Часть первая Глава 1 Начало августа, Иоаннесбург Марина — Бензина не хватит, — с досадой сказала я, глянув на недвусмысленно загоревшийся красным огонек на приборной панели. Девчонки, только что загрузившиеся на заднее сиденье и сложившие пакеты с едой из торгового центра в багажник, дружно застонали. — И докуда мы доедем? — с отчаянием спросила Полина. Я и сама была готова застонать, ибо тащиться с тяжеленными сумками поздним вечером к отчему дому на транспорте, пусть даже у всех были проездные, не хотелось. Да и успеть бы на этот транспорт! Электрички ходили до половины двенадцатого, а сейчас уже пол-одиннадцатого. Вокзал находился на другом конце города, и ехать что напрямую, что по кольцевой — вряд ли доедем. Мы отправились в центр сразу после того, как я закончила смену, и денег на покупки у меня было впритык. А я, как умная, потратила последние на крем для рук и ночнушку — старой уже можно было только полы мыть, да и руки мои после работы в больнице выглядели в последнее время как у сорокалетней. — Я что, оракул? — огрызнулась я. — До заправки бы доехали точно. А теперь как получится, все лучше, чем тащиться отсюда. Если заглохнем — перегрузимся и потащим на себе, аки верблюдицы. Благо, я не заблужусь, выведу. Очередной дружный стон был мне ответом. Я завела машину, и она ответила мне уверенным мурчанием. Ах ты ж моя кошечка, не подведи, довези! Довезу как смогу, ответила моя старая, почти отслужившая свое кошечка, однако не на святом духе же. Мы тронулись и выехали наискосок через ярко освещенную парковку к дороге, которая пролегала мимо гипермаркета и выводила на кольцевую. Машин практически не было, я ехала, погрузившись в невеселые мысли и в недобрые предчувствия. Успеть бы до электрички. — Мариш, погоди! — заверещала сзади та же Полинка. Она сидела справа и смотрела в окошко. — Стой! Сдай назад! Смотри, там мужик стоит около остановки маршруток, давай его подбросим куда надо, а он нам заплатит, нам же много не надо на бензин-то! Идея была здравая, но я по природе такой застенчивый человек, что скорее руку себе отгрызу, чем навяжусь кому-то или попрошу об услуге. Впрочем, я давно научилась скрывать неуверенность в себе за показной бравадой. Я сдала назад — девчонки взволнованно запищали — и остановилась возле этого мужчины. Увидела в окошко только, что он опирается на трость, открыла окно. Мужчина чуть помедлил и наклонился. — Здравствуйте, — сказала я самым нежным и завлекательным голосом, на который была способна. — Может быть, вас подвезти? Он был как-то впечатляюще некрасив, даже возраст определить не представлялось возможным. Черты лица, состоящие из углов, крупный нос, широкий рот, мощные брови и большие, чуть сощуренные глаза. Мужчина усмехнулся, перевел взгляд на моих сестер. Девочки все тоже старательно улыбались и просто излучали радостное желание подвезти незнакомого и несимпатичного хромого мужика туда, куда тот скажет. Наконец он заговорил. — Нет, спасибо. За мной уже едут. Да и вряд ли вам со мной по пути. Голос у него был спокойный, низкий, немного насмешливый и будто чуть простуженный. Неудивительно, если учесть, что он курил, и сигаретный дым проникал через окна в машину. — Нам с вами по пути, по пути! — вразнобой заверили сестры, а я промолчала — зачем навязываться. Но, видимо, на наших лицах отразилось такое разочарование, что он помедлил, уже с открытой насмешкой разглядывая нас и не отнимая руку от окна, а затем со словами «Впрочем, почему бы и нет» открыл дверь, выбросил сигарету и забрался внутрь. Машина сразу показалась очень маленькой, мужчина мгновенно заполнил ее чужим запахом. Крепкий табак и свежая туалетная вода. Пассажир был высоким и сложился чуть ли не втрое, поморщившись, когда сгибал правую ногу. Трость он положил поверх колен. Я тихо тронулась с места, глядя прямо перед собой. Было ну очень неловко. — Вы не хотите спросить, куда мне? — насмешка в его голосе просто убивала. — Или милые дамы решили меня похитить? — Да, и правда, — я заставила себя улыбнуться, — куда вас подвезти? — В центр, на Императорский переулок, дом три. Знаете, где это? Знала ли я? Конечно, я знала. Это было что-то из прошлой жизни, где мы не считали деньги, а работать членам нашей семьи считалось просто невозможным. — Знаю, — сухо ответила я, получив косой взгляд с его стороны. Так мы и поехали, я — старательно глядя только прямо или в зеркала, он — беззастенчиво разглядывая меня или смотря на дорогу, а сестры сзади — в каком-то траурном молчании. Они, видимо, тоже стеснялись. Или, как и я, вспоминали. Хотя Каролинке тогда было всего четыре года. Мы ехали минут двадцать, и моя красавица с моторчиком даже не фыркнула. Я стала робко надеяться, что дело не в бензине, а в неисправности его индикатора, и что, может, доберемся-таки до дома без приключений. С оживленного центрального проспекта, где, несмотря на поздний час, машин было много, а света еще больше, мы свернули в тихий проулок. Несколько поворотов и пять минут поездки — и мужчина кивнул влево. — Остановите здесь, пожалуйста. Да. Огромный дом, выглядывающий из утопающего в зелени сада. Невысокие, но явно