Всё это пронеслось в моём сознании быстрой вспышкой. Затем я схватила её телекинезом. Подхватив её под руки, обхватив её грудь своим светом, я оплетала её и вплеталась в неё так сильно, что почувствовала её всюду вокруг себя. Убедившись, что держу её, я без раздумий дёрнула её назад, протащив по каменному полу. В процессе я потащила вместе с ней Балидора. При этом крики в моём сознании сделались более громкими, более злыми. Голоса нарастали, пытаясь привлечь мое внимание, пытаясь увлечь её от меня. Теперь те сознания ощущались более близкими, и я осознала, что не все голоса кричат. Крики были самыми громкими. Крики сильнее всего заставляли меня вздрагивать и отшатываться, но другие голоса как будто тревожили ещё сильнее. Они шептали, угрожали, уговаривали, убеждали, обещали, лгали. Я узнала этот убаюкивающий, уговаривающий голос, так сильно похожий на Ревика. Я почувствовала тянущие пальцы света, тот трос в моём животе, отчего мне стало сложнее оставаться у стен. Те крики становились громче, вызывая резкую ослепительную боль в голове, но шепотки пробирались в моё сознание, пытаясь уговорить меня отпустить Касс, отпустить Ревика, отпустить Фиграна, отпустить их всех, пойти с ними. Я уже вплелась в свет Ревика, почти сама того не зная. Я удерживала его на месте, дёрнув Касс назад и разделив свой свет достаточно, чтобы крепко держать их обоих, будто от этого зависела моя жизнь. Третьей частью своего света я удерживала Фиграна у каменной стены. Ревик оправился первым, почти в то же мгновение, когда почувствовал в себе мой свет. Я ощутила, как он осознаёт некий элемент происходящего. Как только он понял, что я держу его, его свет вспыхнул, нацелившись на саму дверь, на ауру холодного голубого и зелёного света. Я почувствовала, как он борется с тем присутствием, что жило за той дверью. Притягивать к себе Касс сразу стало легче. Удерживать тело Ревика на месте также стало проще. Я подтянула его поближе к себе, дёрнув по каменному полу так, чтобы он распластался недалеко от места, где стояла я. Боль в моей голове несколько отступила, и я смогла думать. Я чувствовала, что Ревик борется. Я чувствовала, что ему больно. Он помог нам обоим, отвлекая то, что мне противилось, то, что затаскивало Касс в ту открытую, обрамленную органикой дверь. Теперь он хватал воздух ртом, ослепнув, и его голова раскалывалась от боли. Разделив своё сознание в четвёртый раз, как только я подтянула Касс прямо к своим ногам и поближе к остальным, я послала сигнал Стэнли, Иллег, Далай, Холо. «Ловите её! Не отпускайте её! Привяжите её к бл*дской скале, если придётся. Сделайте то же самое с Ревиком, если можете. Ни за что не подпускайте их обоих к тому проёму в стене». Я не дожидалась их ответа. Убрав большую часть своего света от Касс, я сосредоточилась на Ревике. Он всё ещё стоял коленями на камне, недалеко от того места, где Иллег и Холо буквально пригвоздили Балидора и Касс к полу. Кровь из носа текла по лицу Ревика. Он издал болезненный хрип, ослабив часть своей концентрации теперь, когда я помогала ему. Боль резко пронзила мою голову и шею, пульсируя в висках и затылке. И всё же я ощутила лишь облегчение, когда почувствовала благодарность Ревика. Я осознала, что он едва держался. Теперь, когда я помогала ему, его структуры вновь включились в работу, окружив мои и укрепив нас вместе. Прежде чем я успела перевести дыхание, aleimi Касс вплёлся в наш с Ревиком свет. Я едва передохнула и тут же почувствовала свет Фиграна, укреплявший мандалу света, которая до сих пор формировалась над нашими головами. Затем телекинетические структуры Касс вспыхнули над её головой подобно газовому пламени. Через считанные секунды, даже меньше, чем через секунду, кран света в моём свете вновь открылся. Я едва замечала, насколько я опустошилась; но теперь свет вновь заполнил каждую часть моего aleimi. Хрипло вздохнув, я ударила своим светом наружу, в тот проём в стене пещеры. На сей раз существа полностью отпустили Ревика, заставив его шумно ахнуть, и он повалился назад, упёршись ладонями в каменный пол. Как только он освободился, я притянула ещё больше света, используя всё, что я могла найти, любой источник вокруг нас четверых. Сделав это, я ударила по живому существу в той пещере. Я не сдерживалась. Я ни капельки не сдерживалась. Используя свет, привлечённый нами четверыми, я ударила как можно сильнее, метя в тот пульсирующий и дышащий проём в камне. Я швырнула туда ещё больше себя, чем в момент сражения с Драконом. Я швырнула туда даже больше, чем