— Никогда не видел ничего более сексуального, чем твоя идеальная попка в воздухе, ждущая, пока я возьму тебя сзади. Я ощущала его слова где-то глубоко внутри, наверное, такое же чувство возникает на американских горках перед самым падением вниз. Чувствовала, как Джек передвигает палец от середины спины до моего ануса, а другой рукой находится на моем влажном лоне, и я была поражена силой, с которой он вошел в меня. — Аах, — вскрикнула я больше от неожиданности, чем от боли. — Всё хорошо, малышка? — Да, я просто не ожидала такого, и не была готова. Джек немного расслабился и покачал бедрами, растягивая меня шире. Несколько нежных толчков, и затем: — Теперь ты готова для меня, малышка? — Да, я в порядке. Едва я закончила произносить эти три маленьких слова, как Джек снова начал входить в меня. На самом глубоком толчке он прорычал и нашел свой ритм. Каждый толчок был жестким и практически наказывающим, а темп был быстрым и яростным. Я еще никогда не видела, чтобы он так реагировал. Казалось, он должен покорить меня. Это было восхитительно, и я не хотела ничего другого, кроме того, чтобы он брал меня снова и снова. Покорял меня. Сделал меня полностью его. — Сид! — выкрикнул Джек, разливаясь внутри меня. Жар от его оргазма неожиданно вызвал и мой. Мы закричали и рухнули на кровать. — Вау, — сказала я, восстанавливая дыхание. — Это было потрясающе. Мы лежали каждый на своей стороне, и Джек притянул меня к себе, располагая на своей груди. Мы были покрыты потом, и я чувствовала, как густой запах моего возбуждения витал вокруг нас. — Это определенно не потеря, — сказал он, целуя меня в лопатку. *** Я не знала, когда мы заснули, но знала другое: где-то лежал телефон, который должен прекратить звонить, иначе я найду его и растопчу. Я была физически и эмоционально опустошена. Понятия не имела, спали ли мы два часа или двадцать, но еще не была готова просыпаться. Наконец, телефон замолчал, и я уже стала возвращаться в страну сновидений, когда через несколько минут он зазвонил снова. Почувствовала, как Джека убрал с меня руку, и звонок прекратился. — Ало. Я была не в восторге от того, что он ответил. Кто бы там ни был, он может подождать. Ощутила, как тело Джека напряглось. Я не слышала человека на том конце провода, но кажется, это была женщина, которая мгновенно вывела меня из состояния сна. — Когда? Слышала, как женщина говорит на том конце, но не могла разобрать слов. — Где он? Еще больше бормотания от незнакомой женщины в ответ. — Хорошо. Спасибо, Бэтти. Бэтти? Мне потребовалась минута, чтобы покопаться в своей голове и вспомнить, кто такая Бэтти. Давняя помощница отца Джека. — Хорошо... я буду, — и Джек положил трубку. Он сел на кровати, ноги на полу, локти на коленях, держа опустившуюся голову на руках, пока говорил: — У моего отца был тяжелый сердечный приступ, — его слова были такими тихими, что я еле их услышала. Повернувшись, Джек взглянул на меня. Я видела, как он борется с тем, что чувствует, и это разбивало мое сердце. — Я пошла одеваться. Я вскочила с кровати и направилась к шкафу, заметив, что Джек так и не сдвинулся с места. Я повернулась и посмотрела ему в глаза, которые все еще смотрели в моем направлении, но были не совсем сфокусированы. — Джек? Его взгляд встретился с моим, и было видно, что он что-то ищет. В конце концов, он молча кивнул. *** Поездка на такси до больницы была быстрой, так как час пик еще не начался. Джек всю дорогу молчал, а я не знала, что сказать, поэтому держала его руку в молчаливой поддержке. В регистратуре нам сообщили, что отец Джека находится в отделении интенсивной терапии и мы, следуя указаниям, шли черед ряд коридоров, которые привели нас к лифтам. На одиннадцатом этаже находился сестринский пост, скрывающий за занавеской около дюжины пациентов и звуки пищащих мониторов. Джек был тем человеком, который брал на себя инициативу везде, куда бы мы не пришли. В этом был он весь. В ресторане он называл имя администратору, в баре он заказывал напитки у бармена, в магазине он платил кассирше и оставлял её с кокетливой улыбкой, даже не стараясь. Поэтому я знала, что он пытался побороть себя, когда медсестра попросила его назвать имя, но не ответил. — Вы его семья? — медсестра вопросительно посмотрела на нас. — Да, я его невестка, а Джек его сын. Я сжала