Огромный пес послушно вошел в ручей и улегся в воду, оставив на поверхности только нос, глаза и кончики черных ушей. – Молодец. Хороший, умный мальчик. Я люблю тебя, Лару. Я люблю тебя, – пробормотал Ник и с нежностью погладил Лару по голове. Овчарка подняла на него глаза, и Ник почувствовал бремя возникшей между ними связи, когда от пса к нему потекли грусть, сожаление и чистая, безусловная любовь. Стоя в чистой воде, Ник опустился на колени рядом с Лару и заглянул в его умные янтарные глаза. – Я тоже по нему скучаю. И всегда буду скучать. Ник изо всех сил сопротивлялся отупляющему отчаянию. Всего несколько часов назад его гордый отец, Жрец Солнца и предводитель Древесного Племени, стоял рядом со своим спутником, альфой по имени Лару. Сол выступил против Тадеуса и Сирила, против предрассудков и невежества Племени, защитил Мари и потребовал освобождения Землеступов, которых его народ в течение многих поколений держал в рабстве. Сол был отважен, мудр и делал то, что считал правильным. Не раздумывая ни секунды, он спас Мари ценой собственной жизни. Ник знал, что будет возвращаться к этой сцене всю свою жизнь, вспоминая, как Тадеус вскидывает арбалет и целится в Мари, Сол толкает Мари в сторону и стрела, предназначенная ей, пронзает его сердце. А потом пламя пожирает причал, плавучие дома, тело его отца – и едва не пожирает Лару. Ник нежно приподнял голову пса. На морде Лару уже проступили серебристые крапинки, но его тело оставалось мощным и крепким. Его густой мех лоснился здоровьем. Он только недавно достиг расцвета сил. – Спасибо, что выбрал меня. Спасибо, что не умер вместе с отцом, – негромко сказал Ник. Голос его дрожал, а по щекам медленно струились слезы. С самого детства он мечтал, как однажды какая-нибудь овчарка выберет его в спутники – сделает выбор, на который нельзя повлиять, который нельзя предсказать или изменить. В последние годы он надеялся, что его выберет один из щенков Лару, и даже какое-то время верил, что это будет Ригель. Никогда, ни секунды за всю свою жизнь он не предполагал, что Лару переживет его неутомимого, пышущего здоровьем отца и выберет в спутники его, Ника. – Я всю жизнь только и мечтал, чтобы меня выбрала овчарка. А теперь, когда это произошло, я готов отказаться от своей мечты – готов отдать все, лишь бы отец был жив. Человек и пес склонили головы в едином порыве тоски и боли от потери. Из глубины отчаяния их вырвал Лару. Он резко поднялся, отряхнулся, выпрыгнул из воды на тропу, ведущую в Племя, и оглянулся на Ника, подкрепляя ободряющим лаем волну любви и утешения, которую он направил своему новому спутнику. Ник уставился Лару в глаза и увидел в них будущее – будущее, рожденное из пепла старой жизни, навсегда оставшейся в прошлом; это будущее засияло бы ярче солнца, которому служил его отец, если бы он, Ник, нашел в себе силы подняться и собрать из обломков своего разрушенного мира новый. Он вспомнил твердый взгляд серых глаз Мари и понял, что обязан найти в себе силы. Ради отца и Лару, ради Мари и Ригеля – даже ради себя самого Ник обязан был найти в себе силы. Мысленно он пообещал себе и своему спутнику: «Мне хватит сил!». – Ну, пошли! Ник обернул вокруг шеи мокрый лоскут ткани, завязав его так, чтобы в случае необходимости прикрыть нос и рот, и поспешил за овчаркой. Уверенной трусцой они двинулись дальше. Ветер поднялся снова, донося до них дразнящие раскаты далекого грома. На очередном подъеме тропы Лару остановился и подождал, пока Ник его догонит. Они постояли