— Но как тебе удалось уговорить директора? — спросила Марина, внимательно глядя на Ани. И сестры все, как одна, подозрительно уставились на нее. — Мы поговорили, и я сумела доказать ему, что стоит попробовать, — легко ответила Ангелина, чувствуя сбоку взгляд отца. — Это тоже хорошая новость, не так ли? — У меня тогда тоже новость! — Полина подняла чашку с чаем, привлекая внимание. — Мы группой едем на границу с Вермонтом, там просыпается древний вулкан, так что у нас — та-да-да-ам — внеочередная практика! На полтора месяца! Сегодня только узнала! Полина обожала легализованные откосы от учебы, такие, как возможность поехать на практику. — Не опасно это? — нахмурилась Марина. — Ну что ты за бука! — Пол стукнула по столу чашкой, отчего на стол выплеснулся чай. — А у Маринки тоже есть новости, — злорадно заявила она. — Не неси чушь, Полли, — поморщилась ее сестра — несмеяна и ворчунья. — И какие? — заинтересованно спросила Ангелина. — У нее появился поклонник! Алинка хихикнула, Марина закатила глаза, показывая, что это чушь, бред и провокация, отец нахмурился, а Ангелина, отпив чая, спросила: — И что за поклонник? — Да помнишь, мы рассказывали про мужика, которого подвозили, а он потом нам с бензином помог? Мы еще ночевали у него в супер доме! Аристократ, виконт какой-то! — чуть ли не подпрыгивая на месте, начала «сдавать» сестру болтушка Пол. «Вот же язык без костей», — подумала Маринка. А неугомонная Полли продолжала: — Вот я сегодня к больнице после собрания группы подъехала, решила Марину с работы в кафешке подождать, посидеть просто, да и Алинка должна была скоро появиться. И тут вижу — сидят они вдвоем, он ее обхаживает, глаз не сводит. А наша сестра только губы кривит и слушает. Суровая такая, — и Полина скорчила рожицу, показывая, как именно сурово выглядела Марина в этот момент. Теперь все взгляды обратились на Марину. — Да я сама не знаю, зачем он приходил, — не выдержала она. — Больше месяца прошло, какая-то странная любовь неземная, не находите? — А может, — подала голос обожавшая любовные романы Алина, — он все это время боролся с собой, так как он лорд, а ты простая горожанка… И вот, — она мечтательно вздохнула, — он не совладал с собой и решил увезти тебя к себе во дворец. — Да, но я-то тут еще, а не во дворце, — язвительно заметила Марина. — Как зовут лорда? — уточнил отец. — Кембритч, папа. Святослав сдвинул брови. — Я знаю его отца. Припоминаю по парламенту. Неприятный, очень себе на уме, высокомерный. Про сына ничего не скажу, я даже не знал, что у него есть сын. Неожиданный выбор, Марин. — Да слушай их больше, отец, — раздраженно ответила Марина. — Они меня и замуж без моего ведома выдадут. Говорю тебе, странно это. — Чего странного, — настаивала Алина, — влюбился он. — Я не верю в сказки, — жестко отрезала Марина. Марина …Я и правда не верила в сказки. Особенно трудно в сказки верится, когда накануне ты отпахала продленную смену, потому что привезли срочный аппендицит, поспала три часа в подсобке и потом прыгнула в «скорую» на вызовы. А с утра, на собрании, которое ну обязательно нужно посетить — иначе я бы давно спала дома, — нас «обрадовали» внеурочной сдачей анализов, а меня попросили подменить дежурную медсестру на утреннем обходе, потому что у нее прилетает сын от бабушки, надо встречать. И вот я, с дыркой в вене, с гулкой от недосыпа головой, с немытыми волосами… Нет, я девушка чистоплотная, но, поверьте, очень трудно остаться с аккуратной прической, когда ты потеешь над пациентом с медицинской шапочкой на голове, или бегаешь по вызовам, или спишь, где упала. Так вот, такая я красавица, с призовыми синяками под глазами и опухшим бледным лицом (как зеркало не треснуло, не знаю), провела обход на автомате, раздала баночки для анализов, собрала баночки с анализами, взяла кровь у полусотни пациентов и уже подумывала, что никуда я сегодня не