его руку, надеясь, что он поймет мою необходимость врать, чтобы нам обоим позволили войти. Сестра указала в дальний угол помещения, где две женщины работали над мужчиной, и мы двинулись в ту сторону. — Миссис Хестон? — мне потребовалась минута, чтобы понять, что медсестра окликнула меня, и я повернулась к ней. Когда она заговорила, её голос был тихим и полным сочувствия: — Врач только что ушел. Он вернется через несколько часов, но я должна вас предупредить... — медсестра колебалась, и казалось, тщательно подбирала правильные слова. — Сердце вашего тестя было сильно повреждено, и он находится на аппарате жизнеобеспечения. Сейчас за него дышат машины. Что медсестра хотела мне этим сказать? Отец Джека умрет? У людей постоянно случаются сердечные приступы, но они выживают. Внезапно я почувствовала тошноту, и комната начала вращаться. — Миссис Хестон, с вами всё хорошо? — голос медсестры был полон беспокойства, когда она сделала шаг в мою сторону. Казалось, Джек выплыл из своего туманного состояния и когда заговорил, я услышала панику в его голосе: — Сид, ты в порядке? — он повернулся, встал передо мной и взял за плечи, чтобы успокоить. Глубоко вздохнув, я изо всех сил пыталась восстановить самообладание. Я должна здесь поддерживать Джека, а не наоборот. — Да, да, я в порядке. Извини, иногда от больниц меня тошнит, — попыталась я слегка улыбнуться. Некоторое время Джек изучал меня, затем кивнул, видимо, удовлетворившись моим ответом. Мы подошли к кровати мистера Хестона, и открывшийся вид испугал меня. Обычно загорелый энергичный мужчина был бледным и осунувшимся. Машины двигались вверх-вниз, на мониторах вспыхивали цифры, и все были подключены к проводам, свободно свисающим с его безжизненного тела. Джек стоял и долго смотрел на отца, не говоря ни слова. Шли долгие минуты, а мое сердце болело за любимого человека, который выглядел потерянным, глядя на безжизненное тело перед собой. Наконец, я взяла два стула, стоявшие около кровати, чтобы мы могли сесть рядом с ним. Мужчина, лежащий передо мной, выглядел так беспомощно и одиноко. Я знала, как Джек относится к нему, но мне все равно было больно видеть его таким. Не могу даже представить себе, что Джек чувствует сейчас. Не задумываясь, я потянулась и взяла мужчину за руку. Я подняла глаза, так как рука не реагировала на мое прикосновение. Просто я знала, что в такие моменты человека нужно было утешить, независимо от того, что он сделал в своей жизни. Боковым зрением я видела, как подбородок Джека напрягся, но он ничего не сказал. — Он не должен быть сейчас один, — прошептала я Джеку. Посмотрев на меня, Джек кивнул и взял мою руку в свою. Пока мы ждали врача, прошло несколько часов, но нам показалось, что это были дни. Когда он, наконец, пришел, то объяснил, что они собираются сделать МРТ головы, чтобы проверить активность мозга, и мы узнаем больше только после получения результатов. Когда за ним пришли перевозчики, медсестры предложили нам пойти позавтракать и выпить кофе. Я сказала Джеку, что мы должны позвонить Бэтти и попить кофе, глядя на пробки в час пик за окном. Он согласился, но я была удивлена, когда он протянул мне свой телефон. Я сообщила Бэтти последние новости и обещала позвонить, как только узнаю больше. *** Прошло часа три, и мы вернулись к постели мистера Хестона как раз к приходу врача. Пока держала его руку, я искала хоть какие-либо признаки жизни, но чем больше времени проходило, тем меньше надежды у меня оставалось. — Мистер и Миссис Хестон, можем ли мы поговорить в коридоре? — голос врача был мрачным, и я не ждала, что наш разговор принесет хорошие новости. Мы послушно проследовали за ним в коридор, крепко держась за руки. — Мне жаль сообщать вам, но повторный скан не обнаружил активность головного мозга. Прошло уже двенадцать часов, поэтому шансы на какое-либо полноценное выздоровление резко уменьшились. Мы повторим скан через двенадцать часов, прежде чем ставить окончательный диагноз, но на этом этапе вы можете начать готовить себя к худшему. Врач сделал паузу, чтобы позволить нам вникнуть в чудовищность того, что он только что сказал. — У вашего отца есть DNR?* — врач посмотрел на нас обоих, а я на Джека. (Примечание переводчика. DNR* — предписание «не реанимировать». Добровольный отказ пациента от реанимации).