Фрегат A-IIV 27-313, под предводительством землянина Макара Аверина ныне бороздящий просторы галактики, сошел со стапелей крупнейшей верфи Сафара чуть более года назад. Элегантное, строгое и лаконичное судно отнюдь не блистало подчеркнутой роскошью круизного лайнера. Проект IIV был разработан и строился для специальных задач: после глобальных реформ в современной Империи исполнение новых законов требовало проведения дотошной и кропотливой инспекции населенных миров. Для чего в кратчайшие строки и была построена целая армада боевых кораблей сопровождения и отдельный флот внешней разведки, к которому и относилась Аверинская “Сова”. Назвал судно свое капитан самолично и все согласились, конечно. Мало кто рисковал спорить с невыносимо-упрямым инспектором. Так фрегат стал “Совой”, а флот обзавелся очередной чисто земной традицией: давать собственные имена кораблям. И уже очень скоро в космосе появились многочисленные “Крокодилы”, “Бабуины”, “Удавы” и прочие представители почему-то земной флоры и фауны. Сова. Полностью автономный корабль, целый мир в бездне бескрайнего космоса. Система искусственного управления, исключительно гуманоидный экипаж (на чем бесстыдно настоял неугомонный Аверин), группа универсальных ядроидов. А еще: собственная экосистема, биостанция, запасной биореактор — подобного ни на одном фрегате флота пока еще не было. Инспектор мог смело гордиться “Совой” и ее экипажем: за прошедший год единственным неприятным происшествием на “Сове” стала отставка их доктора. Но тут ничего не поделаешь: харанец Мэгрин внезапно влюбился, как какой-то мальчишка и вернулся в свой мир, выбрав путь патриарха, отца и супруга. Против такого решения даже Аверин не смог ничего возразить. Знал бы он, чем обернется поспешное и необдуманное решение, последовавшее за отставкой… — Ей, барышня. Вы на что там, обиделись снова? — Макар нарочно дразнил “дух корабля” разными старинными словечками и вообще находил очень забавным такой стиль общения с… этой самой фигней. Острые струи озонированной ледяной воды из потолочного ирригатора бодрили и злили, их уколы разгоняли остатки расслабленности вместе с сонными мыслями. Да! И зубы Аверин чистил простой зубной щеткой. Никаких лазерных ирригаторов и нано-таблеток и био-жевачек. Капитан и умывался холодной водой, вот такой вот он ретроград и замшелый ортодокс старого, доброго мира. — Вы бы уже определились с гендерными предпочтениями, инспектор. И кстати, на виртуальный секс не рассчитывай, я — не такая. Мак чуть зубной щеткой не подавился от смеха. Все чаще демонстрируемое Петровичем чувство юмора, принимало своеобразные формы. Так очень скоро он будет рассказывать случайно сгенерированные анекдоты, наверняка очень пошлые, обличая дурное влияние экипажа на искусственный интеллект. На вакумаллерах⁶ гигиенической комнаты висело обычное, хлопковое махровое полотенце. Раритет и предмет роскоши. Одна из деталей хрупкого мира Макара Аверина, молодого инспектора высшей категории, известного антрополога и карьериста, конечно. В последнем никто из его знакомых не сомневался, конечно. Иначе как объяснить его службу во Внешней Имперской Разведке? Ему было всего лишь тридцать два, но в активе этого слишком еще молодого, даже по меркам галактики, но уже блестяще образованного мужчины крепко стояли великолепные служебные перспективы, карьера, высокое социально-общественное положение. Инспектор первого ранга, капитан, командир корабля и ученый. И… больше совсем ничего. Вечный вопрос: “Все ли можно купить за хорошие деньги?” для себя он решил, категорически и отрицательно. В результате, внезапно для всех его знавших, чуть больше имперского года назад Макар принял для себя непростое решение и ясным утром первого весеннего понедельника (по-земному, разумеется, календарю) он прибыл на Деус⁷, и уверенным шагом явился в профильный департамент колониальной инспекции и одним твёрдым росчерком гибкого стилуса подписал свой новый контракт. Все, назад пути не было. Ближайшие несколько лет он теперь проведет в теплой компании не в меру обидчивого и разумного (тоже не в меру) булыжника Петра Петровича, небольшой команды головорезов, лично им собранных по всем закоулкам доступных созвездий и пары проверенных в деле ядроидов. В большем Мак и не нуждался теперь. Главное в это поверить. — До вахты осталось четыре минуты. Я начинаю обратный отсчет… И Петрович не договорил. ______________________________________________ ⁵ Шерв, шервь — гигантский (от 2 до 40 метров в длину) псевдохищный всеядный червеобразный организм, с высоким уровнем социального поведения и зачатками разума. Эндемик звездной системы Глизе был случайно разнесен людьми по всей галактике, став одним из самых опасных и злостных вредителей цивилизованной части Вселенной… Распространенное бранное слово, применяемое в самом широком смысловом спектре. ⁶ Вакумаллер — бытовой и\или технический вакуумный держатель произвольного размера и уровня силы сцепления. ⁷ Деус — Центр современной Империи, одна из планет древней планетарной системы Тиамат в созвездии Козерога, вращающейся вокруг звезды Деус (HD 204313) 3. Нештатная ситуация Сова. Имперский фрегат 27-313, класса A— IIV Потом, уже много позже, раз за разом вспоминая в попытках объяснить себе самому произошедшее Макар задаст еще много вопросов. Почему не сработало оповещение о разрыве охранного