Подойдя к двери, Сет повернулся. – Если не возражаешь, я попрошу Джорджа Грина присмотреть за Эйвери. Джейк нахмурился: – Частного сыщика? – Ты встречался с этой женщиной всего три недели, но считаешь, что тебе не требуется ДНК-тест, чтобы определить, твой ли это ребенок. И похоже, тебе все равно, что она собирается переехать в Пенсильванию. Либо ты все еще любишь ее… – Нет! – …либо ты так счастлив стать отцом, что утратил способность здраво размышлять. Джейк вздохнул. – Я вполне ясно мыслю. – Все равно. Пусть Джордж немного покопается в прошлом Эйвери, чтобы убедиться, что там все в порядке. – Я даже не знаю… – Это просто мера предосторожности. К тому же он может обнаружить что-то полезное для тебя. Джейк потер подбородок. Одно дело – нанять частного детектива, чтобы убедиться, что Эйвери не обманывает насчет отцовства. Но копаться в грязном белье, залезать в чью-то личную жизнь, выискивать чужие тайны, чтобы заставить Эйвери принять свои условия, – это уже больше похоже на методы его отца. – Послушай, Джейк, мама и так уже на грани срыва. Отец умер пять месяцев назад, но она никак не может оправиться от этой утраты. Если все пойдет наперекосяк, у нее совсем сдадут нервы – ты же знаешь. И я это знаю. Ведь дело не только в тебе. Нам сейчас не нужен скандал. Джейк бросил на стол карандаш, который вертел в руках. – Ладно. Позвони Джорджу. Я сам поговорю с ним. – Отлично! Я назначу встречу прямо на сегодня, после обеда. – Только не в офисе! – У тебя дома? – Да. В шесть вечера. И снова нахлынуло чувство, будто он становится таким же, как его отец, но на этот раз Джейк это чувство проигнорировал. Этой ночью Эйвери так и не смогла заснуть – до утра проворочалась в постели, в конце концов поняв, что напрасно успокоилась, решив, что у нее все под контролем насчет Джейка. Да, у нее есть план А, план Б и план В, но Джейк Маккаллан очень осторожен и умен. Одно дело – переспать с Эйвери десять раз, и совсем другое – узнать, что у них будет общий ребенок. Если Джейк не поинтересовался ее прошлым до сих пор, то обязательно сделает это сейчас. И тогда план В станет таким же бесполезным, как план А и план Б. Нужно как можно скорее предупредить маму! Войдя в офис, Эйвери набрала на телефоне номер. – Привет, мам! – Эйвери! Какой замечательный сюрприз! Как дела? Ты обычно не звонишь мне по выходным. Эйвери поморщилась. Не хотелось бередить старые раны, но и нельзя держать мать в неведении. – Боюсь, скоро к тебе явятся люди и начнут задавать обо мне вопросы. – Ты имеешь в виду тех сыщиков, которые интересовались тобой перед тем, как тебя наняла крупная юридическая фирма? – Да, – ответила Эйвери, и ее сердце екнуло при мысли о том, что Джейку даже не нужно нанимать частных детективов, – достаточно поинтересоваться у Пита Уотерса, который уже все знает о ее прошлом, потому что наводил о ней справки. Но если «Уотерс, Уотерс и Монтгомери» сочла преимуществом нанять женщину, чей отец был несправедливо обвинен, потому что, на их взгляд, это мотивирует ее усерднее работать на клиентов, то Джейк в этом увидит лишь возможность воспользоваться фактом, что ее отец побывал в тюрьме. Эйвери, продолжая разговор, вошла в свой кабинет без окон – младшим юристам не положены офисы с окнами. – Прости, мам. Это может снова причинить вам с папой неприятности. – Мы живем с этим каждый день, – мягко ответила мать. – Весь город знает, что твой отец сидел в тюрьме, но вышел, когда была доказана несправедливость предъявленных ему обвинений. Пусть кто угодно приходит и задает свои вопросы. С нами все будет в порядке. – Хорошо. – И мы по-прежнему хотим, чтобы ты открыла свою собственную адвокатскую контору. За эти шесть лет в тюрьме твой папа прошел через ад, и мы не желаем, чтобы такое случилось с кем-то еще. – Я тоже не хочу. – И мы гордимся тобой. – Спасибо. Эйвери судорожно вдохнула и медленно выдохнула. Что ж, с родителями будет все в порядке, даже если в городок приедут частные детективы. Одна проблема решена, но осталась еще куча других, которыми, разумеется, не стоит нагружать сейчас мать. – То, что нам о тебе будут задавать вопросы, имеет какое-то отношение к твоему