Мари остановила его, нежно взяв Ника за руки. – Со мной все хорошо. Я страшно устала, но я в порядке. Ригель и Кэмми убили жука, который пробрался мимо вас. – Она улыбнулась терьеру, который деловито засеменил к ней, оживленно виляя хвостом, и почесала ему мохнатый подбородок. – Хороший мальчик, Кэмми! – Дэвис протянул руки, и его спутник бросился к нему и принялся яростно вылизывать ему лицо. – Какой ты у меня молодец! Защитил Мари и Ригеля! Мари и Ник тайком обменялись улыбками, когда Ригель фыркнул и чихнул, явно недовольный такой оценкой его охотничьих навыков. – Что теперь? Ник отвел взгляд от улыбки Мари и увидел, что спутник рыси возвышается над ним, уперев руки в бока. Его рысь сидела рядом с отстраненным видом, словно была мыслями где-то далеко. – Что теперь? – Ник пожал плечами. – Я ухожу с Мари. – Ты уходишь? – хором переспросили Дэвис и Клаудия. – Конечно, уходит, – Антрес саркастически усмехнулся. – Ваши соплеменники дружно спятили. Ваш Жрец мертв, и, если я услышал достаточно, чтобы правильно понять ситуацию, его убил этот злобный маленький Охотник, Тадеус, а теперь он намеревается убить Ника и Мари. Я не вижу причин считать Ника и Мари идиотами, так что, само собой, они уходят. – Сол мертв? – Клаудия побледнела, а ее овчарка съехала по древесной коре на платформу и заскулила. – Да, – сказал Ник. – И его убил Тадеус? Парша меня раздери, почему этого ублюдка до сих пор не связали и не скормили жукам? – прорычала Клаудия, смахивая с лица злые слезы. – Он убил Сола случайно, хотя я подозреваю, что он рад, что все так обернулось, – пояснила Мари. – Тадеус пытался убить меня. Сол закрыл меня собой от его стрелы. – Но если Сол мертв, почему пожар прекратился? Кто призвал солнечный огонь? Все взгляды обратились к Мари. Ник с гордостью улыбнулся. – Это Мари призвала солнечный огонь и спасла всех нас. – А этот мерзавец все равно собирался убить и ее, и Ника, – сказал Антрес. – Вот почему им нужно уходить. И как можно скорее. Пока Тадеус не пришел сюда и не сделал еще один случайный выстрел. – Кошатник прав, – кивнул Дэвис и, спохватившись, виновато покосился на Антреса. – Прости, не хотел тебя оскорбить. – Ничего страшного, – улыбнулся Антрес. – Можешь смело звать меня кошатником, пока я могу называть тебя собачником. Дэвис насупился, но поправился: – Спутник… гм… рыси прав. Тадеус намерен расправиться с Ником и Мари, а теперь, когда члены Совета и Воины рассеяны по лесу – если вообще живы, – ему что угодно может сойти с рук. – Например, убийство моего отца, – мрачно произнес Ник. – Это ему с рук не сойдет, – вмешалась Клаудия. – Нет уж. Племя ему этого не простит. – От Племени мало что осталось, – сказал Антрес и, когда Дэвис и Клаудия с жаром начали возражать, примирительно поднял руки. – Погодите. Не хочу показаться грубым, но оглянитесь вокруг. Добрая половина вашего города сгорела дотла. Судя по всему, больше половины Псобратьев погибли или были тяжело ранены еще до появления роя. Древесное Племя было великим, но что от вас осталось теперь? Вы потерпели страшные потери, и сейчас кто-то вроде Тадеуса без труда может заставить выживших поверить в то, во что верит сам. Я уже видел такое раньше – ничего хорошего не ждите. – Я думал, люди-рыси не живут стаями, – сказал Ник. – Так и есть. Мы действительно одиночки, но еще мы наемники и много путешествуем. Только мы знаем все пути через горы. Я работал на многие племена и встречал разных людей и их спутников. Подобные трагедии пробуждают в них лучшее – но и худшее тоже. Боюсь, то, что пробудилось в вашем Племени, можно смело назвать худшим. Мари, пошатываясь, поднялась на ноги. – Ник, отведи меня домой. Пожалуйста. – Ник! Вот вы где! – раздался голос сверху, и Ник, вскинув голову, увидел, как Уилкс хватается за веревку и спускается к ним. Он мягко приземлился рядом с Ником, и юноша повернулся к нему, но тот смотрел не на него, а на Мари. Он низко поклонился ей и сказал: – Я снова прошу у тебя прощения. Пожалуйста. Мне отвратительно от мысли, что пришлось так поступить с Ригелем, но это был единственный способ разозлить тебя так, чтобы ты смогла призвать солнечный огонь. Мари настороженно смотрела на него. – Ты