– Но ты же любишь поэзию и поешь как ангел. Разве ты сможешь обходиться без развлечений? – Не знаю. Лицо Доротеи омрачилось: – Вы будете жить в его доме в Эссексе? – Не сразу. Королева пожелала, чтобы я еще некоторое время оставалась при дворе. В дверь постучали. – Ты одета, сестрица? Можно войти? – раздался мальчишеский голос. – Робин! – Пенелопа почти год не видела брата, и вот он здесь, улыбается из-под копны угольно-черных кудрей, сверкая ямочками на щеках. Они крепко обнялись. – Я так рада, что ты приехал! Дай-ка на тебя взглянуть. Какой красивый наряд. – Девушка провела пальцем по фиолетовому бархатному дублету, подбитому золотой парчой. – Подарок от твоего нареченного. Полный парадный костюм, включая шелковые чулки. – От Рича? Ты его видел? – Он приехал за мной в Кембридж. Мы отправились к его портному, потом поужинали на постоялом дворе. – Ну и как он тебе? – спросила Пенелопа. Сперва она удивилась, что будущий муж уделяет столько внимания ее брату, но потом вспомнила: Эссекс формально является главой семьи, Ричу же важно заполучить могущественные связи рода Деверо. – Очень щедр. – Вижу, он заслужил твое расположение. – Девушка ущипнула брата за щеку: – Тебе едва исполнилось шестнадцать, а ты уже пользуешься влиянием. – Несмотря на дорогой наряд, Роберт по-прежнему оставался неуклюжим юнцом; над его верхней губой намечалась легкая тень, однако кожа была еще по-детски гладкой. – Рич – славный парень. Сухарь, конечно, но неплохой. – Ты знаешь его лучше, чем я, – произнесла Пенелопа, не в силах скрыть горечь. – Запомни, сестра: твое благополучие для меня превыше всего. – Эссекс выпрямился, расставил ноги и грозно оскалился. – Если он будет дурно с тобой обращаться, я за тебя отомщу. – Внезапно он стал выглядеть очень взрослым. – Я так ему и сказал: мое благоволение зависит от его доброго отношения к тебе. Пенелопа почувствовала прилив любви к брату, нежно поцеловала его в щеку и, взяв Доротею за руку, произнесла: – Деверо держатся вместе, словно лепестки в бутоне. Нас не разлучить. – Мои прекрасные сестры, – сказал Эссекс. – Как же мне с вами повезло. – Жаль, что Уота нет с нами. Мы не собирались все вчетвером со смерти отца, – проговорила Доротея, словно угадав мысли Пенелопы о младшем брате. – Он приедет с матерью, – сообщил Эссекс. – Значит, мы будем вместе! – радостно воскликнула Доротея. – А потом меня уведут на брачную ночь. Как мне это вынести? – вздохнула Пенелопа. – Выпей побольше вина. У тебя закружится голова, и ты ничего не почувствуешь, – посоветовала Доротея. Все рассмеялись, но на душе у Пенелопы скребли кошки. Пенелопа последовала совету сестры и, к тому времени как осталась наедине с мужем, так захмелела и устала, что едва не валилась с ног. На свадебном пиру пили за Англию и королеву, за молодоженов и будущих сыновей. Тосты следовали один за другим, и каждый раз Пенелопа осушала полный кубок французского вина, купленного Ричем. Вместо танцев последовали благодарственные молитвы. – Вижу, вам требуется твердая рука, – сказал Рич, отворяя дверь в спальню. Он крепко стиснул пальцы Пенелопы, так что обручальное кольцо врезалось в кожу. – Вы делаете мне больно, – проговорила она. – И сделаю еще больнее, если не будете вести себя благоразумно. – Что вы имеете в виду? – борясь с головокружением, девушка пыталась угадать настроение мужа. – Вы прилюдно унизили меня на нашей свадьбе перед всеми родственниками. Теперь вы моя жена, и я больше не позволю меня унижать. Это ясно? – Рич еще крепче сжал пальцы. Пенелопа испугалась, что он их сломает, однако даже не поморщилась, чтобы не доставить ему удовольствия видеть ее боль. – Ясно, – ответила