звонить? – с готовностью отозвался он. – В город. – Отсюда? – Нет! – рявкнул Райм. – Он имел в виду, что ему нужны операторы, которые по телефонам начнут добывать необходимую информацию, – пояснил Селитто. – Кто-нибудь из наших полицейских диспетчеров. – Теперь понятно. – Звони в контору, – приказал Селитто, – пусть нам предоставят двух-трех диспетчеров. – Лон, – обратился к приятелю Райм, – а кто опрашивал местных жителей по поводу сегодняшнего убийства? – Братья Харди, – выпалил за него Бэнкс и улыбнулся. Но Райм так сверкнул на него глазами, что улыбка тут же слетела с лица юноши. – Детективы Беддинг и Саул, сэр, – быстро добавил он. Но на этот раз не удержался уже сам Селитто и усмехнулся: – Братья Харди. По-другому их никто и не называет. Ты их не знаешь, Линк. Эти ребята работают в отделе по расследованию убийств в центральном районе города. – Они близнецы, – пояснил Бэнкс, – и их почти невозможно различить. К тому же они довольно забавные, – добавил он. – Только комедиантов нам здесь не хватало, – нахмурился Райм. – Нет, не в этом дело, – поспешил заверить Райма Лон. – Они профессионалы. Лучше их никто не сумеет прочесать местность. Помнишь, в прошлом году была похищена восьмилетняя девочка в Куинсе? Так вот, преступника нашли только благодаря Саулу и Беддингу. Они буквально замучили своими вопросами весь район. В их отчетах насчитывалось две тысячи двести протоколов! Если бы не они, мы бы так и не схватили того мерзавца. Когда мы узнали, что жертвами были пассажиры из аэропорта Кеннеди, сам Уилсон потребовал, чтобы братья Харди подключились к расследованию. – И чем же они сейчас занимаются? – Поиском свидетелей. В основном в районах, примыкающих к железной дороге. Кроме того, они пытаются узнать все возможное о таксисте и его машине. – Так ты позвонил Бергеру или нет?! – неожиданно закричал Райм в коридор, обращаясь к Тому. – Разумеется, нет! А тебе известно такое слово, как «неповиновение»? Что ты там торчишь без дела? По крайней мере, мог бы немного помочь и здесь. Снова поставь отчет в рамку и начинай перелистывать страницы. – Похоже, у нас сегодня благодушное солнечное настроение, – огрызнулся Том. – Немного повыше, а то я вконец ослепну! – продолжал ворчать Райм. Он впился глазами в текст и некоторое время с интересом читал, затем взглянул на Селитто. Тот пытался кому-то дозвониться, но Линкольн перебил его: – Что бы ни случилось сегодня в три часа дня, если нам удастся найти это место, там будет совершено преступление. Именно поэтому мне нужен надежный человек, который осмотрит его. – Хорошо, – кивнул Селитто. – Я свяжусь с Перетти. Можно бросить ему эту лакомую косточку. Я знаю, что он лично не будет напрашиваться в нашу команду, поскольку считает, что мы обязаны ходить вокруг него на цыпочках. – Разве я просил, чтобы к нам присоединился Перетти? – пробурчал Райм. – Он сейчас считается одним из лучших сотрудников в следственном управлении, – возразил Бэнкс. – Нет, только не он, – пробормотал Райм. – Есть еще кое-кто, кого бы я с удовольствием принял в нашу команду. Селитто и Бэнкс недоумевающе переглянулись. Потом Лон улыбнулся, машинально поглаживая свою измятую рубашку. – Кто бы он ни был, ты его получишь, – уверенно пообещал он Линкольну. – Ты у нас сегодня король дня. * * * Ти-Джей Колфакс смотрела в черный глаз трубы. Уроженка горных склонов восточной части штата Теннесси, выпускница Высшей школы бизнеса Нью-Йорка и отличный сотрудник отдела операций с валютой только что очнулась от тяжелого сна, больше напоминавшего глубокий обморок. К щекам липли спутанные волосы, пот ручьями стекал по лицу и шее, попадая на грудь. Выбравшись из мрака сна, она увидела, что смотрит в черное отверстие какой-то ржавой трубы диаметром дюймов шесть, из которой была вынута заглушка. Она втянула носом воздух, поскольку рот до сих пор был заклеен широкой липкой лентой. Неприятный запах горячего пластика распространился по всей носоглотке и заставил девушку поморщиться. «Что случилось с Джоном? – размышляла Ти-Джей. – Где он?» Колфакс отгоняла от себя мрачные мысли и старалась не вспоминать тот громкий хлопок, услышанный ею еще вчера вечером в этом подвале. Она выросла в Теннесси и знала, что он может означать. «О Господи! – молилась она за своего начальника. – Сделай так, чтобы с ним все было в порядке!» «Необходимо оставаться спокойной и не паниковать, – решила для себя девушка. – Если начнешь снова орать, вспомни, что может произойти». Тогда, после выстрела, она впала в истерику и разрыдалась так, что едва не задохнулась. Только спокойствие. Можно смотреть в этот черный глаз трубы и притвориться, будто он даже весело подмигивает. Надо сделать вид, будто это и есть твой ангел-хранитель, который пытается приободрить тебя и вселить в душу хоть каплю надежды. Ти-Джей сидела на полу в окружении бесконечных труб и проводов. Здесь царила изнуряющая жара. Жарче, чем в столовой у ее брата, жарче, чем в июльские дни в автомобиле с поднятыми стеклами. Где-то капала вода с потолка, с проржавевших решеток свисали самые настоящие сталактиты. Единственное освещение – несколько тусклых желтых лампочек. А над самой головой Ти-Джей торчал какой-то предупреждающий знак. Она не могла разобрать, что же там написано, и видела сейчас только расплывчатый текст в красной рамке. О чем бы ни сообщала эта табличка, в самом конце надписи был выведен жирный восклицательный знак. Ти-Джей снова попыталась высвободиться из оков, но наручники надежно сжимали ее запястья, врезаясь в кожу почти до кости. Отчаянный, почти животный крик вырвался из горла несчастной девушки. Однако толстая липкая лента и гул работающего где-то неподалеку оборудования заглушили этот невнятный звук. Никто не смог бы услышать его, даже если бы находился рядом. Черный глаз безмолвно смотрел на девушку. «Ты ведь обязательно спасешь меня. Верно?» – уже в который раз мысленно обратилась она к бездушной трубе. Неожиданно где-то вдали раздался грохот металла, словно кто-то закрыл железную заслонку. Примерно с таким же звуком запираются двери на пароходе. Шум исходил откуда-то из недр трубы, из ее дружелюбного глаза. Ти-Джей дернулась и попыталась встать на ноги, однако ей не удалось приподняться ни на дюйм. «Ничего страшного, не надо паниковать, – снова сказала она себе. – Немного переждем и попробуем еще раз». Только теперь она поняла, что сумеет прочитать табличку. Надо только немного придвинуться к ней поближе и наклонить голову. Вот теперь буквы становились понятными и больше не расплывались. Нет, только не это! О господи!.. И Ти-Джей снова расплакалась. Почему-то перед ее мысленным взором возникла мать, с гладко зачесанными назад волосами, в своем любимом васильковом фартуке. Она нагнулась над дочерью и ласково зашептала: «Все будет хорошо, дорогая моя. Не волнуйся». Но Ти-Джей не поверила этим успокаивающим словам. Она верила в надпись, которую ей удалось наконец разобрать: Опасно для жизни!