Ревик прямым текстом попросил меня не помогать с разгрузкой. Врег из шкуры вон лез, прося не вмешиваться в миссии по поиску транспортных средств, пусть мои волосы были покрашены, а лицо маскировалось протезами. Я не знала, что чувствовала из-за того, что все внезапно начали нянчиться со мной, но решила, что не стоит затевать спор… только не тогда, когда все мы через несколько часов выйдем на территорию боевой операции. Вместо этого я торчала с Данте, которую тоже не допустили к разгрузке, и с Джиной, которая помогала своей дочери следить за записями со спутников и беспилотников через наладонники, пока их более крупное компьютерное оборудование переносили видящие из Списка. Пока мы ждали, Данте поделилась со мной кадрами из Рима и Ватикана, спросив моё мнение об увиденных мерах безопасности. Она также показала мне кучу записей со взломанных беспилотников в Ватикане и возле него. Увидев высокие стены из обломков с колючей проволокой, которые они воздвигли вокруг Ватикана, подкрепив их противовоздушным оружием и ОБЭ-трансформаторами… вдобавок к настоящему рву вокруг карантинного анклава Рима… я вовсе не обнадежилась. Данте также доложила мне о высокотехнологичных беспилотниках и голографических мерах безопасности, показывая мне военные беспилотники с радарами, способными уловить разницу в сердцебиении между видящими и людьми, а также обычное программное обеспечение по распознаванию лиц и походки, рентгеновские технологии, способные просканировать расположение органов и костную структуру, чтобы установить личность. Некоторые из их как будто безобидных рекламных голограмм были оборудованы различным ультразвуковым оружием вдобавок к обычным сигналам тревоги и средствам наблюдения. Я всё ещё смотрела на периметр главной стены вокруг Ватикана через виртуальный дисплей гарнитуры, подмечая слабые места и любые зоны, не охваченные непосредственным наблюдением, когда тёплая ладонь сжала мою руку. Отключившись от виртуального пространства, я обнаружила, что Ревик стоит рядом, не сводя с меня странных сине-зелёных глаз и улыбаясь поджатыми губами. Глядя на его лицо, я осознала, что хмурюсь, затем прикоснулась к его подбородку, где синяк был всё ещё виден даже с лицевыми протезами. Его глаза заметно дрогнули, когда я дотронулась до этого места, но он не отстранился. — Ты прикладывал лёд? — спросила я у него. Он небрежно мотнул головой в сторону. — И так нормально. Я встретилась с ним взглядом и увидела, что он смотрит на мои губы. Моя боль разделения вспыхнула, отчего мой живот заныл. Его пальцы крепче сжали мою руку, затем Ревик привлёк меня ближе и склонился к моему уху. — Эй… не надо, — мягко поцеловав меня в шею, он на мгновение прижался щекой к моей щеке. — Я тут пытаюсь быть хорошим. Если ты не хочешь, чтобы я снова домогался к тебе во сне… — Я не возражала, — резко перебила я. Подняв голову, Ревик фыркнул, и его губы изогнулись в полуулыбке. Но я не чувствовала в нём веселья и не видела юмора в его глазах. — Ранее ты определённо возражала, жена. Ты не раз это упоминала, бл*дь. Не только на ринге, но и… — Потому что этого было недостаточно, — сказала я, перебив его во второй раз. Осмотревшись по сторонам, я понизила голос, чтобы ни Данте, ни Джина не услышали. — …Раздражаться из-за того, что меня это не удовлетворило — это не то же самое, что злиться из-за того, что это вообще случилось, — тихо сказала я. — Я теперь в принципе много злюсь. Это называется «беременность»… и «перевозбуждение». Он вздрогнул, всё ещё всматриваясь в мои глаза. Ещё один шепоток боли покинул его свет. Затем он уклончиво наклонил голову и руку. — Ну, это хорошо, что ты не возражаешь, — сказал Ревик. — Поскольку я не могу обещать, что этого не случится, пока мы с этим не закончим. Особенно если ты и дальше будешь открывать свой свет для меня, пока мы спим. Я издала невесёлый смешок. Когда он приподнял бровь, посмотрев на меня, я мягко прищёлкнула языком, затем снова хмуро посмотрела на синяк на его лице. — Мы больше не будем этого делать, — сказала я ему, наблюдая, как его взгляд опускается к моим губам, затем обратно к глазам. Я прикоснулась к синяку на его подбородке, на сей раз легонько. — Я не хочу снова делать это… только не так. Я не хочу, чтобы мы били друг друга. Он моргнул, и в его глазах отразилось лёгкое удивление. — Элли, — сказал он. — Это был моя идея. Чёрт возьми, да я тебя практически заставил. Я кивнула. — Знаю. Но я не хочу повторять это. Я не хочу снова бить тебя… только не вот так. В