– Повезло говнюку. Только ты ему не говори о моем предложении. – А что так? – я даже ухмыльнулась. – Ты видела расценки стоматолога? Не удержалась от смеха, мужчина подхватил мою позитивную волну, чем заметно разрядил между нами атмосферу. Я переживала, что Рос начнет рассказывать истории про Илью. Что-то, что мог поведать лично мой любимый, но мужчина тактично отмалчивался. За то время, пока мы оба ждали Илью, я больше ни слова не услышала о нем, Ростислав даже не заикался на эту тему. Зато про Анисью узнала столько нового и интересного, что у меня уже живот разболелся от смеха. Да она, похоже, родилась для того, чтобы влипать в неприятности! – А представляешь, мы недавно были на страусиной ферме и, знаешь, что? Ее цапнул страус! Рос похрюкивал от смеха, он согнулся в три погибели и едва не скатился с кресла на пол. – Страус… – выпалил мужчина сквозь дикий хохот. – А еще енот стащил ее браслет, – добила я. – Все… хватит… я сейчас уму от смеха… На этой забавной ноте нас и застал Илья: – А ничего, что вас смех слышно с улицы? О, сколько обиды было в голосе, я не смогла сдержать милую улыбку. Ревнуешь? Да было бы к кому! К женатому мужчине, Илья, ты серьезно? Когда Рос забрал сына и собрался уходить, я четко различила на лице бедного Егорки облегчение. Дашка накуксилась, она не хотела отпускать мальчугана, но ей пришлось. Малявка даже разрыдалась, но истериками она все равно не получить своего. Маша же без особого энтузиазма помахала им ручкой и снова вернулась в комнату. Ну до чего же разные близняшки! Илья, чтобы успокоить ее, предложил прокатиться в детский игровой центр. И все, слезы иссякли за секунду. Я не хотела никуда ехать. Был ли это предлог, чтобы оттянуть наш нелегкий разговор? Но малявки уже воодушевились и нетерпеливо прыгали вокруг меня, разве оставался выбор? В центре, естественно, нам толком не удалось поговорить. Я постоянно следила, чтобы Даша не влипла в катастрофу. Она разошлась настолько, что не видела краев своей шалости. Мешала другим остальным, рушила их «домики» и отталкивала других, чтобы всегда и везде оказываться первой. В итоге три часа ада, наконец, закончились. Я возвращалась в квартиру обессиленная, хотелось банально упасть на кровать и полежать в тишине. – Это был твой план, да? – уточнила я, когда уселась за стол. Малявки притихли в комнате, но уже не было никаких сил, чтобы пойти проверить, почему так тихо. – Что еще за план? – Не прикидывайся дурачком. Илья, может, хватит? Ведешь себя, как ребенок, которому нужно рассказать родителям правду. И все же я вынудила себя подняться. Заглянув в комнату, улыбнулась, увидев обеих близняшек мирно спящих на диване. Вот и замечательно. Закрыла дверь и вернулась, Илья уже сидел за столом и пялился потерянным взглядом в стену. Едва я уселась, он начал со вздохом: – Нам с Тимуром исполнилось по четырнадцать, когда мать окончательно решила уйти от отца. Развод был долгим и изнурительным, судья никак не мог решить окончательно, с кем из родителей оставить близнецов. И, по итогу, нас с Тимом разлучили. Меня оставили с отцом… – говоря это, его аж передернуло. Я напряглась всем телом, пока ждала продолжение. Мне уже не нравилось начало, я вдруг представила, что моих малявок вот так зверски разлучат и ужаснулась. – Отец… это… просто отброс общества. Ублюдок, который вообще не должен был появляться на свет! Каждый гребанный день я только и слышал от него упреки. Как бы ни старался, чтобы ни делал, его ничего не устраивало. Постоянно выслушивал о том, какая у меня мать шалава, что она бросила меня и уже забыла, развлекается где-то там с другим мужиком. Живет хорошо, пока мы с отцом, типа, страдаем. Страдал в той ситуации только я. Мудак же напивался с дружками каждый день практически до беспамятства, а потом вымещал на мне всю свою злобу. Избивал со словами: «Это тебе за мать шлюху. За то, что она изменяла. За то, что крутила задом перед всеми мужиками». Я каждый день являлся в школу с побоями, но поскольку у меня был взрывной характер, то учителя просто махали рукой и твердили, что я в очередной раз подрался с кем-то. Никто меня даже слушать не хотел. А, приходя домой с двойкой или неудом по поведению, получал очередную порцию избиений от отца. Я просто уже не мог это все выносить. Не успевал окрепнуть как физически, так и морально. Естественно, в какой-то момент плюнул и реально стал драться со всеми подряд. Я выплескивал таким способом копившуюся во мне злобу и обиду. У меня на тот момент уже отсутствовало чувство