* * * Профессор Словицкий сидел в углу на полу небольшой комнаты без окон с единственным источником света в виде небольшой лампы под потолком. Кому-то возможно так было бы неудобно, но не ему — его телу вообще без разницы, с тем же успехом он может и стоять. Пусть в этой комнате есть и кровать, стол и даже стул, не говоря про раковину с унитазом, но больше всего она все равно напоминает ему какую-то тюремную камеру. В которую он зашел абсолютно добровольно. И так же добровольно продолжает находиться здесь, не спеша уходить. Хотя у него такая возможность есть — ему сразу сказали, что если он захочет уйти, то никто ему в этом мешать не будет, только он должен будет тогда покинуть пределы города. Окинув в очередной раз грустным взглядом помещение, профессор опустил голову на руки, сложенные на коленях, и опять погрузился в свои мысли. Все равно единственное что ему сейчас остается — это думать и вспоминать. Ну, еще и ждать, но это такое себе занятие, и оно успело уже неслабо надоесть ему. Сколько он уже здесь дней? Дня два, три? Сложно точно определить. Время без каких-либо ориентиров течет весьма специфически — порой ему кажется, что прошло уже несколько месяцев, как он тут находится. Единственный ориентир в этом месте — это бойцы, приходящие проверить его и узнать не нужно ли ему что-нибудь. И сколько ему придется еще прождать? День, неделю? Или может быть даже больше? И дождется ли он вообще? От вопросов времени, Словицкий незаметно для себя погрузился в воспоминания, в который раз за последние дни вспоминая то как докатился до нынешней ситуации. Он снова и снова прокручивает у себя в памяти то что произошло за эти месяцы и пытается найти выход из текущего положения. Вот только выход упорно отказывается находиться и профессор медленно, но уверенно погружается в отчаяние. Да что погружается, он уже в отчаянии, раз пришел сюда! И он это хорошо понимает, но выбора у него на самом-то деле и нет. Все наверно началось в тот момент, когда Асов нагрянул в его лабораторию и Словицкий взорвал ее, надеясь разобраться так с Асовым, ну или хотя бы чтобы она не досталась тому. Именно это событие стало началом всему. Не взорви он тогда свою лабораторию или не атакуй ее Асов, то все было бы совсем иначе. Иногда к профессору закрадывалась мысль, что не стоило вообще трогать Асова, нужно было попробовать как-то договориться с ним, но он сразу же гнал ее подальше. Потому что если принять ее, то становилось только хуже. После того как Словицкий остался без своего комплекса-лаборатории, он с остатками своих дроидов добрался до одной из своих старых лабораторий и стал там обустраиваться — доставал из других схронов нужное оборудование, возвращал всех своих людей, что были еще живы на тот момент и остались верны ему. Копил силы и пытался создать необходимые условия для продолжения своей работы — это если кратко подводить итог тому чем он был занят. И вроде бы у него даже все получалось — лабораторию удалось более-менее обустроить, все необходимое там теперь было, всех своих людей и дроидов он тоже смог собрать в одном месте. И это все еще была довольно грозная сила по нынешним меркам. Он уже даже начал подумывать над местью Асову, прокручивал в голове самые разные ее версии, но ничего толкового не придумывалось. Он не смог с ним справиться, обладая гораздо большими ресурсами, что говорить про теперь, когда от былого осталась лишь малая часть. О том, что Асов пережил взрыв лаборатории Словицкий уже к тому времени знал — тот как ни в чем небывало носился по стране, занимаясь какими-то своими делами. Все же одиночка в весьма характерной броне — довольно запоминающаяся личность. Особенно когда он не скрывается, а Асов если и скрывался, то не особо старательно, заходя во многие поселения. Но потом Словицкому стало не до этого — неожиданно его сознание и тело стали конфликтовать. То, что это должно произойти, он знал, но случилось это гораздо раньше рассчитанного срока и поэтому совершенно неожиданно, он просто не был готов к этому, считая, что у него еще есть время. Вначале это были различные недолгие и малозаметные сбои тела, но профессор уже проходил через это и прекрасно знал, что это означает. Почему они начались раньше времени, Словицкий не понимал. Но он хорошо понимал к чему это все ведет и что означает. А означало это нерадостные вещи — его конец близок и осталось ему не долго. И профессор стал срочно пытаться найти спасение. О захвате Асова он больше не думал — у него не было достаточно для этого сил, да и тот к тому времени как у Словицкого начались проблемы, куда-то исчез. Но как