ребенку? Эйвери должна была знать, что мать все равно догадается. – Я на днях столкнулась с отцом ребенка. Он увидел, что я беременна, и сразу прикинул в уме сроки. – И ты считаешь, он попытается узнать больше о твоем прошлом, чтобы путем шантажа добиться опеки над ребенком? – С него станется. Либо он может воспользоваться этим, чтобы заставить меня жить в Нью-Йорке. – О! – только и сказала мать упавшим голосом, и все страхи Эйвери снова ожили. – Он способен разрушить все мои планы. – А может, вы вдвоем попробуете разобраться с этим? Зачем? Чем больше Эйвери думала о таком варианте, тем больше сомневалась. Лишь для того, чтобы успокоить мать, она сказала: – Да, конечно. Голос матери зазвучал оживленнее: – Все, что тебе нужно, – это немножко доверия. Лучше тебе самой рассказать этому человеку о своем отце, чтобы отпала необходимость нанимать сыщиков и приезжать к нам в Уилтон. Тогда он поймет, что ты честна с ним, и вам будет проще вести переговоры. Эйвери рассмеялась. – Это самое оптимистичное мнение, которое я когда-либо слышала. – Милая, может, он тоже хочет как-то решить вашу ситуацию. Если ты ему не расскажешь, он разозлится на тебя из-за того, что ты утаила такую важную информацию. А если расскажешь, то у вас появится возможность доверять друг другу. Голос матери звучал так уверенно, что Эйвери заколебалась. – Ну, я не знаю… – Мы с твоим отцом никогда не убегали от неприятностей, и ты тоже должна встречать проблемы смело. Эйвери хватило бы оптимизма попытаться именно так и поступить, если бы речь шла о ком-либо другом, а не о Джейке Маккаллане. Зная, что мать будет продолжать ее уговаривать, она ответила: – Я подумаю над этим. Еще немного посплетничав о знакомых, Эйвери повесила трубку и крепко зажмурилась, размышляя. Если Джейк узнает правду о прошлом ее отца и выступит против, она сможет в ответ процитировать фрагменты протокола заседания суда, решением которого ее отец был освобожден. Но как решиться самой рассказать о таком Джейку? Как объяснить, что ее отец был оболган коллегой, который предпочел не признаваться в своем преступлении до самой своей смерти? Как рассказать Джейку о том, что она пережила за те месяцы, пока шли слушания в суде: о том, как начальник отца возражал против новых слушаний, и о своих беспокойствах, что судья подкуплен? Это был один из самых тяжелых моментов в жизни Эйвери. Но мать права: Джейк все равно скоро докопается до правды, и, если рассказать ему о своем отце, это действительно поможет установиться между ними доверию. А вот тогда уже можно будет пустить в действие план В – напомнить Джейку о том, с какой радостью пресса, узнав о судимости отца Эйвери, подхватит и раздует из этого скандал. Да, задумка рискованная, но, как уже сказала мать, Джейк все равно выяснит истину. Эйвери заставила себя выбросить тревожные мысли из головы и вернуться к работе. Час спустя зазвонил ее сотовый. Увидев, что звонит Джейк, она поморщилась, но ответила. – Доброе утро! – сказал он. – Я бы хотел закончить тот разговор, который мы не завершили прошлым вечером. Давай поужинаем сегодня в «Фор Чарльз Прайм Риб». Эйвери тихо вздохнула. Ей не хотелось спорить с Джейком. Но если она собирается рассказать ему о своем отце, им не следует появляться в этом фешенебельном ночном клубе, где у входа всегда торчат папарацци, поджидая знаменитостей. Один взгляд на беременную подружку Джейка – и репортеры, как сумасшедшие, защелкают своими фотоаппаратами. – Может, лучше сходим в какое-нибудь заведение попроще? – предложила Эйвери. Джейк промолчал, явно недовольный тем, что его заставляют изменить свои планы. – Я просто не хочу нарваться на фотографов, которые постоянно тусуются перед такими шикарными ресторанами. Джейк вздохнул. – Ладно. Давай тогда встретимся в маленьком кафе на той улице, где ты живешь. – Отлично! Она нажала отбой, радуясь, что появился шанс поговорить с Джейком, и одновременно боясь, что разговор не сложится. В девять вечера Эйвери вошла в кафе, в котором назначила встречу Джейку. Зал был полон: люди болтали возле барной стойки или сидели на мягких диванчиках. Большие окна выходили на залитую огнями и все еще людную улицу.