====== XX. Они ====== Комментарий к XX. Они Ребята, перед тем, как мы начнем, хочу выразить вам огромную благодарность. Более 500 лайков, более 500 живых читателей, более 500 человек следят за развитием этой истории, проживают ее вместе со мной. Публикуя первую главу, я не замахивалась на такой результат, не мечтала. Спасибо каждому, кто так или иначе выразил поддержку! Спасибо, что вселяете веру и дарите силы! ❤️‍🔥 — Только не говори, что вы до сих пор в тазике моетесь! С чайничком! — прыснула Юлька, откидываясь на спинку скамейки и с наслаждением потягиваясь. В квартире этой счастливицы основательный ремонт был сделан стараниями её родителей лет семь назад. Человек стал счастливым обладателем водонагревателя на пятьдесят литров, палец о палец не ударив. И сидит ржет теперь. Ульяна вздохнула: вообще-то именно это она сказать и собиралась. В маленькой ванной Ильиных место для гигантского бойлера изыскать решительно невозможно, так что только тазики, чайнички и кастрюльки и остаются. Та ещё пытка для девушки с «косой до пояса». И не последний, кстати, аргумент в пользу того, чтобы рубануть шевелюру свою по плечи. — Ну а что ты мне предлагаешь? — недобро косясь на Новицкую, фыркнула Уля. — Не мыться? Такие вопросы при парнях обсуждать — это вообще ни в какие ворота! А парни присутствовали. На противоположной стороне лавочки, закинув ногу на ногу, сложив руки на груди и с интересом следя за ходом этой бестолковой беседы, восседал Вадим. «Заскочил на минуточку». «Извиниться». Минуточка обернулась тридцатью, а нормальных извинений Уля так и не услышала. Пробурчал себе под нос что-то о том, что перепил, вот и померещилось всякое, и на этом поставленную себе задачу посчитал выполненной. Букетик пионовидных роз, которым Стрижов пытался её задобрить, пока мирно возлежал на лавке между ним и Юлькой, но судьбу цветов Ульяна уже мысленно определила. Урна, потому что при взгляде на них эмоции поднимались исключительно негативные. Ну, на худой конец Новицкой отдаст, та не погнушается. — Этому дому наверняка не хватает собственного домовенка Кузи, — растянула губы в усмешке Юля. — Чумазого такого… Уле отлично известна причина приподнятого настроения Новицкой. Последние дни Юльку пробило на откровения, и Ульяна, вспомнив вдруг о своей роли лучшей подруги, покорно её исполняла, давая той возможность болтать о личном, сколько влезет. Да, голова была забита совершенно другим, но… Но, кстати, неплохо отвлекало. В общем, у причины имелось имя — Андрей. Аж десять дней уже у них. Рекорд! Каких-то десять дней, а Юльку не узнать: глаза горят, рот не закрывается, с лица не сходит мечтательная улыбка. Кажется, еще чуть-чуть — и у кого-то меж лопаток крылышки прорежутся, и этот кто-то вспорхнет с лавки и улетит в дальние дали, прямо как сама Ульяна месяцем ранее. Между их с Новицкой ситуациями — пропасть, но Уля искренне за Юлю рада: последний раз она её такой светящейся видела на третьем курсе института, когда Юлька позволила себе влюбленность. Увы, там с парнем не сложилось, и подруга резко вернулась к прежнему, чуть потребительскому, подходу. Казалось, уже навечно. Ан нет. — Есть решение, Ильина, не поверишь! — чуть помолчав, радостно воскликнула Новицкая, — Можешь ко… Фразу она не закончила: из подъезда на крейсерской скорости, тут же приковав к себе всеобщее внимание, выскочил Егор. Окинул пасмурным взглядом собравшуюся компанию, с девушками поздоровался, на Вадиме задержался чуть дольше, цветам уделил не более секунды, недобро прищурился и направился к стоящему в пяти метрах от лавки мотоциклу. — Чернов, прости за интимный вопрос. Ты как без горячей воды выживаешь? — игриво поинтересовалась Юля. — А что с ней? Отключили? Не заметил, — доставая из кофра перчатки и несколько нервно натягивая их на кисти, буркнул Егор. — Это как это? — искренне удивилась Юля. И Уля могла понять её изумление: сосед никак не смахивал на бомжа