– Да тут всё отлично. Вам стоит обратиться к невропатологу. Похоже это по его части. Но и тот не нашёл ничего особенного в состоянии Светочки. Все рефлексы и обследования показывали отличные результаты. *** Родители Светочки сходили с ума. – Я уверен, что дело в этом домике! – раздражённо сказал вечером Вячеслав, – Я сейчас же поеду и найду того старика, а после вручу ему эту проклятую игрушку. Он погрузил домик на заднее сидение автомобиля и поехал в тот район, где расположилась лавка старика. Но напрасно он кружил по дворам старых двухэтажек, между покосившихся крылечек и обломанных ступеней парадных, мимо чужих окон и полуразвалившихся сараюшек. Лавки нигде не было! – Милок, ты чего всё кружишь-то? – остановила Вячеслава старушка, сидевшая у одного из крылечек. – Вы не знаете, где тут лавка старика, у которого ну что-то вроде антиквариата? Она вот здесь была, сразу за аркой. – Да ты что, милок, я тутося всю жизнь прожила, а это, почитай, без малого восемьдесят лет, никакой лавки тут никогда не было. А за этой дверью подвал. Да только теперь уж лет двадцать как мы им не пользуемся. Так и стоит на замке, уж замок-то весь проржавел, видишь? Вячеслав был в полной растерянности. Проклятый старик исчез, как и его лавка, словно их никогда и не было. Что же происходит? Что это за старик вообще и что за домик он вручил ему? Наконец Вячеслав решил оставить проклятую игрушку прямо здесь, в одном из дворов. Он вытащил домик из машины и принёс его в тёмный угол между домами, где когда-то давно вероятно находилась собачья конура, от которой теперь остались лишь прогнившие доски, и водрузил его прямо на них, а затем, не оборачиваясь, ушёл прочь. Вернувшись домой, он с чувством выполненного долга прошёл в спальню дочери, чтобы проверить чем она занимается. Но войдя к Светлане, остановился как вкопанный на пороге. Прямо в центре комнаты стоял проклятый домик, возле которого сидела Светочка и играла. Обернувшись на звук папиных шагов, она спросила: – Пап, это ты? – Я, дочка, как делишки? – Хорошо. – Ну я пойду ужинать, а после приду к тебе. – Ладно, папа. Вячеслав отошёл от двери буквально на несколько шагов, как сзади послышался голос Светочки: – Папа, не отвози больше его. Он сердится. Он сказал, что ему ещё нужно сердце и тогда он уйдёт сам. Мороз пробежал по коже Вячеслава. Он бросился в гостиную к жене: – Нам нужно что-то делать! Врачи нам не помогут, это не по их части. Эта тварь, что живёт в домике, она просит уже сердце. Помнишь, Света говорила про ноги, потом про глаза. И после этого у неё самой начинали болеть ножки, а потом и глазки. А теперь оно просит сердце, понимаешь? Инна в ужасе смотрела на мужа и глаза её становились всё больше. – Так, я поехал в церковь. Может они нам помогут, – сказал Вячеслав, на ходу набрасывая куртку, – А ты пока глаз не спускай со Светочки. *** В храме было тихо и пахло ладаном, мерцали на подсвечниках множество свечей, служба уже закончилась и храм был пуст, только двое работниц копошились, протирая иконы и убирая огарки свечей в маленькие ведёрки. Наверное и священник уже ушёл. Но тут из алтаря вышел пожилой батюшка в чёрной скуфье и направился к выходу. Вячеслав бросился за ним. – Подождите, батюшка, стойте! Пожалуйста… Они сидели в уголке на низенькой скамеечке и Вячеслав торопливо рассказывал старенькому священнику с белой бородой и голубыми светлыми глазами о том, что происходит в их доме. – Что же нам делать? – в отчаянии спросил наконец Вячеслав. Батюшка долго молчал, перебирая чётки, молился. Наконец спросил: – Вы давно причащались и исповедовались? Вячеслав смутился неожиданным вопросом. – Я, я не знаю. Ну никогда, наверное. – Вы крещёный человек? – Да, конечно, в двадцать лет крестился. – Вы знаете, что крещение само по себе не даёт пропуска в рай и не делает нас святыми? – тихо сказал батюшка, – Это лишь билет. А дальше уже предстоит большая и тяжёлая работа. А люди думают, что крестился и автоматом в рай. Нет. Нужно жить жизнью христианина, коль уж ты отрёкся от сатаны. Ведь отрекался? Плевал три раза ему в лицо? Говорил слова – отрекаюся тебе? – Говорил, – вспомнил Вячеслав. – Так как ты думаешь, будет ли он нападать на тебя, коль ты ему в рожу плевал? – Вы про сатану? – Про него. – Наверное будет. – То-то. А чтобы устоять твоих сил не хватит. Нужна ещё помощь Бога. Для этого и нужно Причастие и Исповедь. А дочка-то ваша крещена? – Нет. Мы за то, чтобы человек осознанно выбирал веру. Вот вырастет и решит сама. – А если не вырастет? Не успеет? Что тогда? Руки Вячеслава задрожали: – Да как же… Ведь она ещё ребёнок… – А вы думаете, что умирают лишь больные и старые? – Я понял вас, батюшка. – Вот, сынок, – вздохнул старенький священник, – Понимаешь, это хорошо. Ты ведь не оставляешь свою дочку голодной, мол, а вдруг она не любит каши? Вот вырастет и сама решит, что ей есть – кашу или суп. Так почему ты лишаешь её духовной пищи? Святого Причастия. Вот и привязался к ней сатана. К вам-то с женой тяжелее ему подступиться, вы как-никак крещёные, а она нет. – Мы окрестим дочь обязательно! Вот прямо в эти же выходные. – Я думаю, что у нас нет столько времени, – вздохнул священник, – Крестить будем завтра. Приезжайте с утра, служить буду я же. А сейчас тебе стоит исповедоваться самому, сынок, ведь по грехам родителей часто страдают дети. А с утра и супруга пусть готовится к исповеди. Я благословляю причаститься без поста. Вам пока не до того. – Я не умею, – тихо сказал Вячеслав. – Не бойся, я подскажу тебе, идём, – ответил священник и повёл Вячеслава в один из приделов храма. Через час Вячеслав вышел на ступени храма, по щекам его текли слёзы, свежий ветер осушил их, он оглянулся на купола храма, впервые в жизни перекрестился, не стесняясь никого, и уверенным шагом пошёл к машине. Теперь он знал, что делать. *** Утро выдалось солнечным и свежим. В храме было много прихожан. Сегодня был праздник – Рождество Пресвятой Богородицы. Инна исповедовалась перед службой, поначалу стесняясь, а после плача о своих грехах, вспомнив всё, что тяготило, душило, лежало на душе тяжким грузом, а ведь она и не осознавала этого, думала – вот, настроение плохое, всё вокруг какое-то унылое, раздражающее, бессмысленное, а это грехи давили на сердце, чтобы унывал человек, чтобы забыл о милости Божией, чтобы отчаялся. А ведь мы не одиноки, никогда, всегда с нами Бог. После исповеди стало так тихо и мирно на душе, словно обогрели её солнышком, обласкали, утешили. Вот и причастились. И теперь стояли в ожидании крещения. Работники храма принесли купель, зажгли свечи. Крёстной позвали сестру Вячеслава. Она была женщиной скромной, хорошей, и как нельзя лучше подходила на эту роль. Светочка смотрела удивлённо по сторонам: – Мама, мне не нравится здесь, мне дышать тут тяжело. И ножки болят, и глазки. Он сердится.