Ограничился я одним бокалом и сразу ушел спать. Наверное поэтому и проснулся от еле слышного скрипа двери. В отведенную мне крошечную комнату проскользнула светлая фигура и дверь снова скрипнула, затворившись. Нет, это не Дубровин меня зачищать явился, слишком уж мелок визитёр. — Двигайся! Чего, как барин разлёгся?! — прошипела внучка домохозяина и нахально полезла ко мне под одеяло. — Ты чего сюда припёрлась? — возмутился я вполголоса, в момент проснувшись и оценив все риски, и их последствия, — Тебя кто сюда звал? А ну вали к себе! Я даже попытался, не поднимая лишнего шума, выпихнуть с кровати рыжую вертихвостку. — Заткнись, а то сейчас деда позову! — весенней гадюкой зашипела достойная чекистская поросль, — Скажу, что это ты меня к себе затащил! А у него, между прочим, здесь карабин и наградной пистолет в сейфе хранятся! Двигайся, давай! Н-да... Карабин и пистолет, это серьёзно, ну их на хер.. Глава 14 В город я вернулся вовремя и на службу вышел без опоздания. Правда для этого пришлось ехать в РОВД прямо из аэропорта. Успел даже забежать в кабинет и раздеться перед тем, как догоняя в дверях коллег, появился пред строгим взглядом шефа. — О! Сам Корнеев объявился! Собственной, так сказать, персоной! — кисло скривился Данилин, не оставляя мне никаких шансов для заблуждений относительно его ко мне доброго расположения. — Здравия желаю, товарищ майор! — не стал я следовать его примеру и добросердечно улыбнулся в ответ, — Разрешите приступить к исполнению служебных обязанностей? — задал я вопрос, который в таких случаях принято считать риторическим. Начальник даже не счел нужным открыть рот, чтобы ответить и просто махнул на меня рукой. Словно на надоедливую муху, которую, исходя из банальнейшего чувства брезгливости, совсем не хочется прихлопнуть на собственном лбу. Ничуть не обидевшись на руководство и довлетворенно кивнув, я перевел взгляд на Зуеву, сидевшую ко мне лицом. Поймав ее взгляд, ободряюще подмигнул ей. Встревоженный взор Лидии Андреевны слегка потеплел и она перевела его на лежащие перед ней бумаги. — А ты чего такой веселый, Корнеев? — от бдительного шефа мои перемигивания с его замшей не укрылись, — Ты игривость-то свою поумерь и соберись, твои отгулы закончились! — сварливо окоротил он меня. — И давай-ка, лейтенант, иди в дежурку, и на сутки заступай! А про график мне напоминать не надо! — заметив мой возмущенный взгляд, прикрикнул он, — Ахмедханов на больничном, а вы с ним люди не чужие, так что, заменяй товарища. Ступай, принимай дежурство! Под облегченно-насмешливыми взглядами коллег, которых так удачно минуло внеочередное дежурство, я поднялся со стула и побрел на выход. К, и без того, роящимся в голове тревожным мыслям, прибавилась грусть-печаль от грядущей бессонной ночи. Уже второй за сегодняшние сутки. — Ты прибавь шагу, Корнеев! — не поленился подстегнуть меня Алексей Константинович, — В частном секторе пожар с трупом случился, так что ты поспеши! Стараясь, чтобы сидящие ближе к выходу товарищи не прочитали по моим губам нецензурные слова в адрес руководства, я поторопился выйти в приемную. — Сообщение из УВД пришло, а им с пульта пожарные отзвонились, — вводил в курс меня заступивший дежурный Аскер-заде, — Старая группа на выезде зависла, там, похоже, грабёж с лицом. А ты чего по гражданке? — запоздало удивился он, хлопая глазами. — Так Данилин решил! — раздраженно ответил я, — Теперь всегда так дежурить буду. Где группа? И на чем поедем? — Эксперт с опером сейчас спустятся, а участковый там уже! — успокоил меня суточный хозяин ОДЧ, — А машину я тебе организую, сейчас ОВО подъедет оружие сдавать, они вас и отвезут. И это.. — он неуверенно посмотрел на меня, — Ты всё-таки переоденься! Там труп, неровен час из УВД приедут на место, а ты по гражданке! Вся группа по форме дежурить должна! Разбираться не будут, вздрючат всех по первое число! И меня заодно вместе с тобой, и с вашим Данилиным! Ответственному по городу похер его распоряжения! Успокоив старлея и попросив его позвонить мне в кабинет, как только будет транспорт, я пошел к себе переодеваться. Натянув дежурный комплект обмундирования и переложив в него удостоверение, и прочее содержимое карманов, дожидаться звонка я не стал. Спустившись в ОДЧ, поздоровался с дежурившим от ОУР Лешей Храмовым и экспертом Хотиенковым. — Корнеев! — окликнул меня дежурный, — На, поговори с Денисовым! Это участковый с пожара, — пояснил он протягивая мне трубку. Капитана Денисова я почти не знал, но в лицо его хорошо помнил. Это был тучный мужик, которому оставалось года два до пенсии. Он толково обрисовал ситуацию. По всему выходило, что труп был не криминальный. Как, собственно, и