из подворотни. Вечный шухер на голове и мнимая хулиганистая небрежность в образе компенсировались опрятностью и свежестью внешнего вида. Да, тут можно смело ставить на душ дважды в день и стирку трижды в неделю. При мысли о том, как на голову льется ледяная в периоды отключений вода, Ульяну пробрало до костей. Бр-р-р! — Вот так это. С детства закалялся холодной. Так что не проблема, — огрызнулся он. — К чему вопрос-то? Ощущая невнятное беспокойство, Уля покосилась на Егора. Да, он явно пребывал не в духе, и это обстоятельство просто-таки в глаза бросалось. Хмурый, взъерошенный, непривычно напряженный; в голосе слышалось легкое раздражение, и оно же отражалось в резких движениях. Светились грозовыми сполохами глаза. Новицкая фальшиво трагично вздохнула: — Да вот соседка твоя мается… Жалко её. «Мойдодыра» ей когда-то перечитали, видать. И теперь ей каждый день по три раза подавай. Егор усмехнулся себе под нос, но, к счастью, от комментариев воздержался. Можно ставить что угодно на то, что про себя он уже Чуковского декламировал, уже вспоминал кривоногие умывальники. — Ничего мне не перечитали! — задохнувшись от возмущения, воскликнула Ульяна. — Просто… Я чистоплотная, вот! — Зачем маяться?! У нас уже включили давно! Нормально помыться можно у меня, — ни с того ни с сего вклинился Вадим. — Тут, в принципе, недалеко, можем прямо сейчас и поехать. Джакузи, полный фарш. Как тебе идея? Скользнул по ней взором своим волооким, сверх приличного не задержался и зафиксировался на объекте за её спиной. «Вот уж спасибочки. Нет!» У сидящей рядом Новицкой весьма живописно вытянулось лицо. Кажется, от такого во всех смыслах «заманчивого» предложения она обалдела не меньше самой Ули. «Парниша вообще берега попутал, да?» — читалось по взлетевшим на лоб бровям. «Да!» Уля отрицательно мотнула головой, рот уже открыла, но послать Стрижова подальше в лес не успела: внезапно от мотоцикла с громким фырканьем оторвался сосед. Вскинул голову, повел желваками и развернулся к компании. — Малая, нет ничего проще, — заводя мотор, холодно заключил Егор. В его по-прежнему слегка прищуренных глазах плескалось северное море. — Компактный проточный нагреватель решит все твои проблемы. Закажете сегодня — завтра я тебе его за пять секунд повешу. Могу сам выбрать, но попозже: нужно отъехать на пару часов. Воздух резко стал морозным, словно кто-то выключил ласковое августовское солнце. Взгляд Вадима, до появления в поле зрения соседа вполне миролюбивый, за последние минуты успел поменять температуру несколько раз: с плюс двадцати к нолю в момент выхода Егора из подъезда и до примерно минус ста в эту самую секунду. Впрочем, ответили Стрижову ровно тем же, не забыв нацепить на лицо непроницаемую маску. Спустя мгновение Егор, такое чувство, уже и забыл о существовании этого человека. Ясно. Так они и не помирились. Судя по физиономиям обоих, и не собирались. Как Егору удавалось изображать такое безразличие, так демонстративно игнорировать бывшего друга, Ульяна не понимала. Сама она не смогла сегодня отказать Стрижу во встрече: полный раскаяния голос её подкупил. Она сдалась и согласилась увидеться, хоть интуиция и охрипла вопить, что трубку брать не нужно и что встреча эта — ошибка. Уля согласилась, потому что она бесхребетная. А Егор на чужие эмоции класть хотел. Вот так приглядишься — и уже кажется, что ничего он не изображает. Что ему и впрямь плевать на эти разрушенные отношения. Да. — Отличная, кстати, мысль! — с воодушевлением отозвалась Юля. — Респект, Чернов! — и тут же переключилась на Ульяну: — Ну, а сегодня ко мне приходи. Горячей воды мне для лучшей подруги не жалко. — Вечером зайду, обсудим, — хмуро сообщил Егор Уле. — Покеда. Напоследок еще раз окатил Стрижова стальным взглядом, запрыгнул на седло, дал по газам и был таков. Меньше чем через полминуты удаляющийся рёв мотора смешался с шумом улицы и в нём растворился, а Уля осталась