считала возможным. Я ударила с силой. Возможно, даже слишком сильно. Крики стали громче, наполнились болью. Последовала яркая вспышка… Затем на мой свет опустилось странное телескопическое чувство, подобное падению в чёрную дыру. Это почти напоминало то чувство, когда я применяла телекинез, но всё же не в точности оно. Но оно было знакомым. Таким знакомым. Мой свет рефлекторно открылся, капитулируя, без колебаний, без раздумий сдаваясь этому чувству. В то же время мощь этого ужасала меня. Однако это угасало. Что бы я ни сделала, это не продлилось долго. Я уже чувствовала, как то телескопическое ощущение складывается обратно. Я осознала, что это каким-то образом было вызвано приливом света. Весь этот свет породил данную реакцию, но для её поддержания света не хватало. Проём уже закрывался. Он уже сужался, удлиняясь в другом направлении. Я вскинула щит, сначала окружив им Ревика, инстинктивно защитив его белым и золотистым светом. После чего я окружила этим щитом Касс и Фиграна, затем остальную группу. Я держала свой свет разделённым, наблюдая за дверью и пытаясь решить, стоит ли снова ударить её нашим объединённым светом, или это только подвергнет нас опасности. Моё тело всё ещё ощущалось согнувшимся пополам, но теперь мой кулак упирался в камень. Я нависала над Касс, мой свет укрывал Ревика и Фиграна плотной бело-золотистой сеткой, напитанной теми символами и многомерными геометрическими фигурами. Я чувствовала себя рычащей матерью-волчицей, заслонившей собой волчат. Но это заканчивалось. Я чувствовала. Когда то свечение сделалось ослепительно ярким, боль в моей голове уже начала отступать. Дверь продолжала закрываться, извергая облака рассеивающегося света. Та тяжёлая конструкция, которую я ощущала с тех пор, как вошла в пещеру, начала рассеиваться, позволяя мне вновь мыслить более-менее связно. Я вновь смогла видеть, когда свет померк. Первым делом я глянула на Ревика. Я повернула голову, ища Фиграна. Мой свет скользнул назад, во второй раз проверив Касс и Ревика, затем снова Фиграна, затем опять Ревика, затем Касс. Что бы ни стискивало наши тела и света, это теперь отпустило нас. Выдохнув, я только тогда повернулась к остальной группе. — Все в порядке? — спросила я. Все посмотрели на меня так, будто я пробудила их от транса. Увидев моё лицо, они кивнули — все, кроме Ревика, который до сих пор вытирал лицо и хрипел от боли. Хмуро покосившись в его сторону, я посмотрела на всех остальных. — Предложения есть? — спросила я, всё ещё говоря громко и резко. Никто не ответил. Я осознала, что все в нашей группе до сих пор пребывали в шоке. Некоторые из них тупо смотрели на меня, а другие снова уставились на расщелину в стене, на сине-зелёное пламя, на пульсирующий и дышащий проём в стене. Тот свет начал медленно гаснуть и отступать. Постепенно светящаяся аура вокруг дверного проёма стала меркнуть. Я увидела, как аура замигала, пульсируя то темнее, то ярче и как будто переживая короткое замыкание. Я наблюдала, как кожа органической машины пульсирует подобно последним ударам умирающего сердца. Что ещё тревожнее, я наблюдала, как тёмная зелень металлического проёма начинает менять цвет. Эта тёмная зелень начала уходить. Поверхность металла становилась странно светлой, из тёмно-зелёного как лес становясь ярко-зелёным оттенком молодой листвы. Она на моих глазах продолжала светлеть, вообще теряя цвет по мере того, как металл становился всё более и более инертным. Что бы там ни было, чем бы ни было это присутствие, я ощущала его уход. Они уходили. Может, они уже ушли. Крики, которые я слышала, бормотание, стоны, уговоры, соблазнение, всё это отступало во тьму. Шёпот обещаний и угроз, их попытки образумить меня, уговорить отдать Касс и остальных, всё это отступало. Я почувствовала, как присутствие становится всё меньше, исчезая как будто в длинной матрице света с множеством ответвлений. Я наблюдала, как этот цвет трепещет и пульсирует, становясь всё слабее. Я почувствовала, как свет утягивается за ними по мере их ухода. Прежде чем я успела осмыслить это, всё в той стене сделалось безмолвным. Все остальные звуки в той пещере сделались поразительно громкими. Я слышала хрип своих лёгких, гулкий стук своего сердца в груди. Я чувствовала пот на своей коже, боль в ладонях, упиравшихся в камень, пульсацию в ногах и руках от того, как сильно я напрягала мышцы. Холо одной рукой держал моё запястье. Наполовину присев передо мной, он другой рукой сжимал руку Касс. Он тоже хватал воздух ртом, потея вопреки прохладе.