бы он не старался, его попытки как-то замедлить начавшийся процесс отторжения телом сознания, чтобы выиграть себе время, ни к чему не приводили. Все испробованные и проверенные раньше средства теперь почему-то почти не помогали. Что-то было иначе в этот раз, но что именно профессор никак не мог понять. Как и не получалось у него выяснить, почему все началось раньше рассчитанного времени. Когда же на него каким-то непонятным образом вышел Нулевой и предложил помочь в его проблеме, профессор не раздумывая согласился. К тому моменту он уже успел отчаяться и почти смирился со скорым концом — по непонятным причинам, в этот раз все происходило гораздо быстрее и времени на то чтобы что-то предпринять почти не было. Да что говорить, если он за столько лет не нашел решения своей проблемы, то что мог сделать за несчастные месяцы, что оставались ему? Так что за предложенную помощь он ухватился обеими руками, пусть все и выглядело крайне подозрительно. Как ни странно, но Нулевой не обманул его. Он и в самом деле помог, пусть и не полностью спася, но стабилизировав состояние профессора. Вот только что и как тот сделал, профессор не понимал. Для него все прошло почти мгновенно — он прибыл в нужное место, проверил установленную там аппаратуру и подключился к ней, представив Нулевому ограниченный доступ к себе. На этом все, дальше прошло несколько минут и все было закончено. И Нулевой сделал это даже вроде как безвозмездно, никакие условия не ставились и ничего не требовал в ответ. Профессор тогда постоянно ожидал какого-то подвоха. И он в самом деле был, немного позже Нулевой предложил профессору присоединиться к нему, в обмен на помощь в полном восстановлении. И Словицкий согласился, он просто не видел другого выхода, предоставив тому все что было у него. И это стало началом конца — он будто угодил в паутину, вырываясь из которой лишь еще больше запутывался в ней. Совершенно незаметно для себя, профессор оказался в полной власти рехнувшегося искина, гонявшегося за Сергеем Асовым — его жизнь теперь зависела от этого искина, от того что тот с ним делает. А то что он совсем того, рехнувшийся, профессор понял очень быстро по общению с ним, когда тот перестал тщательно контролировать себя. Но поворачивать обратно было уже слишком поздно. Когда же он узнал за кем именно охотится искин, то чуть не рассмеялся — вот это было совпадение, даже какая-то издевка судьбы. Пусть тот вроде как озвучивал немного другую цель — вернуть потерянный контроль над дроидами, но почти все сводилось к охоте за Сергеем. Лично профессор в этом почти не участвовал, Нулевой использовал имевшиеся у того ресурсы в виде схоронов с различным оборудованием, лабораторий, людей и дроидов. А дальше была охота за Асовым и попытки убить его, впрочем, без особого результата, к злой радости Словицкого. А потом в какой-то момент состояние профессора вдруг стало резко ухудшаться. Никаких предвестий этому не было, все началось внезапно. По словам Нулевого у него наоборот все шло к полному восстановлению. Да и исследования самого Словицкого подтверждали это — процесс отторжения телом сознания был заморожен и даже немного откатился назад, все должно было быть нормально. Но факт остается фактом и это ничто не в состоянии изменить. Временами он словно отключался от реальности и затем обнаруживал себя в совсем других местах и совершенно не помнил, что происходило в моменты этих отключений. Нулевой утверждал, что это из-за его проблемы и побочные эффекты от попыток решить ее. Но Словицкий не был бы самим собой, если бы не попытался проверить это. Да, его проблема вроде как была заморожена, не ликвидирована полностью, но все же. Однако что-то же с ним происходит? Проверил. И результат этой проверки был ошеломляющим — Нулевой буквально перехватывал контроль над его телом, отодвигая сознание профессора от управления. Именно такие моменты были для него словно отключением. Хотя почему словно? Он буквально отключался, продолжали действовать лишь базовые алгоритмы, и они же включали обратно его, когда Нулевой ослаблял свой контроль. Искин совсем не пытался помочь ему, нет, он лишь делал такой вид, создавая временные решения для его проблемы, чтобы профессор верил ему и не мешал. А в это время он просто перестраивал программную структуру его тела под себя. Незаметно для себя профессор почти потерял свое тело. Вирус Нулевого поразил системы профессора как какая-то плесень, постепенно распространившись из нескольких очагов. А профессор все это время не замечал этого. Или вернее будет не обращал внимания, считая что это часть лечения? Возможно