со своими мыслями. Если бы она продолжала смотреть на мир сквозь розовые очки, то, без всяких сомнений, выдала бы сейчас желаемое за действительное, истрактовав их с Вадиком молчаливый обмен любезностями по-девичьи. «Губу закатай, ага», — ну хотя бы вот так. Но она ведь приняла волевое решение с пушистых облачков спуститься, так что нет, толковать следовало чуть иначе. Скорее всего, со Стрижом Егор сейчас общался на языке, которым она не владеет, вот смысла «разговора» и не уловила. — Правда, Уль, приходи сегодня, — кивнула Новицкая. — А завтра Чернов решит твои проблемы на веки вечные. — Не решит, — на автомате отозвалась Ульяна. Мысли за эти мгновения успели улететь куда-то далеко — вслед за «Ямахой». Вспомнила о присутствии Вадима и поспешила себя поправить: — Ну, в смысле… Ну да, решит, конечно. Вадим сидел на своем месте, не шевелясь, мрачнее тучи. От былой расслабленности не осталось и следа: эта встреча явно испортила ему настроение. Тёмные брови образовали сплошную линию, на сложенных на груди руках резче очертились мышцы, а взглядом своим он, возможно, хотел бы её расстрелять — такое складывалось впечатление. Ульяна, еще два месяца назад уверенная, что этот парень сосредоточен на себе и в принципе недалёк, почувствовала, как внезапно занервничала. В который уже раз за единственный день вспомнилось содержание переписки, в которую он пытался втянуть её в ночь сольника. Всё признаний каких-то добиться от неё пытался. — В чем дело, Вадим? — сдержанно поинтересовалась Ульяна. — Да ни в чём, — с деланной беспечностью ответил тот. — Как парень я тебя не устраиваю. Как насчет секса по дружбе? Что скажешь? «Ты не охренел ли?!» Если взять цифру «десять» за максимум на шкале человеческого негодования, то её негодование, пробив потолок, только что достигло отметки «сто». — Стрижов… Иди на фиг… — процедила Уля, чувствуя, как вспыхивают щеки, как по щелчку пальцев загораются уши, а сердце ускоряет ход. — А если бы он предложил? — не поведя бровью, уточнил Вадим. Смотрел на неё с таким видом, будто от её ответа ничего не зависело, будто он уже всё понял давно. А она понять всё никак не могла! Ну как? Как он решил это уравнение в своей голове? Неужели ему хватило факта её приезда к окончанию концерта? И не такого уж очевидного, между прочим, принятия ею стороны Егора в их конфликте? «… … …» Ступор — вот слово, которое лучше всего опишет состояние Ульяны в это самое мгновение. Гипнотическое оцепенение. Она не понимала, сколько уже молчит: секунду или минуту. Не понимала, что должна сейчас ответить: правдой его окатить — он же прямо-таки напрашивается, ведёт себя, как петух! — или солгать ради собственного спокойствия и во избежание возможных инцидентов. Казалось, язык отказывался слушаться. — Еще раз для глухих. Иди на фиг, — прошептала Уля, прищуриваясь. С какой стати она вообще должна перед ним отчитываться? Придурок! Ошибка. Отвечать нужно было совсем иначе. Только как? Скепсис во взгляде Стрижова говорил об одном: можно не тратить силы. — М-м-м… Думаю, нет, я уверен: ему ты не откажешь. «Давай дружить, Вадим», — складывая губы в насмешливую улыбку и вкладывая в голос всё ехидство, передразнил он Ульяну. «Он», «ему» — Вадим расставлял акценты. В его исполнении эти «он» и «ему» звучали с таким пренебрежением, что хотелось немедленно стукнуть чем-нибудь увесистым по пустой башке! Одной интонацией умудрялся унизить! Кто мог предположить, на что окажется способен этот безобидный с виду мальчик? В кого вообще превращаются люди с уязвленным самолюбием? В палачей. — Просто встань и проваливай, — прошипела Уля. Казалось, еще чуть-чуть, и она кинется на него с кулаками, хотя куда эффектней было бы влепить пару пощечин — хотя бы для того, чтобы самодовольство с наглой рожи стереть. — Только знаешь что? — Вадим исполнять её просьбу явно не торопился. — Вчера Маша, сегодня ты, завтра Наташа, послезавтра какая-нибудь