мог его убить. – Нет, – твердо возразил Воин. – Я бы никогда этого не сделал, но ты – и Ригель тоже – должна была поверить в то, что я это сделаю. Если бы ты не призвала солнечный огонь, мы бы уже были мертвы. Прости меня. Племя не терпит насилия по отношению к собакам. – Скажите об этом Тадеусу. Кажется, он не знает правил, – сказала Мари. – О, правила ему прекрасно известны, – отозвался Дэвис. – Просто он считает себя выше их. – Он заблуждается, – сказал Уилкс. – И я докажу это, когда хаос немного уляжется. – Как ты можешь быть в этом уверен? – спросила Мари. – Я Глава Воинов. Пока я сохраняю это звание, я даю тебе слово, что заставлю Тадеуса ответить за свои преступления перед Советом. Мари тяжело вздохнула. – Я прощаю тебя и буду помнить о твоем слове. – Никогда о нем не забывай, – сказал Уилкс. – Я тоже не забуду, – сказал Ник. – И я рад, что ты выжил. – Я тоже рад, что вы живы. – Уилкс кивнул остальным. – Я бы хотел, чтобы ты пошел со мной, Ник. И Мари тоже. – Глава Воинов снова почтительно поклонился. – Она великолепная целительница, и она нужна Племени. Кроме того, нам нужно разобраться с Тадеусом, а вы двое можете с этим помочь. – Нет, – сказала Мари. – Нет, – повторил Ник. Мари подошла к Нику и взяла его под руку, показывая, что они едины в своем решении. Ригель подошел к ним и встал рядом с Мари, а Лару занял место у ног своего спутника. – Сначала мне нужно найти свой Клан. Они нуждаются во мне, и сейчас они – моя главная забота. И я уже называла условие, при котором я вернусь и поделюсь с вами знаниями. Ваш Совет должен пообещать, что Племя никогда больше не будет охотиться на Землеступов. – А я пойду с Мари, но вернусь, чтобы свидетельствовать перед Советом. Тадеус должен ответить за то, что сделал, – сказал Ник. – Ник… я не уверен, что могу позволить тебе уйти, – медленно и неохотно сказал Уилкс. – У тебя нет выбора, – сказала Мари. Она подняла руку и раскрыла ладонь, словно готовилась снова призвать солнечный огонь. – Я понимаю, почему ты угрожал Ригелю. Но теперь я умею призывать солнечный огонь, и, клянусь перед лицом великой Матери-Земли, если ты сделаешь это еще хоть раз по отношению к Ригелю, Нику, Лару, мне или кому-то, кто находится под моей защитой, я призову солнечный огонь – и плевала я на лес и на ваш народ! Уилкс попятился, не сводя напряженного взгляда с руки Мари. – Послушай, как ты и сказала, я поступил так ради блага Племени. Нет нужды призывать огонь снова. Давай поговорим. К удивлению Ника, Антрес шагнул вперед и встал рядом с Лару. – Так ты признаешь, что эта девушка спасла ваше Племя? – Он вопросительно взглянул на Уилкса. – Признаю. И мы ей за это благодарны. – И вот так ты благодаришь Мари? Хочешь лишить ее и ее друга свободы? – Это неправильно, – сказал Дэвис, выступая вперед вместе с Кэмми. – Нет, конечно. – Клаудия присоединилась к ним. – Хотите сказать, вы все уходите вместе с Мари? – Уилкс недоверчиво помотал головой. Долгую паузу прервал Антрес, обменявшись со своей рысью взглядами. – Я иду туда, куда идет Баст. Баст наконец-то готова уходить. И, похоже, она хочет идти с Мари. – Правда? – Мари выглянула из-за плеча Ника на безмолвную рысь, которая невозмутимо посмотрела на нее. Антрес пожал плечами. – Правда. Не против, если я пойду с вами? – Я не возражаю, – сказала Мари. Она помолчала немного, переводя взгляд с Дэвиса на Клаудию. – И я не возражаю, если с нами пойдете вы и ваши псы. Не могу обещать вам города на деревьях, но я гарантирую тепло и защиту – если вы пообещаете, что будете мирно жить вместе с Землеступами. Дэвис заговорил первым. – Сказать по правде, меня уже тошнит от Тадеуса. Сил нет терпеть его злобу и ненависть. С каждым днем он становится все невыносимее, да еще и распространяет свое влияние среди Охотников. Они меняются, и я не уверен, что эти перемены мне по душе. Так что я пойду с Ником, – тут юноша робко улыбнулся Мари, – и его женщиной, которой повинуется солнечный огонь. – Дэвис, не спеши с… – начал было Уилкс, но Мари его перебила: – Почему ты не даешь ему сделать выбор самостоятельно? Неужели ты не уважаешь своего соплеменника? – Разумеется, уважаю. Но он молод, а это решение явно принято впопыхах.