сохранения, я вдруг начал получать удовольствие от боли, поэтому дрался бесконечно. Верил, что однажды меня могут избить настолько, что не больше встану. Илья умолк, он взглянул на меня и хмыкнул, увидев шок на лице. Я даже не смогла рот раскрыть, не знала, что сказать. Это все… настолько ужасно, что кажется, будто слушаю не реальную историю, а пересказ трагического фильма. – Все еще хочешь слушать дальше? – ехидство я пропустила мимо ушей и просто кивнула. Я должна пройти через нелегкую правду, иначе всю жизнь потом буду спрашивать себя: «а правильно ли поступила?» – Меня спасали редкие встречи с Тимуром. Я успокаивался, когда брат находил лазейку и приходил ко мне. Да, суд разрешил матери видеться со мной два раза в неделю, но ублюдок отец портил каждую из них. Он специально создавал вокруг матери определенную репутацию, и я в какой-то момент подхватил его мысли. Стал воспринимать слова за правду и отталкивать предательницу. Но Тимур каждый раз при встрече со мной находил нужные слова и переубеждал меня. Жаль, что их можно было сосчитать по пальцам. Может быть, в ином случае я бы не пошел на крайности. В день, когда мне исполнилось шестнадцать, ублюдок сделал мне «шикарный» подарок. Илья трагично рассмеялся и прикоснулся к колену. К тому, где у него был шрам. – Он напился до усрачки и, вылив на меня тонну дерьма, выстрелил в ногу. Даже в пьяном угаре у мудака не дрогнула рука. Отец знал, куда выстрелить, чтобы не задеть кость. Чтобы я потом валялся на полу и выл от боли, молил о пощаде. Старший прапорщик, чтоб его! Я похолодела от равнодушных слов Ильи. Тяжело сглотнула и уставилась на любимого широко распахнутыми глазами. Как… такое возможно? Избивать и даже… стрелять в собственного сына?! Неужели никто ничего не слышал, даже полицию не вызвал? Я буквально захлебывалась в отчаянии, а Илья продолжил: – После того случая у меня окончательно снесло крышу. Если честно давно созревали мысли о суициде, но самому лишить себя жизни не хватило смелости. Поэтому я зацепился за идею подраться с кучкой пацанов из соседнего двора. Нашел глупый предлог и забил мажору стрелу. Идя на драку, я захватил с собой складной нож отца, хотя не представлял, как все правильно провернуть. Наверное, моей ошибкой или моим спасением стало сообщение брату. Сдуру написал ему в тот день, даже не вспомню уже, что именно. И Тимур каким-то невообразимым способом нашел меня. Отыскал то место, куда я позвал мажора с его дружками. Ну а дальше ситуация из-за появления брата вышла из-под контроля. Когда я понял, что мой план провалился, то достал нож. Не знаю, решился бы я воткнуть его в себя тогда или нет. Я собирался, даже замахнулся, просто рядом все время маячил тот мажор, он будто специально нарывался попасть под острое лезвие. Видимо в тот момент Тим и решил, что я собирался ранить мажора. Брат заорал и тот пацан как-то так неудачно оступился, а я дернулся в испуге и дальше все события как в тумане. Опомнился лишь, когда ощутил на руке теплую влагу. Думал, что себя ранил, даже обрадовался, но… Илья отрицательно качнул головой, а у меня слезы брызнули с глаз. Я дрожала от его странного рассказа и пыталась понять, что теперь чувствую. Что думаю по этому поводу. Ни одной мысли… – После того, события слились для меня в одно неразборчивое пятно. Друг мажора вызвал полицию и «скорую», он орал мне, что даже если мы с братом сбежим, он нас за своего друга из-под земли достанет. А я не понимал, что натворил и как такое, вообще, возможно. Я находился в шоковом трансе, смотрел на свои окровавленные руки и просто… дрожал от ужаса. Стоял там до момента приезда полиции, а после нас с Тимуром и тем чуваком отвезли в участок. Следак даже еще не задал вопрос, а я настолько был потрясен и потерян, что брякнул, не подумав. Сказал, что виновен не я! Не я, мать его так! А Тимур… Понятное дело, правда вскрылась быстро, но и я мгновенно пожалел о сказанных словах. А когда осознал, что каким-то образом трижды ранил ножом еще и брата вдобавок… кажется, сломался во второй раз. Как это случилось, до сих пор понять не могу. Весь тот вечер в туманных пятнах. Или это шок, или я не знаю, что. Одно знаю точно – мажора убивать я не планировал. Да и к счастью, чувак выжил. Его папаша тогда от злости за сына подкупил всех, кого только мог, и по итогу мне дали шесть лет колонии общего режима. Сначала в малолетке, ну а после совершеннолетия перевели в обычную. Я молчала, пока медленно переваривала историю в уме. Если отбросить ужас и предубеждение – Илья не совершил ужасное преступление. Тот парень жив, ведь все хорошо? Но шесть лет… не слишком много ли для испуганного и морально раненного подростка? Искоса взглянула на Илью. Он опустил голову, специально запрятал от меня взгляд, будто боялся, что осужу его и выгоню, как только пройдет мой ступор и шок. Но слова рыжей вдруг всплыли в памяти и я не сдержалась: – А что насчет Анисьи? Илья вскинул голову, нахмурился. В его глазах стояла вина и слезы. Почему-то я в этот момент увидела перед собой не взрослого мужчину, а того самого мальчика, лишенного заботы и ласки. Избитого и потерянного… Сердце дрогнуло, я сразу встала и подошла к любимому, а он застыл в одном положении, даже перестал дышать. Такой большой и грозный, а до дрожи боится моей реакции! Ну разве не забавно? – Сядь ровно, – попросила, а Илья еще сильнее нахмурился. – Что ты… – он выпрямился на стуле, я сразу уселась к нему на колени и обняла за шею. Несколько долгих минут любимому потребовалось, чтобы «прийти в себя» и обнять меня за талию. Он выдохнул, но спина все еще оставалась напряженной. Молчание затянулось, я напомнила: – Расскажешь? – Что? – еле прохрипел Илья. – Ниська проболталась, что ты спас ее. Любимый вздохнул. Он переместился на стуле и облокотился спиной о стену, подтащил меня ближе к груди. Только после того, как слегка расслабился, заговорил: – Спас – слишком громкое слово. – Думаю, рыжая так не считает, – возразила я и получила откровенно упрекающий взгляд. – Пусть пересчитает. – Илья! – да что с ним не так? Почему он всеми силами отрицает свою положительную сторону? Пытается очернить свои поступки в любом случае. То, с каким возмущением меня отчитывала Анисья, говорит само за себя – Илья реально спас ей жизнь. – В день их свадьбы с Тимом, наш шизанутый на всю голову папаша решил, что ему море по колено. Там правда руку еще приложила бывшая брата, но не суть. Отец похитил Анисью и ее подругу перед росписью, а потом позвонил нам и потребовал с Тимура кучу бабла за невесту. Брат рвался лично разрулить ситуацию, но я был уверен, что ублюдок не остановится, даже получив деньги. И наверняка бы захватил с собой пистолет, поэтому пошел вместо брата. Так и вышло – папаша приставил оружие к голове Анисьи, он даже не понял, что перед ним я, а не Тим. Рыжая выкрутилась по моей команде, но когда гандон увидел, что его надурили и денег нет, собрался выстрелить. Вот тогда я и закрыл ее своей спиной. – Поверить не могу, что… – прорыдала я и набралась мужества, чтобы договорить: – ваш отец так поступил… это… Илья посмотрел на меня с нескрываемой нежностью и обожанием. В его объятиях хорошо и уютно, но страшная тема все еще не давала душе покоя. Да как же так? Прибить такого отца мало! Я на своих злюсь, но мои обиды на фоне проблем Ильи – пыль. Папа заботился обо мне и помогал, любил! И никогда, ни при каких условиях бы не поднял на меня руку. – Зная его, как себя, я ожидал чего-то такого. Странно было бы, не сделай придурок свой ход. Видишь ли, в чем загвоздка. Мать удачно вышла замуж во второй раз. И не за какого-то там простого работягу, а за прокурора по моему делу. – А? – я уставилась на Илью широко распахнутыми глазами, а он кивнул с кривой улыбкой. – За… за… того самого? Илья все еще улыбался, но я не понимала, как реагировать. Прокурор в деле Зарецкого был максимально мягок, даже предлагал обойтись домашним арестом, но судья все равно пришел к другому выводу. Но, в случае с Ильей, думаю, прокурор не был настолько гибким, учитывая, что отец того парня подкупил людей. – Ну, если тебе станет легче, то он через два года несколько раз вместе с адвокатом подавал на апелляцию, но я послал их на три буквы. – Почему? – Потому что не нуждался в их подачках. Я возненавидел прокурора и мать, долго не мог смириться с ее выбором. Тем более простить. Но теперь, когда пришлось затолкать гордость глубоко в задницу ради дочери… Думаю, меня уже мало волнует, кто ее муж и что он мне сделал. Да и мать я давно простил… короче, слишком сложная и скользкая тема. Я не хочу ее развивать, пусть ситуация идет своим ходом. Да, не стоит забывать, что этот человек помог нам отыскать Дашу. Наверное, стоит лично поблагодарить мужчину за его доброту. Не знаю, закончилась ли история, но наступило молчание. Из всего рассказа я сделала лишь один вывод – Илья стал жертвой собственного отца. Из-за него все беды! И любимый понес слишком долгое наказание… – Что сейчас с твоим отцом? – взглянула в ему глаза, он хмурился. – Его арестовали?