Я чувствую на себе его вес, его пальцы в моей киске и попке. Он стонет, и я ощущаю этот звук всем телом. Он старается сдерживать меня, но контроль ускользает… ускользает от нас обоих… Он снова стонет, чувствуя, как я срываюсь… Я разбудила сама себя, забившись всем телом и кончая. Я не могла думать. Я не могла остановить конвульсии своего тела, подавляя приглушённый крик, задерживая дыхание, чтобы не издать больше ни звука. Я вспотела. Моя голова пульсировала, боль душила мой свет, искрила в моём теле, отчего я видела звёзды. Казалось, это продолжалось долго. Спазмы не хотели заканчиваться, даже не утрачивали интенсивности. Это продолжалось как будто целую вечность, но в реальности, наверное, прошло несколько минут. Когда всё наконец-то стихло, я задрожала всем телом, и мне казалось, что я полностью лишилась рассудка на протяжении того отрезка времени, когда не могла контролировать своё тело или свет. Я могла лишь лежать там, чувствуя себя так, будто меня избили. Я должна была почувствовать себя лучше. Я должна была ощутить… облегчение. Пусть даже небольшое облегчение. Однако я не испытала облегчения. Если уж на то пошло, боль стала хуже. Всё ощущалось хуже, бл*дь. Всё казалось безнадёжным, будто я никогда не могла получить его так, как только что. Он был не моим. Он до сих пор был не моим, сколько бы он ни твердил об обратном. Я заставила себя повернуть голову. При этом я увидела в темноте глаза, отражающие свет как кошачьи зрачки. Он не спал. Я просила его оставить какое-нибудь освещение в комнате, чтобы я могла его видеть. Я попросила его об этом после первой сессии, после которой я вообще его не видела. Теперь я его видела, но это не особенно помогало. Он был как всегда непроницаемым. Ревик лежал на спине, повернув голову набок и изучая своими светлыми глазами моё лицо. Хоть я всё равно могла различить лишь его очертания в тусклом свете комнаты, я готова была поклясться, что видела боль в его выражении. Настороженность и боль… я чувствовала это в его свете, в эмоциях, исходивших от него. Я всё ещё смотрела на него, на его свет, когда он перевёл взгляд на потолок. Лёжа там, он потёр лицо ладонью, натужно выдохнув и закрыв глаза. Я ощутила в нём шёпот воспоминания, боли, жара и жидкого пламени. Ответная рябь выплеснулась из моего света, хоть я и пыталась это подавить. — Ты был в сознании? — потребовала я. — Ты бодрствовал в процессе? Ревик покачал головой. Больше боли выплеснулось из его света облаком. — Нет. Я стиснула зубы. Я ему верила, но почему-то моя злость полыхнула лишь ярче. Я не знала, то ли злюсь сильнее из-за того, что он сделал это со мной во сне, то ли из-за того, что он не делал этого, пока мы оба бодрствовали. Затем я вспомнила, что он показал мне ранее той ночью, и моя ярость расцвела ещё жарче. Когда воспоминание омыло меня каскадом, злость на мгновение вышла из-под контроля, и я сжала руки в кулаки, стискивая матрас, чтобы не ударить его. — Валяй, — сказал Ревик, всё ещё частично прикрывая лицо рукой. — Ударь меня, Элли. Ударь, если хочешь. — Не стану я тебя бить, — рявкнула я. — Нот вот из него всё дерьмо выбью. Ревик повернул голову, посмотрев на меня. Он не спрашивал, кого я имела в виду. Выдохнув, он уронил руку обратно на матрас и повернулся, чтобы снова смотреть в потолок. — Он этого не вспомнит, Элли, — сказал он устало. — Он даже не поймёт, почему ты злишься. — И что, бл*дь? — взорвалась я. — Как, мать твою, ты мог так со мной поступить? Как ты мог позволить мне вернуться к нему после такого? Как ты мог? Ревик вздрогнул. Я видела боль в его глазах — не боль разделения, другую — но мне было всё равно. Это лишь снова вызывало у меня желание ударить его. Конечно, я знала ответ на свой вопрос. Знала, просто мне было плевать. Совет не дал ему права голоса. Они даже не оставили ему выбора. Совет, включая Вэша, решил, что это какая-то кармическая штука, что нам с Джейденом суждено провести время вместе, что они не могут вмешиваться, и нельзя допускать, чтобы Ревик вмешался. Они решили, что в вопросах моих отношений с человеческим населением они будут вмешиваться по минимуму, вне зависимости от того, кто бы это ни был, и какой бы ни была природа этих отношений. Иными словами, они не помогли бы мне, и неважно, каким бы мудаком, куском дерьма и насильником ни был мой бывший бойфренд. И Ревик согласился с этим. Он, бл*дь, согласился с этим. Он вернулся в Англию и топил печали в кисках и алкоголе. — Ну, хотя бы теперь я знаю, почему ты всегда ненавидел Джейдена, — рявкнула я. — Хорошо, должно быть, было испытывать такой праведный гнев. Иметь это против нас обоих. Ревик не ответил. Он ничего не сказал, и от этого я лишь сильнее захотела ударить его. Он отказывался оправдываться, хотя он мог бы кое-что сказать и отстранить себя от случившегося. Я видела его воспоминания о том периоде, в том числе и ту часть, где Вэш и Совет угрожали полностью отстранить его от обязанностей по моей охране, если он ещё раз приблизится к Джейдену и тем более навредит ему. Я знала, что его принудили принять плохое решение. Как бы он ни поступил, я бы всё равно оказалась с Джейденом, и из моей памяти стёрли бы все грехи Джейдена… во второй раз. Единственная разница заключалась бы в том, что Ревик перестал бы меня охранять. Его заменили бы кем-то другим. Может, Балидором. Может, даже Даледжемом. Ревик вздрогнул, отвернувшись. — Элли. Не надо. Я прикусила губу, осознав, что намеренно громко подумала об этом. Но я не могла почувствовать вину за это, хоть это и было несправедливо. Я знала, что Ревик ничего не мог поделать. Я это знала. Мне просто было всё равно. Прикусив язык, я с силой ударила его по груди. Я лишь хлопнула раскрытой ладонью, но в жест было вложено достаточно злости, чтобы он вздрогнул, рефлекторно подняв руки. Я не позволила себе ещё раз ударить его. Перекатившись на бок так, чтобы лежать к нему спиной, я уставилась на свет, пробивавшийся из-под двери в ванную — свет, который я попросила оставить включённым, чтобы темнота была не абсолютной, и я его видела. Глядя на этот свет, я старалась дышать, как-то выпустить эти чувства, двинуться дальше или хотя бы решить, что с ними сделать. Его чувства всё ещё плавали в моём свете вместе с болью из-за того, что мы трахались в Барьере, а также из-за всего, что он показал мне в предыдущие часы. Мне казалось, будто я задыхаюсь от этого. Через несколько секунд тёплая ладонь стала гладить меня по спине, посылать свет через мою кожу, кровь, позвоночник… посылая искру любви в моё сердце. Часть меня хотела повернуться и оттолкнуть руку. Но я этого не сделала. Я не шевелилась. Я даже не повернула голову, чтобы посмотреть на него. Вместо этого я лежала там молча и чувствовала, как слёзы катятся по щекам.