недоступные для незваных гостей ворота и витая ограда вокруг. Горящие окна только на третьем этаже — там, где традиционно живет прислуга. Автомобильная дорога до дома, освещенная наземными фонариками. Деньги, власть и многие поколения аристократии. Я почувствовала, как у меня встает комок в горле. — Конечно, — произнесла я вежливо, развернулась и припарковалась у ворот дома. — Спасибо, — сказал мужчина, открыл дверь, не без труда выбрался из машины под наше гробовое молчание и вышел. Мы посидели немного, наблюдая, как он медленно идет к воротам, открывает маленькую калитку магнитным ключом, проходит внутрь, и тут неугомонная Полинка озвучила общую мысль: — А как же деньги? У меня не открылся рот попросить у него денег. Если он сам не сообразил, то как-то неловко просить… Да, я робкая и щепетильная дурочка и поступила глупо и нелогично, но что поделаешь, если в таких ситуациях, когда надо просить для себя, у меня отнимается язык? — Может, доедем без дозаправки, — оптимизма в моем голосе было хоть отбавляй. Но не тут-то было. Не отъехав от дома и трехсот метров, машина встала прочно и бескомпромиссно. Я в ярости вышла из автомобиля, достала пачку сигарет и закурила. В нашей семье курила только я одна, впрочем, работая в хирургии, трудно было не закурить. Девчонки выбрались из салона, окружили меня. Переулок был глух и тих, ближайшая заправка в двух километрах отсюда, а метро — рядом с ней. Автобусы в этом районе не ходили — у аристократов, живущих здесь, просто не было в них нужды. — Может, бросим машину и продукты, дойдем пешком до метро, а завтра вернемся и заберем? — предложила молчавшая до сих пор Алинка. — Продукты испортятся, — тоскливо протянула Полина, — да и посмотри, какой квартал. До завтра машину обязательно эвакуируют, потом ищи ее на штрафстоянках и выкупай. А откуда мы деньги возьмем? Пухленькая Каролина ожесточенно жевала пончик и молчала. Она всегда ела, когда нервничала, и надо бы ее показать психологу, но он стоил больше, чем содержание машины или пончики. Я докурила, пальцы мои дрожали, как всегда перед отчаянным шагом. Было дико страшно. — Я сейчас все решу, ждите в машине. — И я пошагала обратно, к дому, у которого мы высадили попутчика. Подошла к воротам, позвонила. Засветился экран справа, появилось изображение охранника. — Что вам нужно? Я тряслась как заячий хвост. — Я владелица машины, довезла хозяина дома, ну, вы видели ведь? — По его лицу было непонятно, слышит он меня или нет. — Дело в том, что он забыл кое-что. — Сейчас к вам выйдет охранник, отдадите, — отчеканил сидящий в экране. — Да нет, нет, — суетно заговорила я, — он не вещь забыл, а забыл нам кое-что отдать. — Зайдете завтра, заберете, в такое время я беспокоить хозяина не стану. — Но я не смогу завтра зайти, — с нажимом произнесла я, — мне надо сегодня! — Извините, ничем не могу помочь, — и экран погас. Я повернулась спиной к воротам, прислонилась к ним. Снова закурила. В трехстах метрах отсюда, в машине, полной необходимых нам продуктов, сидели сестренки, которых везти ночью на общественном транспорте ой как не хотелось. Пусть даже завтра выходные и никому не надо в школу или в институт, перспектива ночевки в машине тоже не вдохновляла. Побилась легонечко о холодный металл затылком, стало полегче. Звонить отцу или старшей сестре? Это значит искать стационарный телефон, будить соседку. У нас мобильных не было, да и чем помогут родные? Я стала лихорадочно вспоминать знакомых или коллег, к кому могла бы обратиться. Беда, что старых друзей не осталось, а с новыми я, памятуя о старых, сходилась очень трудно. — Проблемы? — раздался сзади насмешливый и хрипловатый голос. Я обернулась. Оказывается, он все время сидел рядом, на скамейке, расположенной у ворот и укрытой от лишних глаз какими-то цветущими кустами. — Что вы, — со злостью сказала я, — никаких проблем. Оттолкнулась от ограды и, громко топая, пошла вверх по улице, к машине. * * * Оставшись без собеседницы, Люк покачал головой. Ему сразу стало понятно — нервничающим девицам что-то от него нужно, поэтому он и не сдержал любопытства, сел на свой страх и риск в машину. Да, начальство бы по голове за это не погладило, благо, оно не в курсе его авантюры. Девицы вполне могли оказаться нанятыми убийцами, похитителями или подосланными забраться в койку, чтобы завтра появился благородный папаша с дюжиной свидетелей и священником. Поэтому он всю дорогу ждал, пока заговорит старшая. Что-то точно было нечисто, так как она старательно не смотрела на него, а уж сидела с таким выражением на лице, будто сейчас оторвет от напряжения руль. А девчонки сзади просто высверлили в его затылке дырку своими взглядами, да еще и подглядывали в зеркало. И он был почти разочарован, когда его спокойно высадили и уехали. Сел на скамейку у ворот, спрятанную в «розовом гроте», закурил, позвонил Михаилу, чтобы разворачивал автомобиль, высланный за ним, послушал пение птиц, отхлебнул коньяка из фляги, чтобы унять растревоженную ногу. И тут старшая вернулась. Охранники молодцы, сработали на «отлично», но проклятое любопытство все-таки дернуло Люка обнаружить свое присутствие.