С тех пор не видели Евдокию больше, и книгу ту в избе не нашли, то ли спрятала её Евдокия хорошенько, то ли с собой унесла. Муж её, Николай, с войны не вернулся. Может остался где-то жить, может погиб на поле боя, может ещё что. Война она и есть война, сколько жизней загубила. А вот изба их и по сей день стоит, никто там не селится, чёрная, мрачная, смотрит пустыми глазницами окон на прохожих, крепкая сама, лишь крыша в одном месте провалилась… Коронавирус – Нюра, дома ты али нет? – Дома, конечно, где мне ещё быть? Все дороги развезло. Заходи коль пришла, чего в сенях топчешься? Дверь прикрой, только печь протопила, всё выстудишь. Бабка Зоя, кряхтя, скинула с ног валенки, вдетые в галоши, и вошла в избу. – Чего не заходишь давно? С коих пор уж тебя не видать, – с ходу накинулась она на хозяйку дома, давнишнюю свою подругу Нюру. – С коих это? В субботу только и виделись. – Где это? – Где-где, у магазина, как раз ещё Генка-Тушканчик с Васькой-Мокрым за водкой приходили. – И правда, ну да ладно, в наши годы где всё упомнить. Я чего пришла-то к тебе, ты вот тут сидишь без телевизору, новостей не глядишь, чо в мире творится и не знаешь. Давно тебе говорю, купила бы телевизор! – На кой ляд он мне сдался? Чего я там не видела? Его поглядишь и жить не захочется, ничего доброго не кажут, один негатив. – Негатив, – передразнила подругу бабка Зоя, – Ты-то откуда знаешь, что негатив, если не смотришь? – Тебя зато слушаю каждый день, ты ведь всё пересказываешь. – Ну и правильно, надо же тебя просвещать! – Просветитель нашёлся… Чего там опять высмотрела в своём ящике? Бабка Зоя оживилась и глаза её загорелись от важности тех вестей, что она собиралась поведать сейчас закадычной приятельнице. – А вот чего – старушка выдержала театральную паузу и выдохнула, – Скоро помрём все! – Пф-ф-ф, тоже мне новость, – фыркнула бабка Нюра, – Ты уж с коих пор помирать собираешься, никак не помрёшь. Ещё в шестьдесят втором собиралась, сама Ваньку народила в шестьдесят третьем, Помиральщица тоже мне. – Сейчас точно помрём, – убедительно закивала головой бабка Зоя, – В мире эта, как её, епидемия! – Чума что ль? – Хуже! Какой-то ко-ро-на-ви-рус, тьфу ты, еле выговорила. – Ага, небось всю ночь учила? Это что за заморская ерунда ещё? – То-то и оно, что заморская, – обрадовалась бабка Зоя тому, что подруга наконец заинтересовалась, – Началось всё с Китая, а теперь уже по всему свету разлетелось. – Ну а нам-то како дело до всего света? Мы вон в какой глуши живём. Сюда почтальонка с пенсией еле доезжает по колдобоинам, даже вон ГАЗик, что продукты привозит застрял давеча у самой деревни, мужики наши помогали, еле вытянули трактором Митькиным. А ты думаешь какой-то вирус сюда пройдёт? Не смеши! – А что? Ему дороги не нужны, между прочим. Он по воздуху летает. – Ага, летает, аки птица. До нас не долетит, не бойся, до городу вон стописят километров, сил не хватит ему. – Вот ты как всегда, Нюрка, ни во что не веришь, а я тебе говорю – по телевизору сам президент выступал! И по всем каналам только и разговоров, что про энтот коронавирус! Уже тыщи людей заболели и померли половина. – Так уж и половина? Брешут небось. Ты на десять дели, всё, что там тебе по телевизору твоему заливают. – Ну и не верь, вот заболеешь, узнаешь, да поздно будет. – Да я в последний раз болела лет пятнадцать назад, когда в магазине нашем кильку купила негодную, да отравилась. – Вот, – наступала бабка Зоя, – А энтот вирус он в тыщу раз хуже этой твоей кильки будет! – Да что за вирус-то такой? – Во-о-от, давно бы спросила, так нет всё талдычет мне о своём – ерунда да ерунда. – Ерунда, конечно, чего тут бояться. Люська-Бригадирша всю жизнь этим коронавирусом болеет и ничо, жива хоть бы что тебе. – Как болеет? – обомлела бабка Зоя. – Как-как? Вспомни как она по деревне ходит всю жизнь, нос задрав, так и есть -корона на голове. – Какая корона? – не понимала бабка Зоя подругу. – Не знаю какая, золотая, наверное, с брильянтами, раз так важничает. Поди да спроси у неё. – Да ты послушай, там кашель должен быть. – Ну так и есть, больна Люська-Бригадирша, – невозмутимо продолжала бабка Нюра, – Она всегда кашляет. – Да ты чо болтаешь? Люська кашляет оттого, что куряща она. – Ну хорошо, скажи тогда, что там ещё должно быть при этом твоём вирусе заморском? – Ещё температура говорят. – Вот! Щёки-то у Люськи всегда горят, как маков цвет! – Так ведь она их мажет этими, как его, румянами что ли… – сощурила глаза бабка Зоя, вспоминая название. – Ладно, а ещё что болит от этой короны? – Дышать тяжело, говорят. – Так и есть. Люска-то как чуть шагу прибавит, сразу задыхается. – С такими габаритами немудрено, вон у ей корма какая, – парировала бабка Зоя, – Вот ты бы лучше в магазин сходила, чем ёрничать тут сидеть. В городах и то всё скупили, я сама видела по телевизору, а уж нам тем более ничего не привезут сюда. Погляжу я потом, как ты тогда зубоскалить будешь. – Да и пусть не везут, – усмехнулась бабка Нюра, – У меня вон соленья полный подпол, картохи тоже, сало в холодильнике. Что мне твой магазин? Так и быть, без пряников да чая протяну. Шиповнику заварю. – Эх, – махнула рукой бабка Зоя, вставая с дивана, – Да ну тебя, всё не как у людей! Я тебя предупредить хотела, а ты… – Ну, считай – предупредила. Теперь этот твой коронавирус врасплох меня не возьмёт. Айда чаю попьём?