– У тебя с Элис серьезно? Прости, я должна спросить. Я помедлил мгновение. – Конечно. – В смысле, ты ее не обидишь? Я насилу сдержался. – Разумеется, нет. Она сделала шаг вперед и схватила меня за рукав. – Я знаю, что ты обычно… Ей, наверное, нужен не такой… Просто мы… Что бы ни произошло, как бы ни сложилось, пожалуйста, не делай ей больно! Я отдал небольшой поклон, стиснув зубы и пряча раздражение за улыбкой. – Смею заверить, мадам, намерения у меня самые благородные. Она пристально посмотрела на меня и, как будто удовлетворенная увиденным, добавила: – Извини, не стоило этого говорить. Просто Эндрю волнуется. Она заслуживает счастья. – Ты тоже, – сказал я многозначительно, улыбнулся приятнейшей из улыбок и проследовал в туалет, надеясь, что смог ее растревожить. Как они с Эндрю смеют меня судить? Я не собирался обижать Элис, а если бы и так – переживет! У нее дом, друзья и деньги, а у меня ничего!.. Я весь вечер дулся и в приступе ханжеского возмущения успешно придушил мысль о том, что Тина, быть может, права. Глава 6 После того случая Греция занимала все мои мысли. Я лежал на узкой кровати в материнском доме и изнемогал от обиды. В соседском саду ребенок играл в детский теннис – мокрый мяч шлепал о пластмассовую ракетку, через два дома тявкал йоркширский терьер, у матери на всю катушку разглагольствовал по радио Саймон Майо. Я вспоминал события десятилетней давности. Совместное путешествие с Саффрон. Дешевая квартира на главной улице города, где сосредоточились ночные клубы («Зевс сведет тебя с ума»), бары у бассейнов и ирландские пабы; мигающие неоновые огни за окном, запах жареной рыбы и дизеля, тарахтение мопедов. Мы купили билеты на водную экскурсию. Помню, капитан крепко хватал всех за руку, помогая подняться на борт. Палуба под ногами покачивалась, люди напирали. Помню чьи-то колени и головы, чей-то загорелый облезающий бюст. Холодную зеленую бутылку, трясущуюся у рта. И музыка, сиртаки, громкая, бренчащая и скрипучая, которую мы повезли с собой из города в море, восходящие звуки греческой гитары и потрясающая аквамариновая вода вдали от туристической накипи – прозрачные участки между темными скалами просматривались на шесть метров прямо до белого песчаного дна, где, поблескивая, носились стайки рыб. Злополучный вечер, который я старался забыть, запомнился фрагментами: выпивка, ссора, Саффрон, норовящая разбить мне голову бутылкой, голые ноги другой женщины… Я открыл глаза, и на меня навалилась комната родительского дома: упаковка супербольших салфеток, которую мать предусмотрительно оставила на столике у кровати; на стене, чуть высоковато, – три фотографии «Старого Шина» в рамочке; маленький бесполезный кованый камин, выкрашенный глянцевой белой краской, с паучником в подставке для дров. Почему Элис не включает меня в свои планы? Я теперь ее мужчина. Почему я не еду на Пирос? Обедая в воскресенье у Майкла, я только об этом и говорил. – Неужели ты в самом деле туда хочешь? – Он приготовил в духовке курицу с овощами и теперь, стоя в своем воскресном обмундировании из треников и тапочек, соскребал со стенок жаропрочной стеклянной формы пригоревшие остатки. – Ты же не любишь уезжать из Лондона! – Небольшой отдых пойдет на пользу. Энн, плотная невзрачная жена Майкла, которая работала заместителем директора школы, возразила: – Это семейное мероприятие. По определению, будут дети. – Махнула рукой в сторону сада, где ее двойняшки не могли поделить игрушечный трактор. – В твоем представлении – сущий ад! – Они уже