Симонова кивает и даже расслабляется немного. «Да уж, — думает Люк, — отважная женщина». А если бы он оказался из тех, кто давно ищет королевскую семью, чтобы уничтожить? Как она справилась бы с ними? — Интересные вещицы у вас во владении, — замечает он, откладывая окровавленную салфетку, которую прикладывал к ранке. Страшно захотелось курить, и он, подумав, все-таки плюет на конспирацию — ведь в отличие от виконта Кембритча писатель Инклер не курит — достает сигарету и, щелкнув зажигалкой, затягивается. — Наследство от бабульки, — спокойно говорит Симонова. — Она была из потомков блакорийской аристократии. Из темных. «Инклер» чуть не давится дымом от таких признаний. Ах да, чего ей бояться, он же клятву закровил, что не причинит вреда. — Именно поэтому, — говорит она с нажимом, — я прекрасно знаю, что никто из королевской семьи не обладал ни каплей ведьмовства. Ни-че-го черного в них не было. Люк с некоторой опаской и огромной долей азартного любопытства глядит на молодую аристократку. Ее суждению можно доверять, черная черную почует издалека. — Мы легализованы, — объясняет Екатерина, поняв его опасения. — Регулярно ходим в храм, но это, если честно, не нужно. Темной крови во мне капля, не больше. Так что не бойтесь, кровь вашу я пить не буду. Тем более что это слухи. Потомки Черного поглощали энергию, и кусаться им для этого не было нужды. — Но… — Люк задумывается, пытаясь сформулировать, — откуда все эти сплетни про то, что принцессы якобы были темными, фотографии? Вы были свидетельницей происходящего, расскажите, пожалуйста. — Они все, я имею в виду девочек, обладали какой-то специфической силой как наследницы Красного. Как все представители королевских семей континента. Эти сплетни — чистый бред, — она фыркает, и Кембритч с ней соглашается. — Все они дети своих отцов, и среди их предков потомков Черного точно не было, так что и проявиться умениям неоткуда. Но вы же знаете простых людей — они готовы поверить во что угодно, если им это усердно втолковывать. Если учесть, как не любят в стране носителей темной крови и какие ужасы им приписывают… Это был очень умный ход по дискредитации Дома Рудлогов. — Вы меня обескуражили, леди, — хрипло произносит Люк, затягиваясь и глядя на собеседницу с новым интересом. И герцогиня, кажется, все понимает по этому взгляду, напрягается на мгновение — и иронично улыбается ему. — Как приятно поговорить со здравомыслящей, умной женщиной. И красивой, — добавляет он, ничуть не погрешив против правды, и леди вполне благосклонно принимает комплимент. — Расскажите мне, пожалуйста, про королевскую семью. И про то, как и когда вам показалось, что вы видели принцессу Марину. Она делает глубокий вдох. Пока думает, в кабинку, постучавшись, заходит пожилой официант. Он, не здороваясь, ловко расставляет чашечки с кофе, конфеты, мороженое, пирожные, меняет пепельницу и величественно удаляется. Екатерина перехватывает удивленный взгляд своего собеседника. — Я, когда нервничаю, либо курю, либо сладкое ем, — объясняет она с улыбкой, набирая ложечкой мороженое. — Успела заказать, пока ждала вас. — И как вам удается сохранить такую фигуру?! — восхищается он вполне искренне, а она расслабленно смеется и грозит ему облизанной ложечкой: — Осторожно, господин Инклер, а то я подумаю, что вы со мной флиртуете. Он наклоняется вперед, позабыв и про бороду, и про дурацкие светлые волосы, и хрипло спрашивает: — А что, если и так? И видит ответ в ее расширившихся зрачках. Эту ночь они проводят вместе, и их любовь болезненна и остра, как у всех одиноких, случайно пересекшихся людей. Наутро, одеваясь и периодически затягиваясь из лежащего на подставке мундштука, Кэти спокойно рассказывает о своем детстве и юности. Люк вытирает тело после душа и внимательно слушает ее. Она рассказывает о том, как придя в первый класс королевской гимназии, где наравне с детьми простых горожан учились дети аристократов, она увидела заплаканную светленькую девочку и с удивлением узнала, что эта плакса — третья принцесса Марина Рудлог. О том, как ей стало жалко всхлипывающую малявку, она подсела к ней и поделилась шоколадкой. О том, как ее с родителями, до того бывавшими во дворце только на общих приемах, пригласили в личные королевские покои, где была Марина, хорошенькая, как куколка, в нарядном кружевном платье, и сама королева. — Ее величество приняла нас очень ласково. Маринка рассказала ей, что подружилась с девочкой, которая ее успокоила и поддержала, и Ирина-Иоанна решила поближе познакомиться с семьей такой «великодушной леди». Последние слова Екатерина произносит с иронией. Она и не думала дружить с плаксой, да и как можно назвать человека другом после