немного, переводя дух. И тут ветер зловеще завыл и переменился. Когда дым отнесло в сторону, Ник почувствовал облегчение. Они с Лару жадно глотали прохладный, чистый воздух до тех пор, пока остатки дыма не развеялись, открывая их глазам полыхающий среди деревьев город. Дыхание замерло у Ника в горле. Вся северная часть их дома была объята пламенем. Он увидел, что его соплеменники повалили несколько самых больших и старых деревьев, на которых размещались с любовью обустроенные гнезда, чтобы лишить наступающий огонь пищи. Кажется, это сработало – особенно когда ветер переменился, унося огонь прочь от сердца города. Но Племя уже успело заплатить страшную цену. – Нет, – прохрипел Ник. – Нет, – повторил он и в отчаянии упал на колени, глотая бессильные слезы и глядя, как пламя пожирает его народ и место, которое служило ему домом всю его жизнь. Лару прижался к нему. Ник обхватил пса рукой, и от ощущения близости спутника, от его силы и любви ему стало немного легче. – Я должен остановить огонь, Лару. Не знаю, как, но я должен это сделать. Лару грустно заскулил, но тут же собрался, решительно гавкнул и, вывернувшись из объятий Ника, сделал несколько шагов по тропе, после чего обернулся и выжидающе уставился на своего спутника. – Ты прав, здоровяк. Хватит рассиживаться, пора за дело. Они с Лару бросились вперед. Через пару минут они встретили напуганных и перепачканных сажей Псобратьев, бегущих от огня. В глаза Нику бросились ожоги, синяки и открытые раны. Люди брели вперед с таким отсутствующим видом, словно их души остались в полыхающем за спиной городе. – Ник! Боже, Ник. Ты жив! От группы, пошатываясь, отделилась женщина. Он машинально поддержал ее за локоть, хотя не узнал ее лица, измазанного сажей и потом, пока овчарка у ее ног не поприветствовала Лару. – Шена! Вы с Капитаном живы! Ты видела О’Брайена? С ним все хорошо? – Когда я видела его в последний раз, он был жив, – кивнула Шена, пытаясь перевести дыхание. Мимо них медленно, словно погруженные в кошмарный сон, брели их соплеменники. – Но он вернулся в город. – Она слабо махнула рукой на пылающий лес. – Он сказал, что слышал, как плачут щенята Фалы. Он сказал, что… что он их спасет. – Она всхлипнула. – Как он вздумал их спасать? Разве в таком аду можно уцелеть?! Ник схватил ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. – Шена, дыши глубже. Успокойся. Сейчас же. Ты нужна этим людям. Шена дрожащей рукой стерла со своего грязного лица пот, слезы и сажу. – Ладно. Да… Ты прав. – Она неуверенно кивнула и ухватилась за Ника, как за спасительную соломинку. – Что мне делать? – Вы идете в правильном направлении. Продолжайте двигаться к Каналу. Если ветер снова переменится, то загорится весь лес. Канал – ваша единственная надежда. – Но многие ранены. Рядом с Каналом нет никаких припасов. Как я могу им помочь? Ник, по-моему, все целители погибли. Они отказались покидать лежачих больных в лазарете. Я слышала их крики. Наверное, я до конца жизни буду слышать их крики. Ник встряхнул Шену за плечи. – Прекрати! Не думай об этом. На платформе для дозорных – той, что рядом с Каналом – есть запас провианта, ты прекрасно об этом знаешь. Идите туда. Если целители мертвы, нам придется взять на себя их работу. – Где Мари? Она же целительница. Она может помочь. А Сол? Где наш Жрец Солнца? Ник постарался, чтобы его голос звучал спокойно и твердо. – Мари пришлось вернуться на территорию Землеступов. А Сол погиб. Шена помотала головой, в ужасе распахнув глаза. – Сол