сам пожар. Однако там был труп. Хозяйкой сгоревшего дома была старуха, возраст которой исчислялся с дореволюционных времен. Судя по размерам сильно обгоревшего тела, это была хозяйка домовладения. Бывшая хозяйка бывшего домовладения. — Ты только кого-нибудь из "мелких" из камеры возьми! — попросил меня Денисов, — Из пожарища бабку достали, но грузить ее некому, — пояснил он, — Обгорела она сильно! От рук и ног одни култышки остались и головы нет, упавшей балкой размозжило. Из соседей одни бабы, мужики все на работу ушли, а сами перемажемся! — нудно бубнил участковый, бессовестно перекладывая свою работу на руководителя следственно-оперативной группы. То есть, на меня. Ничего не ответив на беспардонность Денисова и велев ему провести подворный обход, я положил трубку. Поскольку вчера было воскресенье и никто "мелких" не рассматривал, то камеры для административно задержанных пустовать не должны. С учетом задержанных с вечера субботы, народу там сейчас должно быть вдвое против обычного. — У тебя в камере по мелкому хулиганству задержанные есть? — обратился я к Аскер-заде. — Ты же еще в суд никого не отправил, если, говоришь, дежурка на выезде? — Коля! — вместо ответа через открытую дверь и коридор крикнул Аскер своему помдежу, — Сколько у тебя "мелких" в камерах? — Двенадцать рыл! — без малейшей запинки ответил помдеж Коля, — Бузят, в суд их везти надо! Пора! Понять хулиганов было можно, сидели они, мало того, что в тесноте, но ко всему еще и в обиде. В том смысле, что им уже вторые сутки приходится соблюдать вынужденный пост. По действующему порядку, в стенах РОВД довольствия административно задержанным не полагается. Кормят их там, где они отбывают свой административный арест. То есть, в спецприемнике УВД города. Или дома, если начальник РОВД наложит своей властью штраф и отпустит на волю. Вот и шумит голодный хулиганистый люд, стремясь побыстрее выйти из двух тесных камер с воняющей парашей в каждой из них. — Иди, выбирай! — разрешил мне дежурный, кивнув в сторону распахнутой железной двери, за которой были камерные владения его помощника. Выбрал я четверых. Чтобы с запасом. Пообещав за труды каждому по пачке "Примы". На вопросы "мелких" о характере ожидавших их работы, я промолчал. Благоразумно решив, что Денисов на месте им сам всё объяснит. От пепелища, к которому мы подъехали, тянуло свежим кострищем и горелой сыростью. Дома и примыкавшего к нему сарая не было. Кое-где еще парило. Было видно, что недавно уехавшие огнеборцы, воды на выгоревшие и обвалившиеся руины не пожалели. Указав на на лежавший на земле обгоревший и сплющенный обрубок с цветовой гаммой, как у пережаренного шашлыка, участковый уверенно заявил "мелким" сидельцам, что это сгоревший в сарае теленок. После чего, всё с той же и неменьшей уверенностью приказал им положить на принесенную с соседнего двора дерюгу "теленка" и загрузить его в кузов ГАЗ-51. "Мелкие" бестолково засуетились, выполняя указание капитана. — Товарищ лейтенант, вас там дежурный к рации зовёт! — подошел ко мне сержант-водитель ОВОшной "буханки", на которой мы прибыли на пожарище. — Отправляй ОВОшную машину с задержанными на базу, наша дежурная к тебе уже выехала! — нетерпящим возражений тоном прохрипела рация. Пожав плечами, я протянул водителю рубль на обещанное "мелким" курево и разрешил их забирать. На растерянные стенания участкового по поводу выгрузки в судмедэкспертизе бабкиных останков, я всё с той же неопределенностью пожал плечами и пошел осматривать место происшествия. Как и ожидалось, никаких следов поджога обнаружить не удалось. Даже, если бы они и были, то огонь всё уничтожил. Грустный капитан, с тоской поглядывая на грузовик, в кузове которого лежала сгоревшая старуха, протянул мне рапорт с результатами подомового обхода. Из которого следовало, что пожар в пределах этого двора уже не первый. Но самый удавшийся, потому что прежние два или три соседям удалось пресечь в самом начале. С их слов следовало, что покойная бабка противопожарные правила напрочь не соблюдала. Вздохнув, я пошел по указанным в рапорте адресам. Я уже возвращался к дежурному УАЗу, когда увидел рысящего от него опера. — Износ, Серёга! На Революционной групповой износ! — сообщил он мне, — Поехали быстро, тут один хер отказной будет, а там сто семнадцатая с лицами! Тем более, что через ноль два прошло, — радостному оперу Лёше не терпелось дать в сводку раскрытие. — Поехали! — согласился я, — Прокуратура выехала уже? — поинтересовался я, не будучи против неожиданного, но от того не менее вожделенного отдыха. — Не будет прокуратуры, там малолетка! — обломал меня Храмов, — Твоя подследственность! Надо