дня знакомства? Однако Марина, воспитанная в ограничениях дворца, не имела опыта дружбы и поэтому стремилась к любому человеку, который был к ней добр. Вот так, благодаря половинке не самой дорогой шоколадки семья Екатерины стала вхожа в ближайший круг принцессы. Благодаря Марине судьбы и самой Екатерины, и ее сестер сложились наилучшим образом — сама Екатерина, хоть и не была аристократкой, сделала отличную партию, выйдя замуж за герцога, сестры ее тоже не остались без выгоды. — Марина всегда очень переживала из-за всего, у нее такой несколько невротический тип характера был, — с печалью делится герцогиня. — Плохая оценка, замечание, парень не так посмотрел — она в слезы. А я постоянно была «жилеткой». Не плакала она только со своими животными. Как-то Огонек, конь у нее такой был, случайно брыкнулся и заехал копытом ей в бедро. Вскользь, но синячище был на полноги, черный. А она даже не всплакнула, представляешь? Зато как ругалась королева, как грозилась не пускать больше к лошадям. У ее величества к Маринке всегда было особое отношение, мне даже казалось, что она ее любимица. Во всяком случае за нее она тряслась больше всего. И вот тогда, когда мать пообещала отобрать Огонька, я в первый раз увидела у Марины приступ фамильного гнева, испугалась страшно. Екатерина вдевает в уши тяжелые серебряные серьги, наверное, тоже непростые, бабушкины. Серьги завораживают, качаются, касаясь изящной шеи, а Люк вспоминает старое поверье, будто темные не выносят серебра, и в очередной раз убеждается, что верить народной молве глупо. — Выпускались тоже вместе, напились тогда, как поросята, — улыбается герцогиня, надевая полумаску, — и нас личный водитель вез до дворца, а там уж нас до Маринкиной комнаты тайно провели, чтоб королеву не встретить. Ей потом все рассказали, конечно, и она сама наутро в комнату пришла и лекцию прочитала, как правильно пить. А нам та-а-ак плохо было, это что-то. Правда, моим родителям королева сказала, что все было в порядке, мы вели себя прилично и пришли вовремя. Удивительная женщина… Никогда не понимала, что она сделает в следующий момент, как отреагирует. Жаль, что потом все так получилось. Леди Симонова вздыхает, подходит к голому Люку и сладко целует его в губы, да так, что ему снова требуется душ, и желательно холодный. — Спасибо, что дал мне возможность снова почувствовать себя живой, милый. — Кэти, подожди, — останавливает ее Люк, видя, что герцогиня уже подходит к двери. — Когда ты видела Марину? Она пожимает плечами. — Мне иногда кажется, что это бред какой-то, что я обозналась. А с другой стороны, я практически уверена, что это была она. Это произошло в день свадьбы с Симоновым. Фамилию мужа она произносит, немного кривясь, будто на язык попало что-то горькое. — Уже шел послесвадебный фуршет, шампанское, официанты, весь свет был там. Проходило это все в нашем доме, потому что после мы собирались сразу ехать в Симоново, чтобы, — она усмехается, — зачать наследника под сенью родового поместья. Я была трезвая как стеклышко — это чтобы наследник здоровый получился, и голова болела от голода, потому что платье такое, что не вздохнуть. Злая была, хотелось сбежать от этих рыл, снять корсет, поесть, наконец, нормально и выпить обезболивающее. Тут ко мне подошла горничная и сказала, что меня какая-то девушка видеть хочет и очень настаивает. Утверждает, что одноклассница, что учились вместе, и хочет поздравить. Я не поняла ничего, выглянула в холл и попросила показать эту девушку. Она у дверей стояла, грустная такая. Выглядела как неформалка — волосы красные, макияж какой-то ужасный. Я сначала сказала, что не знаю ее и не пойду никуда, а потом снова посмотрела… а она на меня. — Екатерина передергивает плечами. — И тут я как будто Маринку увидела. Словно там два человека один на другой наложены были. Дернулась было к ней, но не успела — охрана подбежала и выпроводила ее как неприглашенную. Вот и все. Не знаю, может, это от голода у меня в голове помутилось или от переутомления. «А может, — думает Люк, — это твои способности позволили разглядеть то, чего другие не замечают». Эта потрясающе красивая и очень одинокая женщина бросает на любовника последний взгляд, подмигивает ему и выходит за дверь. Поздним вечером, после бесплодных посещений очередных адресатов из списка, когда он сидел и курил на любимой скамейке у ворот, Люк вдруг вспомнил кое-что важное. — Борис, а где отчет о девочках? Охранник обескураженно посмотрел на него и наморщил лоб, пытаясь вспомнить. — О каких девочках, господин Кембритч? — О тех, у которых машина сломалась, они еще ночевали у нас. Я тебе задание давал — разузнать, кто они и откуда. Что, не сделал? — Люк