она, сквозь винный туман вспоминая подробности свадебной церемонии. На пороге церкви Пенелопа наступила на подол платья и ударилась локтем о купель так сильно, что слезы брызнули из глаз. Собравшиеся имели серьезный торжественный вид, какой обычно принимают на свадьбах. Девушка медленно двигалась в жестком платье, напоминающем гроб, не решаясь повернуть голову из опасения, что накрахмаленный воротник перережет ей шею. При виде членов семьи Сидни у нее перехватило дыхание; среди них был и Филип. Она схватилась за руку Жанны, чтобы не упасть, но потом поняла, что обозналась: это не Филип, а его младший брат Роберт. Пенелопа сделала вид, будто рада его отсутствию, однако почувствовала себя брошенной. Она вызвала в памяти воспоминания о том, как он с ней обошелся, однако все равно не смогла его ненавидеть. Рич безучастно наблюдал за ее приближением. В углах его рта затаилась презрительная усмешка, словно он испытывал к Пенелопе отвращение; возможно, он просто робел перед лицом будущей супруги и ее влиятельных родственников, в жилах которых течет королевская кровь. Вероятно, ему казалось, что они считают его ниже себя (по правде говоря, так и было). Пенелопа подошла к нему и попыталась улыбнуться, однако во рту пересохло и улыбка получилась неубедительной. Рич сглотнул, видимо, от волнения; девушка посочувствовала ему, но легче ей от этого не стало. Священник начал службу. Повинуясь его знакам, Пенелопа покорно, словно марионетка, опустилась на колени, потом снова встала. Казалось, будто она присутствует на собственных похоронах. Неужели ей предстоит всю жизнь провести с этим суровым молодым человеком? Девушку охватила паника, точно ее заживо замуровали в склепе. – Берешь ли ты этого мужчину… – Я не могу… – Пенелопа шагнула назад, к матери, но увидела ее каменное лицо, рядом – разгневанного Лестера, чуть дальше – Хантингдонов. Граф открыл рот от ужаса, графиня схватилась за голову. Братья и сестра вытаращили глаза от удивления. Гости начали перешептываться – до них потихоньку начало доходить, что происходит. Пенелопа упала на колени перед Лестером и матерью. – Умоляю, не заставляйте меня… – Девушка собрала всю свою храбрость, поднялась на ноги и объявила: – Я желаю воспользоваться правом отказаться. У меня ведь есть такое право? – На лицах ее родственников отразились разочарование, изумление и гнев. – Верно ли я понял, что вы отказываетесь брать этого человека в мужья? – осведомился священник, не скрывая нетерпения, словно Пенелопа была капризным ребенком, отнимающим у него время. – Отказываюсь. Лестер встал, крепко взял ее за руку и подвел обратно к Ричу, прорычав на ухо: – Ради бога, девочка, веди себя прилично. С чего ты взяла, будто у тебя есть выбор? Пенелопа не смела взглянуть на будущего мужа. Ей представились молодые бычки, которых приводят на бойню; сперва они не подозревают, что их ждет, потом чуют в воздухе запах страха, тревожно оглядываются, переступают с ноги на ногу, но ничего не могут изменить. Так и она: даже если ей удастся отказаться от замужества, что дальше? Семья от нее отречется, королева отлучит от двора. – Я готова, – сказала она священнику. – Это была минутная слабость. Вступать в брак не всегда легко. Родственники за ее спиной облегченно вздохнули. Священник откашлялся и повторил слова брачного обета. Пенелопа открыла рот, чтобы ответить, однако из горла вырвался лишь слабый шепот. Впрочем, священник этим вполне удовлетворился. Девушка вся застыла, словно зимний пруд; где-то глубоко еще теплится жизнь, но туда не добраться. Обручальное кольцо туго сдавило палец, рука налилась свинцом. Наконец Пенелопа собралась