обрати он на это внимание гораздо раньше и все было бы иначе… Поняв же это, Словицкий сразу же попытался выкрутиться из сложившейся ситуации. Вот только что он мог, ведь полностью теперь зависел от Нулевого? Сбежать? Мог, но не на долго, максимум месяц без вмешательства Нулевого, и он умрет — «лечение» Нулевого с одной стороны остановило отторжение сознания телом, а с другой сделало так, что без этого «лечения» профессор протянет совсем недолго. Но он твердо решил, что пусть даже и умрет, но не станет марионеткой сбрендившего искина. Если на то пошло, не так он собирался закончить свою жизнь. Умирать в ближайшее время он конечно тоже не собирался, но тут уже как получилось. И профессор стал готовиться к побегу, максимально незаметно внося изменения в свое тело и программную оболочку, все же он не зря столько времени потратил на изучение всего этого. Пусть не сразу и не быстро, но у него начало что-то получаться — код Нулевого не был чем-то сверхъестественным и даже в чем-то был знаком профессору, столько лет занимавшегося дроидами. Но не смотря на все, максимум что он мог сделать — это заблокировать влияние Нулевого на себя. Речь не шла о том, чтобы полностью избавиться от него, слишком глубокие изменения уже произошли и сам с ними что-либо сделать профессор не сможет, тут нужно масштабное вмешательство извне. Но сложнее всего оказалось не внести изменения, а сохранить их в тайне от Нулевого, чтобы тот ничего не понял раньше времени. В том, что профессор возится в коде своего тела ничего подозрительного не было, он и раньше так делал. Еще одной проблемой оказалось то, что после того как Нулевой перехватывал контроль над его телом, все что делал профессор просто исчезало, переписанное Нулевым. Тот не заморачивался по мелочам и действовал масштабно, меняя все целыми блоками и поэтому не замечал вносимых туда изменений. Профессор же старался действовать более точечно и незаметно. И все же, не смотря на все сложности, он смог приспособиться и справиться с поставленной перед собой задачей — в какой-то момент, после долгих попыток у него было все готово для того чтобы вырваться из-под контроля Нулевого. Вначале он собирался просто сбежать, а потом… Что будет делать потом он не знал. Но перед самым побегом к нему пришла мысль — а что если попросить о помощи врага Нулевого, Сергея Асова? Да, у него с ним тоже сложные взаимоотношения, но это наверно единственный кто возможно сможет ему помочь. Даже не столько сам Сергей, сколько его нейросеть. Но в любом случае для этого надо найти его и уговорить. Где же искать Асова, профессор знал. Пусть его люди и работают теперь на Нулевого, но про профессора они не забыли и изредка выполняют его небольшие задания. Вот так он и выяснил с кем Асов скорее всего связан и где его можно попробовать найти. Как ни странно, но сбежать от Нулевого получилось довольно легко — кажется тот вообще не ожидал такого поворота и никак не подготовился на такой случай. А может это была какая-то хитрая ловушка, рассчитанная то ли на поимку Сергея, то ли на профессора, чтобы тот окончательно сломался. Не смотря на довольно долгое время, проведенное с этим искином, Словицкому все еще сложно предугадать что тот задумал. Будь тот самым обыкновенным искином, то проблем не было бы, а так… Это могла быть как ловушка, в которую профессор угодил, желая вырваться, так и то что Нулевой просто не предусмотрел такую возможность. Затем был долгая дорога, благо есть, пить и отдыхать профессору не нужно, и он наконец добрался до Москвы. Вот только Асова там в тот момент не оказалось. Единственное что осталось Словицкому — это ждать. Он и начал ждать, согласившись на все условия местных — вроде этой тюремной камеры. Неожиданно профессор услышал приближающиеся шаги и все нахлынувшие на него воспоминания резко куда-то исчезли. Замерев, он стал вслушиваться в доносящиеся звуки. Может быть это наконец-то Сергей? Или всего лишь очередной боец, идущий сюда проверить как у него дела? Услышав раздавшиеся там голоса, он понял что да, это Асов. План профессора сработал. Вот только этот план заканчивается на этом моменте и дальше все зависит от Асова. И это пугает Словицкого. Впрочем, отступать уже слишком поздно. Долгие секунды ожидания и дверь в камеру открылась и внутрь кто-то вошел. Подняв голову, профессор посмотрел на вошедшего. Да, это Асов, пусть он и закован полностью в броню, но это знакомая броня, в ней он его видел не раз. — Сергей? — неуверенно спросил профессор, боясь, что все же ошибся. После всех вмешательств Нулевого в его тело, он не мог быть до конца