– Хватит! Ты все не так понял… Отстань, озабоченный! – Что я понял, так это то, что ты на взводе. Адреналин в крови. Страх. Напряжение, словом! – выдал с обжигающим свистящим шепотом. – Напряжение лучше всего сексом снять! – И чем же этот способ лучше других способов? Чем ты лучше других мудаков?! – спросила с вызовом, подстегивая меня доказать обратное. Вот только доказывать не придется, я и так знаю, что нравлюсь ей. – У себя спроси, Пчелка. На меня твоя киска аж рыдает… – хмыкнул, погладив пальцем через трусики. Мия возмущенно попыталась свести бедра, но моя ладонь уже вклинилась и заняла законное место! Пчелка сопротивлялась моим настойчивым прикосновениям и пыталась ерзать. Но каждое движение только раззадоривало пыл. Возбуждало еще сильнее! Делало плоть каменной. – Отпусти! – Хватит! – встряхнул легонько. – Сама знаешь, что тебе это нужно! – Что мне нужно, так это избавиться… Как можно скорее от этого сарафана! И от заколок! В ее голосе проскользнули странные нотки, как будто Мия была перепугана до смерти. Возможно, надо было притормозить и расспросить как следует, но я был слишком… на взводе. Разговоры – на потом! Мия подняла руки, снимая заколки со своих волос. При этом ее грудь под тонким сарафаном качнулась, поманив меня очертаниями полушарий под тканью. – Избавиться от сарафана хочешь? – спросил. – Да не вопрос вообще! Порвал к херам жалкую тряпку и «заторчал», взглянув на нее вблизи, почти без одежды. Трусики не в счет! Под сарафаном не было лифчика, и теперь ее небольшие, но дерзко торчащие сиськи целиком и полностью принадлежали мне! – Ты что натворил?! – возмутилась Пчелка. – Я просто переодеться хотела! А ты… Ты порвал! Несмотря на возмущение, я заметил нотки облегчения в ее взгляде. – Порвал. Все к херам порву! Все, что мешает мне добраться до обещанного! Мои ладони заскользили по ее телу, трогая всюду. Обхватил покрепче и прижал, не позволяя вырваться, прижал теснее. Новое движение заставило Мию чиркнуть киской прямо по вздыбленной ширинке. – Ааах... – вырвалось с ее губок против воли. – Якуб, постой! – Никаких «нет», Пчелка. Дожужжалась… – пробормотал, взрываясь от похоти, когда пальцы заскользили по внутренней стороне ее бедер. – Пора тебе присесть на мой член и хорошенько кончить! Мия возмущенно посмотрела на меня. Ее светлые глаза встретились с моими. Не знаю, что она увидела в моих глазах, возможно, там все голодные бесы выли от нетерпения устроить пир! Пчелка вздрогнула и попыталась отвести взгляд в сторону и отодвинуться. – Плохая идея! Я крепче обхватил ее за идеальную крепкую попку через тонкие трусики, а потом запустил пальцы под них, наслаждаясь как по ее коже строем побежали мурашки. – Прекррррати! – последняя попытка. Уже явно не такая сильная. Попытка для галочки, потому что я заметил, какой нетерпеливой судорогой сведены ее бедра. Тело жаждало секса, а вот мозг хозяйки тела все еще сопротивлялся. Но так даже интереснее получится. – Ты же знаешь, да? Что ты нашла большие, очень большие неприятности, Пчелка. И только я в тебе заинтересован! – мурлыкнул, трясясь от нетерпения. – Заинтересован помочь! Приблизился к тонкой шее, куснув ее. Мия застонала тихо, ее дыхание перехватило, когда я усилил напор, целуя влажно и горячо, облизывая и посасывая. – Мммм… Якуб… Это неправильно. Не в машине же! – всхлипнула. – Нас могут увидеть! – Здесь стекла затонированные! – Но не все. – Я машину поставил в укромное местечко. Я оторвался от поцелуев и просто смотрел, как она часто дышала, пытаясь совладать с собой. Покусывала губки, чуть-чуть ерзала горячей промежностью на вздыбленном члене и держалась за мои плечи дрожащими пальцами. – Нас… Нас могут услышать! – шепнула. – Я буду кричать. – Гарантирую, что будешь. Я очень сильно на это надеюсь! – Ах ты… Она дернулась, извиваясь на моих руках, член приветственно качнулся в трусах, толстым концом тараня ширинку. Зверь просился на свежий воздух! И демонически настаивал на необходимости нырнуть в узкую, влажную пещерку киски… К черту эти трусики. Я просунул пальцы за резинку трусиков и потянул, наслаждаясь треском. Натягивал их до тех пор, пока тонкая ткань не расползлась в моих руках жалким обрывком. – Ты… Ты ничем не лучше всех остальных! – пискнула Мия. – Купи-продай! Нашел, чем долг спрашивать – сексом! – выдала очередное оскорбление. – Ты думала, что я обижусь? Вай, какой глупый расчет! Разве на правду обижаются? А еще… Я ухмыльнулся, поднес трусики к своему носу и шумно втянул запах ее тела. Мия покраснела, как спелая помидорка, заерзала интенсивнее, сводя бедра. Но это не удалось, она лишь крепче вжалась в меня бедрами и промежностью. – Еще ты охуеть какая мокрая под этими трусиками! – выдал хрипло и провел влажным кусочком ткани по щеке Мии. – Чувствуешь? – Хватит меня пачкать! – засмущалась. – Даже не начинал пачкать! – швырнул трусики на сиденье. – Так что вопрос стоит в другом… На кого ты еще так течешь их тех, кто жаждал за тебя заплатить, а? – Ты все свел к моей испорченности?! – ахнула изумленно. – Плохая Пчелка, очень-очень Плохая. Но сегодня ты порадуешь дядю Якуба и порадуешься сама! *** Мия *** Наверное, когда я попала в беду, я надеялась, что Якуб меня вызволит. Мысленно не произносила его имени, но сердцем ждала именно его появления. Когда это случилось, теперь я просто не могла контролировать собственное тело и реакции на этого мужчину. Наглый, самовлюбленный мудак! Но мудак роскошный, сексуальный… Мне хотелось покусать его, побить хорошенько за то, что он так плох и одновременно с этим настолько хорош! Покусать, а потом запрыгнуть на его мощное тело с разбега, обхватить бедра-колонны своими коленями, прижаться всем телом и никогда-никогда не отпускать! Разве можно одновременно так раздражать и восхищать и… Возбуждать! Он, правда, меня возбуждает. Под панцирем истерики, которая едва не вырвалась наружу, под плотным налетом страха, сомнений и привычки справляться самой, за броней решимости не подпускать к себе никого из мужчин находится местечко для него – моя ахиллесова пята и персональный ад. Он желанен многими, красив по-суровому, зрел и преступно горяч. Выдает пошлость за пошлостью, но тело сладко сжимается, а стенки влагалища вибрируют от предвкушения. Каждое прикосновение – как откровение. Даже когда его палец просто ведет от бедра до колена, обрисовывая чашечку по кругу, мне кажется, он совершает что-то непристойное.