поеду, останусь спать в подсобке. И тут по громкой связи: «Богуславская Марина Станиславовна, подойдите в кабинет главврача!» Потащилась я туда как зомби, готовясь застрелиться, если мне скажут, что нужно еще кого-то подменять или куда-то ехать. Зашла, постучавшись, и увидела его. Это было так неожиданно, что я даже не удивилась, просто спокойно посмотрела и кивнула. Он при моем появлении сразу встал, тяжело опираясь на трость, и захотелось сказать «Сидите, не надо вставать», но я промолчала. В кабинете не только он был, еще и Олег Николаевич, оставшийся сидеть, — не аристократ все-таки. Это в высшем свете мужчины встают, когда дама входит. Был главврач непривычно благодушным, смотрел с доброй улыбкой и прямо-таки излучал радушие. — Здравствуйте, Марина Станиславовна, — сказал он приветливо, — садитесь, что же вы стоите. — Так уже здоровались с утра, Олег Николаевич, — в тон ему ответила я и осталась стоять. — Случилось чего? — Так вот знакомый ваш пришел, проведать вас, — и Олег Николаевич недоуменно покосился на стоящего, как его, Кембритча. — Здравствуйте, Марина, — лорд поклонился, и я еле удержалась, чтобы не сделать книксен в ответ. А я и забыла уже, какой у него странный голос, будто он постоянно простужен или курит так, что хрипит и сипит. И говорит он тихо, но низко, и вся эта вокальная смесь царапает и щекочет где-то у меня за грудиной, будто бронхит начался или холодного воздуха наглоталась. — Здравствуйте, — вежливо ответила я и замолчала. Так мы и стояли молча и глядели друг на друга. Я — от усталости, а он — явно не зная, что сказать дальше. Олег Николаевич, видя это, засуетился: — Ну я пойду, а вы пообщайтесь, пообщайтесь. Лорд Кембритч, еще раз спасибо за оборудование в педиатрию, это очень щедрый жест. Мой визави кивнул ему, продолжая глядеть на меня чуть искоса, будто стеснялся смотреть прямо. — Олег Николаевич, — проговорил он этим своим ужасающим, пробирающим меня насквозь голосом, — не стоит волноваться, будет крайне некорректно с моей стороны занимать ваше рабочее место. Марина, — обратился Кембритч ко мне, — не будет ли с моей стороны слишком смело пригласить вас на чашечку чая? Я заметил кафе напротив поликлиники, «Сиреневый дворик», кажется. — «Сиреневый лужок», — машинально поправила я. Да уж, изящно. Послать тебя я не могу, потому что главный меня потом с потрошками съест, за оборудование-то. А идти очень не хочется, не доверяю я тебе. — Лорд Кембритч, — я постаралась, чтобы голос звучал спокойно, — я сутки нормально не спала и не могу в таком виде пойти в присутственное место. — Вы прекрасно выглядите, Марина, — так же спокойно проговорил он. Да-да, среди покойников я была бы звездой. — Я обещаю, что не займу у вас много времени. Пожалуйста, позвольте проводить вас в этот «Сиреневый лужок». Уверен, кафе замечательное. Голос его дрогнул, и я не поверила своим ушам — ирония? — Поверьте, — продолжал он, — чашечка хорошего ароматного чая прекрасно вас взбодрит. Да-да, в «Лужке» только такой и подают — ароматный и хороший. Просто нам он ни разу не попадался. А взбодрить меня после той дозы кофеина, что плещется в моих венах, может только конский транквилизатор. Снова захотелось, как в первую встречу, запустить в него чем-то тяжелым. Но вместо этого я кивнула и сказала: — Подождите меня внизу, я должна переодеться. Снять халат и форму, быстрый душ, чистка зубов, расчесаться, влезть в джинсы… на влажное тело — бррр. Уложилась я в пятнадцать минут. Лицо свежее не стало, но зато голова начала хоть немного связно мыслить. Он терпеливо ждал меня на кресле в приемном покое, а вокруг, в почтительном отдалении, уже собрался фан-клуб из медсестричек и внезапно оздоровившихся пациенток, которые бросали на лорда — невиданное явление в больнице для простых горожан — любопытные взгляды. Разглядев, как я подхожу к предмету их воздыханий, медсестрички зашушукались