большие. Подростки. Три пацана и две девчонки, обеим семнадцать. Майкл перестал колупать утятницу и воззрился на меня. – В бикини, – добавил я. Он ухмыльнулся и тут же сконфуженно посмотрел на жену. Энн выразила раздражение тем, что поднялась и застегнула верхнюю пуговицу джинсов (ела с расстегнутой). – Задета твоя гордость, – изрекла она, загружая посудомоечную машину. – Хочешь получить приглашение, только чтобы от него отказаться. – Просто оскорбляет, что однажды она позвала, а с тех пор, как спим вместе, больше не зовет. Не понимаю! Я думал, в сексе я ничего… Майкл бросил на меня снисходительный взгляд. – Поехали с нами в Уэльс! Ребятишки с удовольствием поживут в палатке с дядей Полом! Еще одна ложь, которую мы все с энтузиазмом поддерживали, – будто бы я нравился его детям… – Ты не сильно любишь палатки, помню, но, по моему опыту, Греция тоже не верх комфорта. Я имею в виду туалеты. – Зная Элис, жилье будет роскошным. – Итак, Пол Моррис, – продолжал Майкл, – чем же так привлекла тебя миллионерша Элис? Как там ее фамилия? Секунду я не мог вспомнить. – Маккензи. Взгляд, которым они обменялись с Энн, был почти сочувственным. – Может, она не понимает, что ты хочешь поехать? – предположила Энн. – Я тебя люблю, Пол, ты это знаешь… (Вообще-то, не знал. Она всегда оставалась на редкость невосприимчивой к моим чарам.) – …Но долгие отношения не твой конек. – Плюс она для тебя старая. – Майкл встал и обнял жену, зарываясь подбородком ей в волосы. – Выбрось ты ее из головы! Найди очередную молоденькую девицу и развлеки нас сочными рассказами! Обижаясь на непонимание и покровительственный тон, я замолчал и рано засобирался домой. Может, я и переборщил с образом плейбоя, но все равно бесит, что меня не воспринимают всерьез! На случай, если Энн все-таки права, я поставил себе целью показать, что хочу поехать, и раз за разом намекал на это Элис. Как-то дождливым вечером мы сидели в модном баре в Брикстоне. На тротуаре мокли фестоны цветов. С провисшего брезента над входом капало. – Английская погода! – проворчал я, когда мы раздевались. – Тихий ужас! Будь у нас месяц солнца в году – да хоть две недели! – насколько счастливее мы были бы как нация… – Дефицит витамина D, – отозвалась Элис. – Везет тебе! – жалобно продолжал я. – У тебя есть Греция! А я не знаю, как тут выдержу… – Бедолага. Не выгорело… В следующую субботу встретились за кофе в Ковент-Гарден. Элис ходила за подарками ко дню рождения Фиби и теперь показывала мне свои приобретения, миниатюрные тряпочки: топ с оборками, джинсовую мини-юбку, вельветовые шорты с золотистыми заклепками, коротенький оранжевый жилет и, гвоздь программы, бикини! Купальник был зеленым, с разбросанными по всему фону желтыми пальмами и розовыми зонтиками, стиль пятидесятых – с лямкой вокруг шеи и поролоновыми чашечками. Недостаточно сексуально, на мой вкус. – Очень мило! – заявил я, симулируя одобрение. – Это ты себе? – Не смеши! – Она шлепнула меня по руке. – Для Фиби в Грецию? – Ага. Экипировка для поездки под видом подарков ко дню рождения. Я совсем обнаглела! Я посмотрел на нее в упор. – Кто едет в этом году? – Ивонн и Карл остановятся в гостинице, так что в доме будет только наша компания. – Только ваша компания… – Надо столько всего упаковать… Покачивая бедрами, подошла изящная лапочка-официантка в черной юбчонке, и Элис заплатила по счету. – Хочешь, пообедаем сегодня у меня? – добавила она, многозначительно прищуриваясь. – Нет, пока есть вдохновение, надо писать, – холодно отозвался я и быстренько сбежал.