сексе — ладно. Мне всё равно. Мне плевать, если это происходит, пока мы просто устраиваем шутливый спарринг и дурачимся. Но ранее ты говорил мне, что нам не стоит бить друг друга со злости, и я согласна с этим. Я не думаю, что нам обоим стоит повторять такое. По какой бы то ни было причине. Я глянула вправо, чувствуя и видя, что Данте отходит от нас, встав по другую сторону от её матери. Поправив гарнитуру, она на моих глазах снова вошла в виртуальное пространство. Судя по лёгкому румянцу на её щеках, я поймала себя на мысли, что она услышала мой комментарий про секс, и вздохнула, осознав, что сказала это не так тихо, как раньше. Я посмотрела на Ревика. Его глаза всё ещё изучали моё лицо. — Я бы предпочёл, чтобы мы открыто разбирались с такими вещами, — сказал Ревик осторожным тоном. — Я не возражаю против нескольких синяков, Элли. Если мы согласились на это заранее, я не возражаю. Помедлив, он убрал несколько прядей прямых красновато-каштановых волос с моих глаз. Нежно отодвинув завесу волос от моего лица, он поцеловал меня в висок, затем снова встретился со мной взглядом, и его глаза под цветными контактными линзами смотрели серьёзно. — В общем и целом я согласен с тем, что ты говоришь, — продолжил он всё ещё осторожным тоном. — Но я бы предпочёл, чтобы ты была открытой со мной практически во всём. Я беспокоюсь, когда ты всё закупориваешь в себе. Это не идёт тебе на пользу. Это не идёт на пользу нам обоим. Я с радостью сделаю практически что угодно, чтобы помочь с этим, лишь бы мы оба на это согласились. Я кивнула, нахмурившись и думая над его словами. — Может, после этого нам и не понадобится, — ободряюще добавил он. Прижавшись щекой к моему лицу, он пробормотал: — Может, как только мы завершим связь, нам и не понадобится снова делать нечто подобное. Всё ещё слегка хмурясь, я снова кивнула. Я знала, что он прав. Я также не думала, что он сделал что-то неправильно. Но я была уверена, что я тоже права. Может, это решение мы не должны принимать вместе. В конце концов, Ревик никогда не бил меня со злости. Этим утром он тоже не бил меня со злости, как и в последний раз, когда он пытался использовать физические меры, чтобы не дать мне закрыть от него мой свет. Только я так делала. По той же причине, возможно, только мне надо принять решение прекратить это. Всё ещё размышляя, я кивнула, на сей раз скорее про себя. Я подняла взгляд, собираясь снова заговорить… Когда Ревик стиснул мою руку, напрягшись. Его свет полностью переключился в боевой режим меньше, чем за долю секунды. «Тихо», — пробормотал он в моём сознании. Я сделала свой разум абсолютно тихим, сливая свой свет с нашим окружением. Повернув голову, он посмотрел вверх на стопку ящиков, которые возвышались за краем деревянного пирса. Повернувшись, он сместил своё тело так, чтобы стоять прямо между мной и местом, куда он смотрел. Мои глаза проследили за его взглядом, но я ничего не увидела. Учитывая чёртову слепоту моего света, я также ничего не чувствовала, хотя мне сказали, что конструкция с корабля должна защитить меня здесь. «Беги, когда я скажу тебе, — послал он. — Спрячься за ящиком. На семь часов от тебя». Мои мышцы напряглись, готовые броситься прочь. Мой взгляд продолжал сканировать ящики, ища то, что заметил он, хотя я уже знала, что он увидел это не физическим зрением. Судя по тому, что установила наша команда во время первичного прочёсывания доков, ящики уже разграбили. В некоторых обнаружилась гнилая еда, в некоторых одежда, верёвки, плавучие средства, ткани и другие относительно бесполезные материалы, но основная масса пустовала. Их взгромоздили здесь главным образом в качестве барьера от доков. Хмуро взглянув на Ревика, я увидела, что его глаза не отрывались от того же сегмента ящиков. Я собиралась спросить у него, что он почувствовал… Но тут в доках раздались выстрелы. Ревик руками толкнул меня назад и в сторону, держа меня перед собой, чтобы защитить своим телом, не отпуская. Его хватка помогла мне устоять на ногах, и я ощутила горячую вспышку его света, когда он сделал что-то телекинезом. Пуля просвистела у моего уха так близко, что я ахнула, ощутив смещение воздуха. Ещё больше выстрелов разносилось над доками. Ревик атаковал быстрыми вспышками своего света. Затем он стал сильнее толкать меня, заводя нас обоих за ящик, за которым он приказал мне спрятаться ранее. Тяжело дыша и проклиная слепоту своих нижних структур, я начала выглядывать из-за края ящика, но Ревик дёрнул меня обратно за рубашку.