По ощущениям тех, кто там был, в воздухе висела некая тревога и постоянно чувствовалось чьё-то невидимое присутствие. К рассказу было приложено три фотоснимка, потом, как писали эти люди, фотоаппарат у них сломался без видимых на то причин, а после выхода из той зоны снова начал работать, как ни в чём не бывало. Нас заинтересовало прочитанное и мы решили отправиться туда, предварительно разузнав у местных какие-нибудь подробности про это место, кто там жил, куда они подевались и всё такое. На дворе стоял июль, и мы решили не откладывать дел в долгий ящик, а поехать в ближайшие выходные, тем более место это находилось в трёхстах километрах от нашего города, не так уж и далеко. Приехав к последней деревне, за которой дороги уже не было, а начинались леса и болота, мы оставили машину и постучали в первый же дом. Нам открыла женщина и выслушав нас, указала нам на аккуратную небольшую избушку, стены которой были покрашены весёлой жёлтой краской. – Там дед Миша живёт, ему уже за девяносто, но память отличная, вот он у нас старожил, и тех поселенцев, о которых вы спрашиваете ещё застал. Может чего и расскажет вам о них. А я-то особо много не знаю. Мы постучали к деду Мише, он открыл дверь и пригласил нас в избу. Старик действительно оказался не по годам бодрым и подвижным. Как выяснилось, был он прежде охотником, этим и зарабатывал себе на жизнь, продавал мясо, пушнину. Для себя любил заготавливать лесные дары: ягоды, орехи, грибы, травы. Лес знал как свои пять пальцев. И в том поселении бывать ему тоже приходилось, вот что он нам поведал: – Впервые попал я к ним, когда ещё совсем молодым был, лет двадцать мне от силы исполнилось. Только начал тогда в одиночку охотиться, отца похоронил, это ведь он мне свою науку передал. О том, что за болотами поселение имеется, слыхал я от стариков нашей деревни, оно уже при них было, так что сколько лет ему я даже не берусь сказать, очень старое оно. Старики говорили, что пришли эти люди когда-то из чужих краёв, спрятались подальше от людских глаз, религия была у них какая-то своя, особая, как культ что ли… Поклонялись они какой-то Маре, по их словам богине жизни и смерти, покровительнице колдовства. Был у нас в деревне в то время знахарь один, вот он с ними крепко общался, ходил к ним в селение, однажды поведал он нам, что дома их не зря в виде треугольника построены, мол, есть ещё один, невидимый простому глазу треугольник, который своей вершиной соприкасается с этим. Навроде как зеркальное отражение. И эти два треугольника образуют собой символ – соединение живого и мёртвого мира. Здесь Мара соединяется с Вием, хозяином мёртвого мира. Кроме того знахаря ни с кем эти поселенцы не общались. Чем питались, как жили, не знаю, огородов у них не было, даже заборов и калиток каких вокруг дома – ничего, просто дома на большой поляне. Вот когда я к ним впервые попал, встретили они меня спокойно, приветливо, хотя и не особо радостно, объяснил я, что немного заплутал, и не той тропой пошёл, они мне показали в каком направлении наша деревня и даже обедать позвали, но я отказался, только попить попросил. Вынесли они мне в кувшине какую-то жидкость мутную, я спрашиваю что это, мол. А они в ответ: – Да отвар особый, целебный. Мы воду не пьём, только значит вот этот самый отвар. Я для приличия вид сделал, что выпил, а сам только губы обмочил, на вкус, как жижа болотная, я однажды тонул, так знаю. Поблагодарил, да пошёл в сторону нашей деревни, вышел к знакомым болотам, прошёл тропкой, её мне отец показывал. Ну а второй раз попал я к ним уже нарочно. Наш знахарь-то, про которого я вам сказывал, попросил меня однажды помочь – донести в то поселение мешки с чем-то. Что в них было, он мне не сказал, по ощущениям и по запаху – как сырое мясо, пока на спине нёс я тот мешок, так мне показалось. Сам знахарь два других мешка на себя взвалил и пошли мы. Как добрались – передали мешки местным, те в ответ знахарю какой-то небольшой предмет в руки сунули, я не разглядел что. Они в стороне от меня стояли, о чём-то говорили тихо. После ушли мы. И вот спустя несколько часов, ночью уже, разразилась страшная гроза, природа бушевала, такой ураган начался, что деревья с корнем выворачивало, град и ливень, ветер, тьма кромешная. К утру лишь стихло всё. Вышли мы, смотрим – у многих домов крыши провалились, сараюшки поломало, в поле хлеба побило, одним словом ужас, как смерть по деревне прошла. А спустя два дня один из наших охотников в лес пошёл и путь его рядом с тем поселением пролегал, показалось ему – будто что-то не так там, подошёл ближе, видит – дома все пустые, ни одного человека нет, будто вымерли все. И кругом папоротник растёт, такие ли заросли, словно лет пять там никто не живёт. Стены домов покрыты ползучими растениями, поляна вся заросла, на крышах домов папоротник растёт, зашёл он в одну избу – и там кругом папоротник, на столах растёт, на лавках, окна затянуты стеблями. Жуть взяла того охотника, бросился он оттуда бегом. Как в деревню пришёл, рассказал об увиденном. Подивились мы, не поверили поначалу. А знахарь наш улыбнулся только, словно знал, и сказал только, что ушли они. На вопрос наш, куда ушли, ответил только, что на ту сторону, за вершину. Больше ничего не сказал. Но мы так поняли, что теперь живут они во втором треугольнике, тот, что вершиной соприкасается с внешним. Вроде как в параллельный мир. С тех пор никто там не живёт. Но это только видимо. А так, поговаривают, что дух Мары обитает там по сей день, и на Ивана Купалу, в ночь, когда папоротник зацветает, можно увидеть тот треугольник и тех, кто живёт там, в эту ночь стираются границы между мирами. Может и правда это, потому как с той поры случаи были, что люди пропадали, но хотя болота кругом, так что может тому быть и вполне логическое объяснение. Поблагодарив деда Мишу за рассказ, мы спросили ещё, не подскажет ли он нам кого в провожатые, чтобы через болото перейти. – Отчего не подсказать? – ответил дед, – Кольку попросите, он лес хорошо знает. И вот сейчас перевёл нас Колька через болото, отделяющее деревню от заброшенного поселения и мы сидим под елью и отдыхаем. Колька сказал, что дальше, в то гиблое место, не пойдёт. Итак, мы распрощались с Колькой, и дальше пошли одни. Колька пообещал встретить нас здесь завтра утром, так как переночевать мы хотели в том поселении. Поселение мы нашли на удивление быстро. Мы вышли на поляну, всю поросшую папоротником. На поляне стояли дома, они были высокие и удивительно крепкие, только почернели от времени. Все стены обвивали ползучие растения, они опутывали как паутина двери, окна, крыши. Выглядело это довольно странновато, однако мы и не такое видали и потому решили начать осмотр. Мы ходили от дома к дому, обходили не спеша каждую избу, и вскоре дошли до центра, если можно так выразиться. Среди зарослей папоротника стояло невысокое сооружение, в виде каменного ложа, большой камень с углублением в середине, вроде кровати, а в центре отверстие диаметром около полуметра. – Что это? – спросил друг Сашка, разглядывая каменное ложе. – Похоже на жертвенник, – ответил я, – Или что-то в этом роде. Мы заглянули внутрь отверстия, удивительно, но дна не было видно, создавалось ощущение, что оно уходит куда-то под землю. Мы пошли дальше. Ничего особо удивительного мы больше не обнаружили, если не считать гнетущего чувства звенящей тишины и ощущения, что за тобой наблюдают. Мы решили обосноваться в одном из домов на ночлег. С трудом отрезали мы ножом все ползучие лианы, плотно опутавшие вход в жилище, и вошли внутрь. Там, как и рассказывал дед, всё было в зарослях папоротника. Мы расчистили себе место для спальников и, перекусив, решили укладываться, так как уже стемнело, а назавтра обследовать все остальные дома, а вдруг да найдём что-то