очень удивился. Борис глянул на него так, будто хотел покрутить у виска пальцем. — Так я ж вам через неделю отчет принес, лично в руки отдал. Вы мне еще премию обещали за скорость. Люк нахмурился. Да уж. Заработался ты, милый друг. Точно ведь — приносил, папочка еще желтенькая такая была. И куда он ее засунул? И Кембритч, погруженный в свои мысли, медленно пошел к дому. Охранники проводили его взглядами, переглянулись. — Опять наш чудит что-то, — сказал второй охранник, сочувственно похлопывая Бориса по плечу. — Ну главное, разрешилось, — жизнерадостно ответил «проштрафившийся», с облегчением понимая, что все сделал правильно. — А чудит — так аристократия, они все немного тогось. Люк все-таки нашел ту проклятую папочку. Она все это время издевательски лежала прямо перед его носом, и он, погруженный в расследование, использовал обложку для черчения каких-то схем и в качестве подставки для кофе или чая. Выглядело это все в результате сильно непрезентабельно — с кругами от чашек, помятое. Но главное было внутри. И Люк, испытывая странный трепет, открыл ее и начал читать. Итак, пять сестер. А принцесс шесть. Даты рождения… он быстро сверился с датами рождения принцесс… отличаются. Его знакомые все младше дочерей королевы, кто на несколько месяцев, кто на год. Гхм, но это еще ничего не значит. Если они — те, кого все ищут, и они прячутся, то логично, что даты рождения изменены. Нелогично, что девушки не поменяли имена. Точнее, это бред какой-то. И куда тогда делась вторая по старшинству? Ладно, смотрим дальше. Фамилия Богуславские. Очень слабая ветвь дворянства, из нетитулованных. Мать умерла после рождения младшей дочери. Долгое время жили на Севере в местечке Чистые Ручьи (пометка — узнать, точно ли жили там, поспрашивать соседей), в школе местной не учились, но это ничего не значит — многие дворяне обучались дома. Затем, четыре года назад, продали в Ручьях дом и переехали под столицу. Отец нигде не работает, как и старшая сестра. Так, листаем дальше. Описание внешности и фотографии тех, кто учится или работает в государственных учреждениях. Фотографии старшей нет, описания нет, но есть пометка, что если нужно, охранник съездит по адресу и сфотографирует. А вот и Марина. Фотография из личного дела медицинского колледжа. Темные волосы, убранные в конский хвост, светлые глаза, тонкие губы и нос. Люк открыл общий портрет королевской семьи, начал сличать. Ничего общего, даже если выкрасить ее в светлый, как у принцессы, цвет. Точнее, какое-то неуловимое сходство есть, но возможно, это только из-за того, что ему очень хочется его найти. Работает девушка в областной клинике хирургической медсестрой, в характеристике с места работы описана как хороший пунктуальный сотрудник, в личных отношениях замкнута, спокойна, особо близко ни с кем не дружит. Полина, фотография из университетского дела. Поступила два года назад, месяц как на третьем курсе учится. Специализация: геология, вулканология. «Ну и специальность для девушки», — фыркнул он про себя. С принцессой общего мало! Что-то отдаленное есть, в форме носа, в линии подбородка. Тоже черноволосая, короткая стрижка под мальчика, темные, в отличие от сестер, глаза и даже немного крепенькая, широкая. Когда он ее видел у себя дома, она выглядела гораздо стройнее, и волосы были длиннее. Видимо, учеба дается нелегко. Алина. О, а тут есть общее — она тоже в очках. Но на этом сходство заканчивалось. Выпустилась из школы в этом году, балл отличный. Сдает экзамены сразу в несколько университетов — ого, сильна девочка! И наконец Каролина. Пухленький подросток с тяжелым взглядом карих глаз, с коротким темным каре. Учится в школе, но не очень хорошо. Как и следовало ожидать, с фотографией принцессы ничего общего. Люк потянулся, потер глаза костяшками пальцев, закурил. Все это бесполезно. Девочки живут на виду, носят те же имена. Только идиот стал бы прятать нечто ценное таким образом… или очень умный человек. И куда, если это они, делась вторая сестра? Однако версию нужно отработать, чтобы потом идти дальше со спокойным сердцем. Гадать бессмысленно: если им изменили внешность, то сделали это качественно. Хотя пригласить посмотреть на них штатного мага, конечно, надо. Еще остается анализ крови или любого другого материала — волос, ногтей, кожи. Ни одно заклинание смены личины не может поменять генетику. Достаточно каким-то образом взять у одной из его знакомых материал и сличить его с имеющимися данными по королевской семье. Ежели таких нет — вся королевская усыпальница к его услугам. Но это, конечно, не Борису нужно делать. Завтра он обсудит это с Майло, а сейчас поздний ужин — и спать. Глава 5 Начало июля, Пески