– Травить тебя никто не собирается. Но перед встречей с Менаром, скорее всего, введут какой-нибудь препарат. Купирующий связь с эфиром. – Какой еще препарат? – Лучше тебе не знать. Не волнуйся, эффект у него временный. Он заварил черный чай. Я взяла чашку, просто чтобы погреть руки. Желудок предательски заурчал. – Мне многое придется объяснить, Пейдж. В колонии ты наверняка считала меня скользким типом. – Угу. Дэвид с ухмылкой наполнил свою чашку. Его мускулистые руки были усеяны веснушками. – Дэвид Фиттон – псевдоним, мое настоящее имя Кадок Фицур. Для тебя просто Кэд. – Кáдок. – (Рифмуется с «гáдок».) – Валлийские корни? – У имени – возможно, у меня точно нет. Я родом из Бретани, из крохотного поселка Иль-Д’ар. – Кадок откашлялся. – Éire go brách[51]. – Breizh da viken[52], – вторила я единственной известной мне бретонской репликой. – Языком владеешь в совершенстве? – За носителя точно не сойду. – Оракул поморщился. – Бросил практиковаться, когда погибли родители. – Он покосился на меня. – В доме вспыхнул пожар. Мне одному удалось спастись. – Сочувствую. – Дело давнее. – На его щеке дернулся мускул. – Я слонялся по улицам, пока не устроился в порт Лорьян. Потом какой-то грузчик дознался, кто я, и сообщил властям. Легионеры нагрянули в ночлежку, а меня заперли в Бастилию. Бастилия слыла одной из самых печально известных тюрем в Республике Сайен. Сложенная из камня неприступная крепость с глухими стенами. – Спустя три года я выиграл в кровавую рулетку. Накануне казни тюремщики сунули меня в автомобиль и привезли сюда. – Кэд подул на чашку. – Менар навещал мать в Афинах, поэтому беседовал со мной не он, а Люси. Вскоре после рождения Милен мать Менара перебралась в Грецию. Инквизитор наведывался к ней несколько раз в год, оставляя супругу править страной. – Любовь с первого взгляда? – хмыкнула я. Кэд едва не поперхнулся чаем. – Не совсем. Верховный инквизитор пожелал завербовать в шпионы какого-нибудь поистине уникального ясновидца. Люси предложила сделку: мое согласие в обмен на помилование. – И ты настолько пленился этим предложением… что незамедлительно прыгнул к ней в койку? Мой собеседник сощурился: – Не захлебнись желчью, Пейдж. – К твоему сведению, мне обычно плевать, кто с кем кувыркается. Но Мадель Гильотина? – Я отхлебнула из чашки. – Это какой-то изощренный мазохизм. – У меня свой интерес. – Не из того же интереса ты домогался меня в колонии? Кэду хватило наглости изобразить раскаяние: – А ты злопамятная. – Он потер лицо ладонью. – Если честно, я не собирался с тобой спать. – Но настаивал на этом весьма убедительно. – Банальное притворство, Пейдж. Хотя, признаться, ты меня заинтриговала. Не часто встретишь коллегу-прыгуна. Я хотел помочь тебе, даже поделился информацией, которую собирал для Менара, – выпалил Кэд. – А ты пригрозила рассказать все рефаитам. Я испугался разоблачения, запаниковал. Он провел той же ладонью по рыжеватым кудрям. Я с видом оскорбленного достоинства ждала. – Я не придумал ничего умнее, чем притвориться, что все это лишь уловка, чтобы затащить тебя в постель, – устало резюмировал Кэд. – Идиотизм, знаю. У меня совсем крыша съехала от страха. Решил: уж лучше ты сочтешь меня кобелем, чем шпионом. – Он горестно хмыкнул. – В итоге меня замучила совесть, поэтому я снова решил тебе помочь. Выходило складно, однако меня по-прежнему одолевали сомнения. – Ну извини. Ты ведь должна понимать, в колонии любой станет параноиком. – Кэд взглянул на меня в упор. – Той ночью я знал, что твои приятели-заговорщики подмешали в напитки снотворное. Знал, но не донес. Мы с тобой не враги, Пейдж. Нас он тогда и правда не выдал. Нейтрализация «алых туник» прошла гладко. – Ладно, закрыли тему. – Я поставила чашку на столик. – Лучше скажи, что конкретно тебе посулила Фрер? – Менара пригласили на Двухсотлетний юбилей для подписания Верховного территориального акта – соглашения между инквизитором и наследной правительницей об учреждении на территории Сайенской республики Франция исправительной колонии для паранормалов. Это сейчас все чиновники с правом доступа к секретным материалам в курсе, что за Уивером кто-то стоит, но тогда они понятия не имели, кто именно. Вот Менар и решил выяснить. – Получается, Сайен шпионит сам за собой? – (Дюко