стоящее. Мы уже заснули, как меня разбудило чувство, что меня окликнули, я приподнялся, прислушался. Сквозь тишину ночи я вдруг услышал тихий шёпот. Я осторожно встал и выглянул наружу. В лунном свете на поляну собирались люди. Точнее это были тени, силуэты людей. Но я различал их довольно явственно. Я оцепенел, не решаясь даже шелохнуться. Люди были одеты в старинную одежду, как в кино. Мужики бородатые, в рубахах, подпоясанных широкими поясами, женщины в сарафанах, с длинными волосами, на головах венки из цветов. Я осторожно разбудил друга и велел собираться, мы собрали спальники и надели рюкзаки на плечи. Снова выглянув из двери, мы увидели, что все люди собрались в центре, у камня. Камень этот отлично просматривался из каждого дома. Я шепнул, что нужно выбираться отсюда. Мы осторожно спустились со ступеней крыльца и крадучись двинулись к лесу, как вдруг всё вокруг огласилось пением, мы вздрогнули и оглянулись. Люди качались из стороны в сторону и пели заунывным, утробным голосом, какой-то странный напев, то ли заклинание, то ли молитву. Мы продолжили идти дальше и тут раздался крик. Мы упали в траву и притаились. Сердца бешено колотились в груди, руки дрожали, спины покрылись потом. Из травы нам было видно, как из центра камня, из того самого отверстия, начало что-то вылезать, всё выше и выше поднимаясь над камнем, оплетая его длинными цепкими стеблями, словно щупальцами. Мы не могли отвести глаз от страшного зрелища. Через мгновение над камнем поднялась женская фигура, волосы её были живыми и шевелились, в ярком лунном свете нам отчётливо было видно каждую деталь. Её мертвенно-бледное лицо повернулось к нам, глаза были закрыты, она медленно приподняла веки и мы увидели, как из глаз её поползли такие же ползучие стебли, какие шевелились на её голове. Она приподняла одну руку и указав на то место, где мы лежали в траве, пронзительно закричала, из её рта потекла мутная, тёмная жижа. Мы поняли, что пора бежать. Скинув рюкзаки, мы поднялись и понеслись так, как не бегали никогда в жизни. Не знаю почему, но я знал, что главное добежать до болота, а там им пути нет. Сашка бежал сзади, он отставал. Внезапно он упал, зацепившись ногой за какую-то ветку. – Я не могу встать, кажется сломал ногу! – простонал Сашка. Сзади неумолимо приближались тени. Я поднял друга и взвалив его на плечи, побежал дальше. Только бы успеть! За спиной слышался шёпот, похожий на шелест травы. Всё ближе и ближе. Силы покидали меня. В глазах прыгали красные искры. Вот и болото, ещё чуть-чуть! Мы с Сашкой лежали в мокрой жиже, заползавшей в наши рты и уши. Болото. Как давно мы здесь? Где те люди? Я поднял голову. Тени стояли полукругом на самой кромке болота, не решаясь подойти к нам. Я не ошибся. Моя интуиция не обманула меня. Эти твари действительно не могут пройти через болото. Хотя рано радоваться, и мы тоже не можем через него пройти. Нужно ждать утра, когда придёт Колька. Мы прижались друг к другу и отползли в более сухое место, под какое-то одиноко стоящее дерево. Тени тянули к нам руки, но оставались на местах. Мы слышали жуткий, мерзкий шёпот. Сашка стонал, нога жутко болела. Но нужно было терпеть. Рассвет алой полоской осветил горизонт. Тени начали таять. Послышался заунывный вой. Как только показался огромный, красный шар солнца сквозь белый плотный туман, силуэты исчезли. Мы сидели ещё несколько часов, пока вдалеке наконец не показался Колька. Мы встречали его, как ангела, чуть не плача от счастья. Спустя ещё пару часов мы были в деревне, сразу же сели в машину и поблагодарив Кольку, кое-как впихнув ему деньги, которые он никак не соглашался брать, выехали из той деревни. Уже на трассе мы впервые заговорили друг с другом. – Это была Мара? – спросил Сашка. – Наверное, – ответил я. – Как ты думаешь что они хотели снами сделать? – Да наверное принести ей в жертву на том камне, – поёжившись, сказал я.