Даша. Ты дура, если этого не понимаешь и выберешь его. А если не видишь между нами разницы, то еще и курица слепая. Я готов тебя на руках носить, а он об тебя ноги вытрет. Ульяна задохнулась от охватившего её негодования: внутри, казалось, вот-вот рванёт. Каждое произнесенное им слово кромсало душу в лоскутья. Мысли вливались друг в друга, образуя в голове адское зелье, в грудной клетке бурлила ярость. Она не понимала, за что конкретно хочет линчевать. Сразу за всё! «Курица? Ну ты и говнюк! На руках ты, похоже, только себя носить готов! Да что ты обо мне или о нём знаешь? Представь, я вижу разницу — между вами пропасть!» — Выше себя ставишь? — скривив рот в сардонической усмешке, прошипела Уля. — А знаешь… И правда! Я твоей блестящей персоны недостойна, Вадик! Твоего общества вообще никто из нас не достоин! Зачем тебе слепые? Ищи зрячих! — Я переведу. С литературного на понятный, — наконец встряла Юля. Какое счастье, а то Уле уже начало казаться, что Новицкая не вмешивается намеренно, оставляя ей возможность поупражняться в остроумии и обидчика по стенке размазать самостоятельно. Вот только одна проблема: Ульяна не из тех, кто умеет это делать. — Стрижов, ты не охуел ли часом от ощущения собственной невъебенности? Фантазии свои влажные уйми и паранойю выключи! Тебе отказали! Умей отвалить! Свой рот Вадим затыкать не собирался и призывы Юлины проигнорировал. — Прям его словами говоришь! — не сводя с Ульяны глаз, гневно воскликнул он. — Он тебя научил?! Чем он лучше?! Опять! «Он», «его»! Да у «него» имя есть! Или Стрижов теперь считает выше своего достоинства это имя вслух произносить? «Померяться с «ним» захотелось? Тебе не понравится результат! Всем лучше!» — Я не собираюсь продолжать этот разговор. Уля жадно втянула ноздрями прохладный воздух: то была слабая попытка удержать себя в руках. Интересно, а «он» как долго согласился бы это слушать? Минуту? Полминуты? Десять секунд? Пять? Три? Будь Егор здесь, от Вадима бы уже ничего не осталось. Какое счастье, что его тут нет! Да она бы сквозь землю провалилась от стыда в ту же секунду. Какое счастье… Стрижов вскочил на ноги. Повёл головой, будто шею перед боем разминал, сделал в её сторону шаг, занёс ногу для второго, но передумал. Юлька, мгновенно напрягшись, взлетела со скамейки и вцепилась в неохватное плечо. Еще секунда, и Вадим брезгливо стряхнул с себя её ладонь. — Я сейчас ментов вызову, — угрожающе протянула Новицкая. — Только попробуй! — Да ты даже не отрицаешь! — каменные желваки ходили ходуном, а в глазах сверкало неприкрытое бешенство. — Я чё, слепой, по-твоему? Ты из меня совсем дурака-то не делай! Как со мной увидеться, так: «Я работаю», а как через всю Москву на концерт под занавес, так это ты первая! Как рявкать, так на меня. Как успокаивать, так его. Ты себя со стороны вообще видела? «Да, и что? Это все твои аргументы?!» Ульяна храбро вскинула подбородок. Она не боится. Что он ей сделает? Ударит? Рискнёт? Правды, значит, хочет? Так сейчас он её получит — в терапевтических дозах. — Извини, но каждый человек имеет свой вес, Вадим! — «Твой — нулевой. Зеро!» — Вы с Егором в разных весовых категориях в силу моих жизненных обстоятельств! И тебе этого не изменить! — Перевожу для параноиков, — снова попыталась вклиниться Новицкая. — Они как брат с сестрой. И, кстати, это значит, что между ними ничего нет, дурень! Юлькины слова, кажется, просвистели мимо Вадимовых ушей и мозга: он даже головы в её сторону не повернул. Для него здесь никого, кроме Ульяны, сейчас будто не существовало. — Жизненных обстоятельств? — Вадик разразился театральным гомерическим хохотом. — Да что ты говоришь? Каких-то два месяца назад тебя на порог его хаты не затащить было! А что случилось? — резко изменив интонации на приторно-сладкие, спросил он. Какого чёрта она повелась на его извинения? Нельзя же быть настолько наивной в своей вере в лучшее! Вадима на полчаса хватило!