Я положила руки на подголовник, сминая кожу под давлением пальцев, впивающихся в материал. Он встречал мои толчки с той же настойчивостью, и я стонала. Запрокинув голову назад. Толкаясь. Напрягаясь. Нуждаясь. Его палец начал ласково поглаживать сморщенное местечко между ягодицами, и это послало волну желания на другой уровень. Он убрал пальцы, и я была… разочарована. — Нет, я хочу это, — я схватила его запястье и притянула обратно к ягодицам. Он замешкался, а потом проследил пальцами через мою влажность, затем вернулся обратно и круговыми движениями снова начал массировать то место. Он начал медленно проталкиваться внутрь, но настойчиво против напряжения. — Отталкивайся, детка. Позволь мне войти. Я закрыла глаза, а затем сделала то, о чем он просил. Моя спина выгнулась от странного, эротического ощущения, когда его палец оказался в моей девственной попе. Это было горячо и невероятно, и мне хотелось больше. Когда я открыла глаза, он наблюдал за мной и не двигался. Его глаза были словно стеклянные, и это было… словно его здесь не было со мной — снова. Я погладила его щеку, затем наклонилась вперед и поцеловала его. — Вернись ко мне, малыш, — сначала он не ответил. Затем внезапно застонал и поцеловал меня в ответ, резко и настойчиво. Его палец заскользил внутрь и наружу из моей задницы, подражая ритму того, как я поднималась и опускалась на нем. Я точно не знаю, что случилось потом. Это было, словно мы оба потерялись друг в друге: его палец в моей заднице, член глубоко внутри, музыка долбит из колонок, наши тела сцепились. Я вводила его в себя с дикой импульсивностью. Вверх и вниз так сильно и быстро, как только могла, руль упирался мне в спину, его глаза наблюдали за мной, пока мы оба не столкнулись, разбились и кончили вместе. Я закричала, и одновременно он застонал, тела напряглись и ухватились одно за другое, как если бы мы боялись отпустить. Я свернулась, моя голова разместилась у него на плече, дыхание рваное и сердце стучало. Я начала слышать, как машины на скорости проезжали мимо и странные гудки, сигналящие нам, и поняла, что кто угодно может видеть меня, сидящую на нем в одном только бюстгальтере. И это не важно. Он удержал мой подбородок ладонью и приблизил мои губы к своим, затем поцеловал меня очень сладко и нежно. — Это было горячо, — он поцеловал мое плечо, затем шею, потом направился вверх, снова к моим губам. — Ты оставил меня ненадолго. Где ты находился? — это безэмоциональное, практически холодное выражение, которое было у него в течение нескольких секунд. — Мой член внутри тебя? Я взглянула на него, словно говоря «ну, конечно», глаза расширены, брови подняты, а губы слегка надуты. — Мой палец в твоей заднице? — Да, Рем. — Тогда я не был нигде, кроме как в тебе. Ладно, он не хотел говорить об этом, и я не стала рушить отличный секс в машине подталкиванием его к ответу. — Ты должен мне новые трусики, — я соскользнула с него, упала назад на свое сидение и вернула на место свою одежду за исключением трусиков. — И я предпочитаю те, что подороже. — Я куплю тебе весь чертов магазин, красавица. Я поняла, что мне действительно нравится, когда он называет меня красавицей. Шрамы, которые у меня… они всегда будут здесь, смотря на меня из зеркала. Они были теперь частью моей истории. Так же, как и мой РС. И настало время, чтобы моя история была рассказана. *** Когда мы прибыли на ферму, был уже полдень, и никого там не было. Логан оставил записку на холодильнике, в ней был его обычный повелительный тон. — Отправляйся в студию. Ты опоздал. Я говорил тебе вернуться к девяти. Дерьмо, об этом, похоже, он говорил Рему по телефону прошлым вечером после того, как я переговорила с Эмили. Впрочем, он не выглядел слишком обеспокоенным, когда, смяв записку, бросил ее в мусорку, потом он обхватил меня за талию и поднял вверх, напротив себя. — Этой ночью я в твоей постели. Мое мнение в этом вопросе не учитывалось, он констатировал факт, а Рем констатирующий факт, означает, что это произойдет. И я не собиралась спорить, потому что хотела его в своей постели, так что я кивнула. Он поцеловал меня, и я растаяла в его руках, неспособная противостоять тому, как его рот ощущается поверх моего и заставляет мой живот чувствовать полномасштабное предвкушение. — Ты рисуешь сегодня? Я кивнула, задаваясь вопросом, каким образом я смогу сконцентрироваться, все, о чем я могу думать, это Рем, спящий в моей кровати этой ночью, и что из этого следует. Думаю, что возможно нарисую сегодня свою первую работу в стиле ню. Не то чтобы мне нужен Рем в качестве модели — его тело запечатлено во мне. Я скользнула рукой вниз между нами и положила ее на его член. Он дернулся, а затем начал твердеть под моим прикосновением. Он застонал, его руки напряглись в моих волосах. — У нас есть время? — Нет, — сказал он, и я надулась. — И в следующий раз, когда