уверен, что оно не подведет его в самый неподходящий момент. — Да, это я. — раздалось в ответ, а Словицкий испытал небывалое облегчение. Неожиданно профессору захотелось броситься к нему и сделать все что угодно, лишь бы тот помог. Он даже успел уже подняться и чуть было не воплотил это желание в реальность, но в последний момент все же пересилил себя. — Прошу, помоги мне. — произнес он, не сдержавшись и вложив все бурлящие в нем эмоции в эти три слова. * * * Удивленно смотрю на профессора, не зная, как реагировать и что делать. После всего что было, он просит о помощи… Еще не знаю, что именно ему нужно, но сам факт говорит о многом. Есть конечно огромное желание просто взять и послать его, но думаю ему не сильно легче было пересилить себя и попросить меня. И похоже его на самом деле прижало. — Что вам нужно, профессор? — спрашиваю, продолжая рассматривать его и искать какой-то подвох. Вдруг это не Словицкий? Все же он весьма странно ведет себя. Не похоже это на него. А если и он, то что же у него такое должно было произойти? — Мне нужна помощь твоей нейросети. — произнес он, открыто смотря на меня. Интересно… — Еще раз спрашиваю. Что вам нужно? — Это долгий рассказ. — Так я вроде бы никуда не спешу. Рассказывайте, профессор, и лучше правду, если хотите, чтобы мы помогли вам. — Хорошо. — согласился он без сопротивления и начал рассказывать. Дослушав до конца, пытаюсь переварить услышанное. Да уж, не ожидал я такого. Два моих врага сошлись вместе. Правда ненадолго, но все же. Тому что Нулевой решил использовать профессора я не удивлен. Удивлен я другому — почему он так затянул с перехватом контроля над телом и вообще зачем так возился с ним? Что-то не давало ему сразу сделать это? Или же он хотел хорошо изучить такой феномен как профессор — дроид с человеческим сознанием? И если это так, то даже догадываюсь для чего ему это могло понадобиться. Кто тут еще похожий такой бегает по материку? Или может у него еще какие-то причины были? В том, что какие-то причины у него точно были — не сомневаюсь. Чего Словицкий хочет от меня — это понятно, чтобы мы помогли ему избавиться от контроля Нулевого, а может даже и решили его проблему. И вот что мне делать с профессором? Помочь ему? Неохота, честно говоря, особенно помня, что он со мной делал и собирался сделать. Но не смотря на все это, он все же пришел ко мне. И он в полном отчаянии. — Арти, что думаешь? — мысленно спрашиваю у нейросети, не спеша нарушать установившуюся в комнате тишину после того как Словицкий закончил свой рассказ. — Я думаю надо попробовать ему помочь. — Уверена? — Нет, но думаю стоит попробовать. И сделать это здесь. Тащить его к Слиянию слишком рискованно, кто знает, что Нулевой в него напихал. Да и вообще выводить его отсюда рискованно, сюда почти не проходят сигналы из внешнего мира и Нулевой возможно не сможет перехватить над ним контроль и вообще как-то повлиять на то что я буду делать с ним. Если же выведем на поверхность, то все станет еще более непредсказуемо. — Ладно. Но будь осторожна. — все же соглашаюсь с тем чтобы помочь профессору. — Конечно. — Есть предположения сколько на это у тебя уйдет времени? — Вообще без понятия. Все зависит от того насколько там все плохо. Возможно десять минут, может пару часов, а может дни, а то и недели. Вот подключусь к нему, немного изучу что там и тогда смогу более точно сказать. Еще не факт, что у меня вообще получится что-нибудь сделать. — Мы попробуем помочь тебе. — говорю профессору. — Спаси… — начала благодарить он меня, но резко замолчал и странно дернулся. — Нет, нет, только не сейчас! — явно в панике закричал он, а его тело начало дергаться будто во время какого-то приступа размахивая руками и даже ногами. Делаю несколько шагов назад и подозрительно наблюдаю за происходящим. И что это такое? — Я… не могу… сопротивляться… он сильнее! — с трудом произнес профессор и еще несколько раз дернувшись, неподвижно замер. — Арти, засекаешь что-нибудь? — спрашиваю у нее, догадавшись, о чем, вернее о ком, говорил Словицкий. И это меня совсем не радует. А как же слова Арти о том, что здесь почти нет сигналов из внешнего мира и Нулевой не сможет подключиться к профессору? Эх… — Нет, никаких входящих сигналов. — Тогда какого хрена? — Я же говорил тебе не мешать мне? — произнес профессор, посмотрев на меня и не дав услышать ответ от Арти. Только наверно будет правильнее сказать — произнесло тело профессора, сейчас это точно не он, даже интонации голоса изменились. Вот он серьезно это? Что за пафасность и театральщина? К чему это? Да и в придачу к этому он уже повторяется.