– Мёрдок, подумай хорошенько. Я предлагаю тебе работу. Хорошую работу. – Не хочу я на тебя работать. – И почему же? – Риголетто переводит взгляд на держащего отца за плечо громилу. – Слейд, тебе нравится на меня работать? – А то, босс. – То-то же. Я ценю своих работников. Помнишь, как вы в моем клубе трудились? Верзила по имени Слейд ухмыляется. – Ага. Там девочки были. – Верно, Слейд. Много девочек. Отец Мэтта харкает кровью на настил, а заодно и на ботинки Риголетто. Тот хмурится, достает из кармана носовой платок, вытирает кровь, и, бросив платок, поднимается. – Мёрдок, не валяй дурака. Я тебе услугу оказываю. – Не нужны мне твои услуги. И работа тоже. У меня уже есть одна. Риголетто хохочет. – Бокс, что ли? Или рестлинг? Как там тебя кличут? Сорвиголова? А этот твой красный прикид призван служить приманкой для домохозяек? Мёрдок, тебе и правда нравится так жить? Думаешь, этим можно прокормиться? – Это честный труд. Риголетто вздыхает. – Послушай, хватит терять время за болтовней. Мы оба прекрасно знаем, что в конце концов ты согласишься. Вопрос лишь в том, после скольких ударов. Ты будешь работать на меня и выбивать деньги с должников. – Не буду. – Будешь. Иначе… – Нет! Валяй, бей меня! – кричит отец. – Не стану я выполнять грязную работу для мафиози! – Мёрдок, я не закончил, – тычет в него пальцем Риголетто. – Следи за языком. Перебивать людей – дурная манера. Верно, Слейд? – Очень дурная. – Именно. Скверная. Так вот, Джек. Ты будешь собирать деньги с моих должников, – Риголетто поднимает руки, жестом показывая, что не потерпит никаких возражений, – иначе тебе и твоему ненаглядному маленькому Мэтту не поздоровится. Отец молчит. Все молчат. Здоровяк Слейд поднимает отца и отряхивает его одежду. Риголетто треплет его по щеке. – То-то же. Надавил на болевую точку – и дело в шляпе. Это тебе урок, Мёрдок. Помни о нем, когда придет черед трясти самых упертых должников. Всегда ищи болевые точки. Гангстеры уходят. Мэтт видит, как отец опускается на настил ринга, прислонившись спиной к угловой стойке, и не шевелится. Он сидит так, пока Мэтту не становится больно на него смотреть. Мальчик крадется обратно в раздевалку, вылезает через окно и идет домой. Дома он уже не чувствует себя в безопасности, как прежде. И больше никогда не почувствует. Глава 2 Двенадцать лет назад Для Джека Мёрдока лучший способ выполнять ненавистную работу – научиться быть двумя разными людьми. Работает один, домой идет другой. Главное – не допускать, чтобы их пути пересекались. – Джеки, по-моему… Не зови меня «Джеки», придурок. – По-моему… – Слейд замолкает, не донеся до рта куриную ножку. – О чем я вообще говорил? От запаха курицы-гриль Джека подташнивает, и он опускает боковое стекло машины. – Ты спятил? А ну подними. Зима на дворе, а я легко простужаюсь. Джек поднимает стекло, но не до конца. Ему по душе ночной морозный воздух. Прохлада отгоняет прочь лишние мысли, помогает сосредоточиться. – Мёрдок, закрой чертово окно! Сидящий на водительском сиденье Джек поворачивается к Слейду. У того на лбу пульсирует жилка, заметно выделяясь на жирной коже. Похоже, ночка выдастся тяжелая. Джек поднимает стекло до упора. – Так-то лучше. Старших надо слушаться, так что делай, как велено, малыш Джеки. Сжав зубы, Джек крепко цепляется руками в перчатках за руль, мысленно представляя, как тот ломается на куски под его хваткой. Еще он представляет, как втыкает обломки руля Слейду в глотку. – Поехали, Джеки. Взглянем, как живут богатеи, а одного даже навестим. Джек не спеша вливается в поток машин. Чем дольше они едут, тем меньше ему придется заниматься ненавистным делом. Они подбирают еще одного напарника, молодого парня по имени Ларкс. Джек несколько раз видел его в компании бритоголового мужика, что недавно нанялся к Риголетто вышибалой. Джеку Ларкс не нравился не только своим видом, который и вправду был жутковат – бледная, обтягивающая череп кожа, светлые, почти белые, жидкие волосы и водянистые голубые глаза. В нем отталкивало абсолютно все. Он постоянно молчал и никогда не улыбался, а лишь таращился на собеседника как рыба. К нужному дому они добираются в начале одиннадцатого. Джек паркуется на противоположной стороне дороги и понимает, что их старый «кадиллак» выделяется на фоне остальных автомобилей как… ну, как «кадиллак» на фоне «ауди», «порше» и «мерседесов». Скрытностью тут и не пахнет. Слейд протирает стекло и присматривается к дому. Во всех окнах темно. – Что нужно делать? – спрашивает Джек. Слейд не отвечает, а лишь достает пистолет и заряжает. Джек хмурится. Это что-то новенькое. Раньше в ход шли только кулаки да бейсбольные биты, а теперь? Пистолет? Наконец Слейд отвечает. – Чувака зовут Митчелл. Он кинул Риголетто, и теперь остальные инвесторы нервничают. Ясно? – Риголетто хочет устроить над ним показательную расправу? Слейд ухмыляется во все зубы, отбеленные до такой степени, что они кажутся пластмассовыми. – Верно, Джеки. Расправу. И года не прошло, как ты с нами, а уже схватываешь все на лету. Внизу дом охраняет пара телохранителей – сперва разберемся с ними. Слейд с Ларксом выходят из машины. Джек протягивает руку и достает из-под сиденья биту. Пистолеты ему не нужны. Они перелезают через высокую ограду и оказываются в уютном садике. Слейд шагает по клумбам, с плохо скрываемым удовольствием топча аккуратно рассаженные цветы – и то и дело останавливается, чтобы ни одного не пропустить. Джеку это кажется глупостью, ведь для полиции следы могут стать важной уликой. Впрочем, против Риголетто копы не пойдут. Они обходят дом. Дверь черного хода сделана из крепкой древесины и выглядит образцом надежности – ее не пробьет и полицейский таран. Слейд опускается на колени и достает кожаный мешочек с отмычками. Выбрав пару тонких металлических прутиков, он принимается за работу, мурлыча под нос какую-то веселую мелодию. Джек взволнованно наблюдает за ним. Только на заданиях Риголетто у Слейда случаются приступы радости. А вот в спортзале, где он полюбил болтаться в последнее время, он лишь хмурится и сердито бурчит о своем боксерском прошлом и о том, что на ринге надрал бы Джеку задницу. Похоже, что для счастья ему жизненно необходимо нарушать закон. Джек украдкой глядит на Ларкса. Тот уселся на детские качели и медленно раскачивается взад-вперед. Слейд прекращает напевать и начинает ругаться – видимо, замок попался сложный. Проходит еще пять минут, прежде чем они слышат заветный щелчок. Упаковав отмычки, Слейд открывает дверь. Джек следует за ним, а Ларкс идет замыкающим. Глаза Джека не сразу привыкают к темноте. Они в столовой, бо?льшую часть которой занимает обеденный стол. За дверью – длинный коридор, ведущий через все здание. – Охрана, – шепчет Слейд. Джек кивает.