контура безопасности корабля? Сканеры оптического и акустического обнаружения вдруг словно разом ослепли, оглохли. Почему обратномагнитный щит пропустил инородное тело, а лучевой заслон ударил с минутной задержкой, фактически не сработав? Почему, отчего и как вышло… Но все это будет потом. Все ответы он, безусловно получит, Аверин известен своим, как говорили земляне, ослиным упорством и невероятной дотошностью. Он проведет доскональное расследование, поднимет все записи по секундно, выдвинет множество правдоподобных гипотез, большинство из которых сам же и опровергнет. Позже. А тогда, в короткое невероятно мгновение космические судно класса A-IIV как будто тряпичную куклу встряхнуло и кинуло, словно маленький детский мячик куда-то вперед. С тихим стоном каким-то загробным отключилась система искусственного тяготения корабля, тяжелым снарядом подкинув инспектора в невесомость и больно ударив о письменный стол. Все твердые поверхности каюты должны была молниеносно свернуться, утопая в полах и стене, позволяя живым существам избежать неприятных физических травм, но… Все почему-то сломалось. Потирая ушибленное плечо, Мак прислушался к звукам на судне. Тишина. Пугающая и неуместная. Потом снова гулкий удар, откинувший Макара на стену чуть выше кровати. Теперь он оказался готов, и удачно сгруппировавшись, только проехал спиной по пористой обшивке стены. Скольжение получилось не очень приятным. Хорошо еще, с давних лейтенантских времен Мак имел дурную привычку спать в отдельном, “постельном” комбинезоне упругая поверхность которого с отвратительным звуком и затормозила их общий полет. — Да что происходит, скажите?! — громко рявкнул уже очень злой капитан. И вот тут все системы оповещения как будто бы разом проснулись взбесившись. Вой аварийных сирен и дичайшая какофония спец сигналов буквально вынесла Аверина из каюты. Прекрасно, просто великолепно: пока заорешь, контора не заработает. Вот напрасно он месяц жалел экипаж после дурдома на Кеплер 1708, где по собственной дурости, а еще общей страсти искать и находить приключения на все выпуклые части человеческих тел, они подцепили грибок новомодный. Тогда еще не карантинный и малоизвестный. Эта гадость вполне симпатично подкрашивала кожу всех гуманоидов под настроение индивидуума. Получался такой человек — индикатор. Мрачный их боцман Стэм гордо блистал темно-синим, а Родий, их химик и вечный романтик — сладенько-нежно-розовым. Месяц потом все ходили по кораблю, очень громко страдая и тихо хихикая друг над другом… И зачем он сейчас это вспомнил? В хоре общего шквала звуков Макар четко услышал сигнал, возвещавший об экстренном переходе на аварийный источник питания, одновременно с ним тускло замигал красным светом экстренный вызов на “мостик”, поданный старшим по вахте. Практически сразу погас основной энергетический контур, вырубив общее освещение и перейдя на его аварийную версию. — Кэп, у нас происшествие, — включилась общая связь и невозмутимый Стэм сухо констатировал очевидное. — Я заметил! — Макар огрызнулся. — Команду поднять и по штатным местам аварийного расписания. Что с контуром поля? — А кто его знает… — прозвучало неуставное. Это лишь означало, что даже сам боцман растерян. — Все погасло! — промолчав еще пару секунд, он поспешно исправился: — Утечек не обнаружено, показатели повреждения целостности корпуса в пределах допустимых… э-э-э-э-… норм. — Вручную включить систему сканирования по отсекам. Вахтенным десятиминутная готовность к докладам, — Макар прижал палец к виску, так активируя микрофон чипа, вшитого прямо над ухом. Другой рукой он пытался поймать перила желоба аварийного спуска в командную рубку. Есть. Почти получилось. С позорной четвертой попытки. А все почему? Ежедневные тренировки ты подзабросил, Аверин. Расплачивайся теперь, каракатица вялая. Всунув ноги в порядком уже подзабытые рамки утяжелителей он наконец застегнул на груди свой несчастный спальный комбинезон, и сиганул в узкий желоб. Уже через несколько быстрых секунд капитан вынырнул прямо в центре рубки — центра управления и чуткое сердце всего корабля. Быстрый взгляд на развернувшиеся в воздухе прозрачные ленты галоинформеров, пестревшие показаниями датчиков внешнего контура безопасности. — Защита полностью активирована, критических повреждений корпуса нет, — раздался низкий голос кристалла-искусственного-интеллекта-Петровича. — Полный обзор! — Макар уже вывел на себя аварийный пульт управления. Старая, добрая механика в критические моменты всегда была незаменима. Невысокий и юркий, как ящерица, уроженец жаркой Проксимы-б, главный бортинженер Яхо безмолвно и быстро выскользнул из командирского кресла. Весь купол рубки медленно становился прозрачным. Иллюзия полного оптического обзора создавалась выводом данных с ковра внешних датчиков, отображавших картину весьма невеселую. Рядом с фрегатом, формой и хищным блеском ребер напоминавшим острый наконечник древнего копья, замерло небольшое орбитальное судно. Маленький шарик, крохотный, неподвижный и весь какой-то обугленный. — Сканирование эфира? — месяц вынужденного карантина не мог стереть результат многолетнего опыта работы в команде. Никакой суеты. Сидящий рядом Стэм, мрачный как ночи его родной планеты Янссен, вывел на ленты кривые Фурье. — Чисто, — констатировал неохотно Макар, все еще всматриваясь в эту кроху под боком фрегата.