я войду в тебя, это не будет по-быстрому, — он уставился на меня, насыщенным взглядом. — И на этот раз я уделю время для сладкого. Эта мысль заставила мои щеки запылать, потому что вновь проводить с ним время в постели… дерьмо, у меня есть весь день, чтобы поразмыслить над этой идеей. Он засмеялся и, думаю, я влюбилась еще немножко больше в него. — Моя Кэт покраснела? О, детка, ты просто преподнесла себя мне. — Я этого не делала. Нет. Я не краснею. Сейчас лето и просто жарко. — И мы в доме с кондиционером. Тебе становится жарко и влажно при мысли обо мне, вновь погружающемся глубоко в тебя. — Ладно, так и было, и мне на самом деле хотелось открыть еще один презерватив прямо сейчас. — Нужно идти. Веди себя хорошо и никаких игр. У меня челюсть отвисла. — Да. Только я заставляю тебя кончать сегодня. Никаких игрушек, пока я не вернусь. Дерьмо. — Я не интересуюсь всякими плетками и прочим дерьмом, но мне нравится предвкушение. И я узнаю, если ты сделаешь это. Этот ленивый взгляд в твоих глазах… Не думай, что сможешь спрятать его от меня, Киткат. Полагаю, что рисование голого Рема снимается с повестки дня. Я бы не пережила вторую половину дня. Рем снова поцеловал меня, затем отпустил и ушел. Я была оставлена с пульсирующим клитором и задающейся вопросом: на самом ли деле он только что мог сказать про то, чтобы я не вытаскивала мой вибратор-зайчик (прим. сверщика — вибратор с клиторальным стимулятором в форме «зайчика»). Я запрыгнула в душ, это был на самом деле холодный быстрый душ, прежде чем я успела передумать и послать куда подальше приказ Рема «не играться». Но пытать свои шансы с тем, что он узнает и заставит меня ожидать длительный сладкий секс… не стоит этого. Я написала Эмили и выяснила, что она помогает Роберту с новой скаковой лошадью. Подозреваю, что Логан не знал, чем она занималась, потому что неважно, как туго могло быть с деньгами, не было и шанса, что он позволил бы ей поехать к тому заказчику в одиночку. Я слышала, что Роберт приударил за ней прямо перед Логаном в первый раз, когда они встретились. Я могу только представить, что он сделал. У Логана есть такое безэмоциональное выражение, которое суперустрашающее. Я, может, и подшучиваю над ним, но я не настолько глупая играться с этим выражением. Предполагаю, что Роберт вскоре выяснит это, если еще когда-либо посмотрит на Эмили неправильно. Оставшийся день я рисовала, работая над абстрактным Клиффордом по фото, которое сделала, когда он перекатывался, все четыре ноги прямо в воздухе, солнце переливается на его рыже-белом боку. Я решила сделать другую серию, раз уж серия с Хавоком пошла так хорошо, на этот раз с Клиффордом. Она будет более абстрактная и веселая, чем у Хавока, с основными цветами, связывающими их вместе. Я не забыла о телефонном звонке Ленса и упоминании измены. Меня также тревожит внезапная отрешенность Рема во время секса и его желание избежать того, чтобы я сделала ему минет. Мысли были противными маленькими мухами, от которых я продолжала отмахиваться. Я услышала скрип двери, затем шаги. Эмили ворвалась на террасу, одетая в свои обтягивающие черные бриджи и белую футболку с V-образным вырезом, волосы связаны в растрепанный хвост. — Детали. Что произошло между вами двумя? Логан был так зол на Рема. Он беспокоился о тебе и даже позвонил Мэтту, чтобы выяснить, с чем имеет дело. Затем он был в бешенстве, потому что Рем должен был вести дела группы, и они должны записывать новую песню на этих выходных. Не знаю, как много раз я слышала, как он говорит, что Рем безответственный. — Упс. Попадать на плохую сторону Логана никогда не было хорошей идеей. — Не беспокойся, я успокоила его сладостью своего рта. — Мы посмеялись, и я бросила свою кисть в банку с мутной водой. — Я хочу знать все. — Ну, я не дам тебе всего. — Что? Ты всегда рассказывала. — Это другое. Эмили подняла брови. — Правда? Это как же по-другому? — Он хочет перебраться в мою спальню. Эмили засмеялась. — Хочет или перебирается? Я фыркнула. — Да, ты уловила суть, — затем я рассказала ей о прыжке с утеса, картинге и игре в Монополию. — Боже, Рем может веселиться. Он всегда такой серьезный или совсем спятивший. Ну, он становился спятившим, когда бы ни увидел Крайзиса, флиртующего с тобой. Так что, ты когда-нибудь собираешься рассказать мне, что заставило тебя разозлить его так сильно с тем парнем в баре? Доверься мне, я понимаю, что ты не хочешь делиться этой частью, но я здесь, Кэт. Без осуждений. Ты же знаешь это, верно? Я кивнула. Я знала. Эмили была тем типом подружки, которую вы бы хотели иметь на своей стороне в суде. В ней была эта скрытая сила, решительность, честность и непоколебимость. Но я не делилась этой частью себя не из-за нее, а из-за себя, из-за того, как я вижу себя. — Нам нужна бутылка вина. Может две… или три, — потому что настало время, когда я позволю ей войти.