погиб? Нет. Не может быть. Даже солнце от нас отвернулось! – Послушай, Шена. Происходящее не имеет никакого отношения к солнцу. Во всем виновата человеческая алчность и предрассудки, но у меня нет времени на объяснения. Сейчас тебе достаточно будет знать, что Тадеус опасен. Ему нельзя доверять. Это он убил отца. – Что? Но как? – пролепетала она. Ник мотнул головой. – Не сейчас. Позже. Просто помни, что ему нельзя доверять – а может, и Сирилу тоже. Я не знаю, насколько сильно Тадеус успел отравить Племя. Шена, мы нужны нашему народу. Собери у Канала всех, кого сможешь. Я пришлю кого-нибудь вам в помощь. На старой платформе для медитаций всегда есть запас продовольствия, а Старый лес довольно далеко, так что пожар до него не добрался. «Пока не добрался», – добавил он мысленно, но вслух сказал только: – Я попрошу кого-нибудь доставить эти припасы вам. – Хорошо. Я отведу к Каналу всех, кого найду. Я… я поищу на дозорной платформе провиант и буду ждать припасов. Но… Ник, когда стемнеет… Многие ранены – и очень серьезно. Запах крови приманит рой, и тогда… – Шена, соберись! Не все сразу. До заката еще много часов. У вас полно времени, чтобы возвести укрепления и даже развесить у Канала дорожные коконы и гамаки, если потребуется. Ты справишься. Я в тебя верю. Шена слабо кивнула. – Ладно, ладно. Ты прав. Я все сделаю. Но ты все-таки поспеши, Ник. Многие держатся на ногах только благодаря шоковому состоянию. Когда адреналин схлынет, им придется тяжко. А я понятия не имею, как им помочь. – Я тебя не брошу. Обещаю, – заверил ее Ник. – Пошли, Лару! Ник пустился бежать вдоль растянувшихся в цепь раненых Псобратьев, а Шена принялась подбадривать людей. «До Канала рукой подать! – донеслось до него. – Скоро мы будем в безопасности!» Ник сжал зубы и ускорился, взмолившись про себя, чтобы отец одолжил ему сил и мудрости, которые помогли бы ему пережить этот кошмар. 2 Добравшись до той части леса, в которой располагался Город-на-Деревьях и которую Ник знал как свои пять пальцев, они с Лару свернули с тропы. Они взобрались по крутому холму, следуя кратчайшим путем в сердце Племени. Едкий запах дыма раздражал горло, наполняя рот горькой слюной. У тропы неподалеку от первых из гигантских сосен, на которых размещались гнезда Псобратьев, Ник с Лару остановились. Дым взвился вокруг них, так что Ник на секунду потерял дорогу. Затем ветер в очередной раз сменил направление, разогнав серую пелену, и они увидели, что в их сторону кто-то бежит. Это была женщина. Он кричала и прижимала к груди черного терьера, а туника у нее на спине уже занялась огнем. – Стой! – закричал Ник, бросаясь к ней. – Я тебе помогу, но тебе надо… Лару опередил его и, метнувшись к горящей женщине, сбил ее с ног. Терьер вывалился у нее из рук, а Ник лихорадочно стянул с себя рубашку и накинул ее на женщину, пытаясь потушить пламя. – Фала! – вопила она. – Фала! – Роза, это я, Ник! – Он бросил взгляд на терьера, который прижимался к Лару, дрожа от страха. – Фала в порядке. С ней Лару. Не двигайся. Я потушил огонь. Теперь надо понять, что у тебя со спиной. Ник почувствовал, как Роза обмякла, но при этом она повернула голову, устремив на своего терьера взгляд, полный боли. – Щенки. Щенки Фалы. Они остались в городе. – Голос Розы сорвался, и из глаз у нее хлынули слезы. – О’Брайен пытался их спасти, когда горящая ветка с соседней сосны подожгла наше дерево. – Где он? Где О’Брайен? Дрожащей рукой Роза указала на стену дыма и жара у себя за спиной. – Там. Он остался там.