только будет в ИДН по пути заехать, инспекторшу взять! Нет, никак не мой сегодня день. Не задался он для меня сегодня. С самого утра не задался. Вот и сейчас! Если бы изнасилование случилось в отношении совершеннолетней, то пахать пришлось бы не мне, а прокурорскому следаку. Вздохнув, я полез в машину. Потерпевшая несовершеннолетняя Светлана Петровна Болдырева была выше меня на полголовы и в весе тоже превосходила. Не менее, чем на десяток килограммов. А то и больше. Она безразлично лузгала семечки, сплевывая шелуху в свернутый из газеты кулёк. Семечки она доставала из кармана своего, теснящего её пышную грудь, халата. Жертвой выглядела никак не она, а её шумная родительница. Это была такая же широкая, но на две головы ниже дочурки бабища. Завитая в мелкие кудри тётка визжала, словно её резали. Перед тем, как начать голосить, представилась она Раисой Николаевной. — Сволочи! — кричала она, — Я этих п#здюков обязательно посажу! Они у меня быстро к хозяину отъедут! — сверкала она небольшими, но очень выразительными глазами из-под белёсых ресниц и таких же светлых бровей. — Чего стоишь, корова?! — вдруг почти спокойно обратилась она к дочери, — Быстро неси паспорт гражданам мильцанерам! Пусть они убедятся, что ты малолетка! А мне очень не хотелось убеждаться. Войдя и увидев гренадерского вида барышню с туповатым, но вполне взрослым лицом, я поддался искушению и малодушно вознадеялся спихнуть этот износ на прокурорских. Но флегматичная жертва группового сексуального злодейства медленно отлепилась от дверного косяка и аккуратно положив кулёк на верх серванта, удалилась во вторую комнату. Через полминуты она уже вернулась и отдав мне документ, забрала свой кулёк обратно. Еще с минуту я под звуки плевков несчастной жертвы изучал её паспорт. Действительно, на мою беду и на горе её насильников, совершеннолетие Светланы должно было состояться чуть позже сегодняшнего дня. Пусть всего на четверо суток, но таки позже. Нет, определённо, не мой сегодня день.. Опрашивал я Светлану пока что без протокола, но, как и положено, в присутствии матери, и идээнщицы. Пресекая время от времени нецензурные протесты родительницы потерпевшей и стараясь не замечать недовольные взгляды опера, я терпеливо вытягивал немногословную Свету на диалог. Отложив по моей просьбе кулёк с шелухой в сторону и с сожалением ссыпав из горсти оставшиеся семечки в карман, несовершеннолетняя Болдырева постепенно разговорилась. После пяти минут нашего общения с потерпевшей, мне захотелось послушать и самих половых агрессоров. Проживающих, к слову, совсем неподалёку. Двое в соседнем подъезде и еще один через дом. Оставив идээнщицу с дамами, я пошел по указанным Светланой адресам. Опера, на всякий случай, я взял с собой. В первом адресе, расположенном на третьем этаже соседнего подъезда, никто нам не открыл. Зато этажом выше, на мой звонок входная дверь открылась почти сразу. В приоткрытой двери стояла пожилая женщина интеллигентного вида. Явно непричастная к изнасилованию несовершеннолетней гражданки Болдыревой. — Здравствуйте! Следователь Октябрьского РОВД Корнеев! — как и положено представился я, — Вячеслав Соломатин здесь проживает? Я придвинулся ближе к двери, чтобы успеть сунуть в проём ботинок и не дать её захлопнуть, если вдруг хозяйка попытается таким образом прекратить наш разговор. — А что случилось? — заволновалась она, — Почему следователь?! Что случилось?!! — Самим пока еще непонятно, — пространно ответил я, — Нам надо с ним переговорить, тогда все и прояснится, вы позволите нам войти? — с этими словами я переступил порог. Женщина вынужденно отступила назад, а мы с Храмовым вполне законно и без какого-либо конфликта оказались в квартире подозреваемого. — Да, конечно! — растерянно ответила хозяйка, — Проходите, пожалуйста! — Спасибо! Как к вам можно обращаться? — я ободряюще улыбнулся ей. — Зинаида Дмитриевна, — назвалась она, — И всё-таки, в чем дело? — Зинаида Дмитриевна, а где Вячеслав? И кем он вам приходится? Внук или сын? — сразу тремя вопросами на один её ответил я. — Внук. Славик мой внук. Он очень хороший, это какая-то ошибка! — слабо улыбнулась она. — Он дома, в своей комнате, хотите, я его позову?— женщина начала поворачиваться к двери в конце длинного коридора. — Разрешите! — я решительно отодвинул её и быстро направился к указанной двери. Храмов, не отставая, двинулся за мной. Распахнув дверь, я шагнул в комнату, приготовившись к задержанию хорошего Славика. Ровно напротив, на диване сидели два испуганных подростка. Один из них был в очках и руки он держал зажатыми между колен. Второй пытался выглядеть уверенным, но смотрел при этом в сторону.