наверняка заинтересует этот факт.) – Говоря, что в архонте еще сохранилась толика здравого смысла, ты подразумевал отель «Гаруш»? – Ну не признаваться же в лоб, что я шпионю на французов! – развеселился Кэд. – Да, все верно. Фрер снабдила меня фальшивыми документами и отправила в Лондон, велев засветиться перед легионерами. Как представителя редкой касты, меня сослали в Первый Шиол, где я всю дорогу собирал сведения для Менара. – Он хотел выяснить, на что подписывается. – Именно. А я выступал канарейкой в шахте. Пазл постепенно складывался. – Как тебе удалось бежать? – Помнишь Алоиса Миннэ? – Кэд назвал имя прежнего верховного вещателя, только в ноябре удалившегося на покой. – Ему поручили вызволить меня, и он исполнил поручение. – А вскоре Фрер забеременела, – констатировала я. Мой собеседник смущенно кивнул. – Тогда почему ты еще здесь? Ей рожать в июне. Если ребенок действительно твой, не пора ли тебе уносить ноги? – Побеседуешь с Менаром – узнаешь, почему я помогаю ему. А может, сама примкнешь к нам. – Мне работать на тирана? Никогда! – С врагами иногда полезно дружить. Ты ведь доверилась Стражу. Сомнительный довод: с Арктуром мы вступили в сговор на равных, и он не посылал толпы невинных людей на гильотину. Кэд потянулся и встал: – Менар ожидает тебя к девяти. Персонал и чиновники как раз разойдутся по домам. Обещаю замолвить за тебя словечко. Не упрямься, и тебя пощадят. – Заманчиво, – фыркнула я. – Тебе бы пропаганду сочинять. – Послушай доброго совета, темная владычица. – Кэд имел наглость подмигнуть. – Насчет рубашки не переживай, дарю. Он побарабанил костяшками по створке. Его выпустили и тут же захлопнули дверь. Щелкнул замок. Мне уже удалось добыть любопытные сведения для Дюко. Дальше – больше. Риск, конечно, огромный, но и ставки высоки. Другой вопрос, что мои старания обесценятся, если не сумею выбраться отсюда целой и невредимой. Поднявшись с кушетки, я раздвинула занавески. До ближайшей крыши – метров двадцать лету. Даже если не переломаю все ноги, меня подстрелят раньше, чем доберусь до земли. Менар поставил у ворот снайперов. В ушах зазвучал голос Арктура: Ты уже восставала из пепла. Главное – верить. На душе сразу стало спокойнее. Выкручивалась же я раньше, выкручусь и сейчас. Да и потом, надо послушать Менара. Остаток дня я следила за легионерами, патрулирующими внутренний двор особняка. Часов в комнате не было, приходилось ориентироваться по солнцу. Зато удалось определить мое местоположение. Моя «камера» располагалась в западном крыле. Менар упек меня как можно дальше от своих апартаментов. Внизу сновали сотни фантомов: прислуга, охрана, чиновники. Под вечер легионер принес мне стакан воды и кое-какую одежду: невзрачную белую блузку, серые брюки, черный свитер, прорезиненные спортивные туфли на плоской подошве – совершенно непригодные для беготни и лазанья по крышам. У двери в тесный санузел помещалась раковина с капающим краном. На полочке нашлась зубная щетка с жесткой щетиной, тюбик зубной пасты и мыло. Неслыханная роскошь по сравнению с моим прежним казематом, хотя, подозреваю, Менар пекся о моей гигиене исключительно ради охранников, вынужденных поддерживать со мной тесный контакт. Со стен издевательски скалились чугунные, ледяные на ощупь радиаторы. Я обратилась к золотой пуповине. Нужно сообщить Арктуру, что со мной полный порядок. Несмотря на все усилия и попытки сосредоточиться ничего не получалось. Меня отвлекало все: кашель, пустой желудок, даже наползающие тени вселяли тревогу. Между нами словно выросла стена. Наконец я отступила. Попробую позже. В сумерках нагрянула Александра Коция и неприязненно оглядела меня с головы до ног. – Давно не виделись, Алека, – подмигнула я. Коция негодующе фыркнула: – Выпей. – Она протянула мне бокал, наполненный серой зловонной субстанцией. – Tout de suite[53]. Хотя час был поздний, Коцию сопровождали двое из ДКО, с порога взявшие меня на мушку. Собравшись с духом, я осушила бокал. Склизкое содержимое отдавало плесенью и гнилью, как будто пьешь болотную жижу. Дальше начался кошмар. Едва Коция забрала бокал, окружающий эфир померк. Он не исчез, просто сделался недосягаемым. На меня накатила жуткая тоска пополам со страхом. – Какого черта? – выдавила я. – Что это за дрянь?