с силами и взглянула на супруга. Рич выглядел несправедливо обиженным; щеки его горели от сдерживаемой ярости. – Не «ясно»! – рявкнул он, вталкивая Пенелопу в спальню. – Не смей так говорить со своим мужем. Твой дерзкий нрав необходимо обуздать. – Он схватил девушку за горло. – «Я глубоко сожалею, милорд»! Ну, говори! Пенелопа хотела плюнуть ему в лицо, но побоялась, что он ее ударит. – Говори же! – Я глубоко сожалею, милорд. – Она преувеличенно улыбнулась, словно актриса, желающая рассмешить публику. Рич повалил ее на кровать, по-прежнему держа за горло. – Думаешь, ты лучше меня? Вся твоя родня так считает, вы кичитесь своей благородной кровью. Теперь ты моя жена и будешь меня слушаться. Считаешь себя самой красивой из королевских фрейлин? Знай, мне ты противна. – Если я вам противна, в этом лишь ваша вина, – ответила Пенелопа, глядя ему в глаза. – Можете овладеть моим телом, но мое сердце вам не заполучить. – Твое тело… – с отвращением процедил Рич. – Ты – дочь Евы! – Он принялся одной рукой развязывать завязки на своей одежде, второй продолжая крепко сжимать запястья Пенелопы. Она решила, что криком не выдаст своей боли и не доставит ему удовольствия, умоляя остановиться. Рич крепко зажмурился и начал бормотать псалом: – Блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его. Сильно будет на земле семя его; род правых благословится… – Не открывая глаз, он задрал жесткие юбки свадебного платья Пенелопы. Девушка смотрела на расшитый птицами и цветами полог кровати, силясь представить себя в этом вышитом саду среди шелковой зелени под лучами парчового солнца, но, как ни пыталась укрыться в воображении, телом она оставалась в спальне смитфилдского дома, наедине с мужем, раз за разом повторяя про себя: «На веки вечные», в ожидании боли. – Будет немного неприятно, – предупредила ее мать. – Не бойся размеров его члена, так и должно быть. Просто позволь ему исполнить свой долг. – Пенелопа понятия не имела, что означает «исполнить свой долг». Молодой муж тыкался в ее нижние части, хрюкая как кабан. Она толком не знала, что от нее требуется, лишь радовалась, что вино затуманило ей рассудок и запястья наконец свободны. Рич взял ее руку и положил на свой орган. Тот оказался совсем не таким, как она представляла: на ощупь липкий, как сырое мясо. Рич принялся тереться членом о ее лоно. Пенелопа крепко зажмурилась и, призвав на помощь воображение, представила на его месте Сидни, светлоглазого, пахнущего свежескошенной травой, шепчущего слова любви. Внутри поднялась жаркая волна. Наверное, в брачную ночь грешно думать о постороннем мужчине, подумала девушка. Мать не просветила ее по этому поводу. Рич продолжал бормотать псалом. Пенелопа старалась обратиться мыслями к Господу, но перед глазами по-прежнему стоял Сидни. Наконец муж со стоном скатился с нее, сел, поправил одежду и вышел, не сказав ни слова. Ноябрь 1581, Смитфилд / Уайтхолл На следующее утро Рич не показывался до тех пор, пока Пенелопе не подали лошадей к отъезду. Мучаясь головной болью после вчерашних возлияний, она уже собиралась послать за супругом Жанну, однако тот явился сам. – У вас усталый вид, – обвиняющим тоном заявил он. – Я спала как младенец, благодарю вас, – солгала Пенелопа. – Отправляйтесь во дворец и выклянчите для меня расположение ее величества. – Рич подал ей руку, чтобы помочь сесть в экипаж. Едва конюх отвернулся, он больно схватил ее за запястье и поцеловал в губы. Пенелопа призвала всю силу воли, чтобы не отшатнуться. – Вы отправитесь в Лейз? – Скорей бы он оказался как можно дальше, взмолилась она. Рич кивнул, и девушке невольно пришла мысль о несчастном случае.