громче, и ничего не оставалось, как в упор посмотреть на них тяжелым взглядом (подсмотренная у Ангелины опция), под которым они стушевались и замолкли. Кембритч, увидев меня, тяжело встал с кресла, и мне захотелось подбежать к нему и помочь. Профессиональная реакция, уже на автоматизме — помочь тому, кому нужна помощь. Но под такими взглядами я всегда тушуюсь. Не надо на меня смотреть, будто на мне цветы распускаются, ваше превосходительство. Но вслух я недоуменно спросила: — Что-то не так, лорд Кембритч? — Все нормально. — Опять бронхит, чтоб его, первая стадия, аж дыхание захватывает. — Просто вы так отличаетесь — в халате такая строгая и взрослая, а сейчас выглядите очень молодо и свежо. — Благодарю, — улыбнулась я, а про себя подумала, что он мне безбожно льстит, и это не к добру. — Вы так мило смущаетесь, — усмехнулся он, хромая рядом со мной. — Мило я смущалась в пятнадцать лет, лорд Кембритч, — жестко сказала я, не поддержав игру, — а сейчас я недоумеваю — в чем причина вашего визита? Он промолчал и молчал до тех пор, пока мы не дошли до кафе. Официант, увидев редкого высокого гостя, засуетился, предложил нам выделенную терраску, но Кембритч махнул рукой, отодвигая стул за маленьким столиком у окна и предлагая мне сесть. — Нам и здесь будет прекрасно, уважаемый. У вас ведь можно курить? — Конечно! — официант, которого в жизни не называли «уважаемым», мгновенно организовал нам пепельницу, поставил на столик неизвестно откуда взявшиеся цветы, принял заказ: «Чай найдем самый лучший, обязательно». Лорд закурил, пока я заказывала себе завтрак. Внезапно я поняла, что страшно голодна, и раз уж меня пригласили, грех не воспользоваться случаем. — Вы ведь тоже курите, Марина? — спросил он, пододвигая мне сигареты. Пальцы у него были ухоженные, длинные, ногти аккуратные. На большом и указательном чуть видны желтоватые пятна от табака. И сигареты, конечно же, «Вулканик», самый дорогой сорт. — У меня свои есть, — сухо сказала я, доставая из сумочки пачку крепкого «Дымникоффа» и вытаскивая сигарету. В пачке осталось всего две, он это заметил и улыбнулся, словно говоря: «Все равно у меня получится вас угостить». Лорд Кембритч протянул мне горящую зажигалку, я наклонилась вперед и прикурила, хотя первым порывом было забрать у него зажигалку из рук и прикурить самой. Но это уже совсем детский сад бы был. Мы курили и исподволь, сквозь дым, разглядывали друг друга. Такой же высокий, жилистый, каким я его запомнила, ни капельки не красавец в общепринятом смысле. Интересно, что он сейчас думает обо мне? Зато обаяния у него, не сладенького мальчукового, а такого, тяжелого мужского, хоть отбавляй. Кажется, это называется харизмой. Слава богам, он молчал, а то стоит ему открыть рот, и мне хочется взять стетоскоп и послушать, откуда вообще берется такой голос. «Не обманывай себя, тебе просто хочется дать научное объяснение его воздействию на тебя, Марина», — прозвучало у меня в голове так громко, что я испугалась, не произнесла ли я это вслух. Подошедший официант тем временем расставил чашки, разлил из цветастого чайничка чай, сладко пахнущий какими-то ягодами и фруктами. С поклоном (я обсмеялась внутри — сколько хожу в заведение с коллегами, нам даже не кивнули ни разу, не то чтобы кланяться) поставил передо мной блинчики с творогом и розеточку с клубничным вареньем. Я, махнув рукой на этикет, начала есть, иначе захлебнулась бы слюной. Лорд Кембритч же аккуратно попивал чай, внимательно глядя на меня и не спеша начинать разговор. Под этим взглядом я чувствовала себя какой-то бродяжкой, которую подкармливают из милости. Ну вот я прикончила свой скудный завтрак и достала последнюю сигарету. Опять в его глазах промелькнула ирония, но он молча поднес мне зажигалку. Выпустив дым и стряхнув первый пепел, я наконец-то поинтересовалась: — Так какова цель нашей встречи, лорд Кембритч?