А на другой могиле лежало сложенное одеяло и тонкая книга в кожаном переплете. Елена подняла ее. Она была на итальянском, казалось, книгой поэзии. «Стефан, что…» начала она. Громкий треск проржавевшего метала перебил её, и прежде, чем она успела двинуться вперед, дверь в гробницу захлопнулась. Послышался громкий удар, как что-то ужасно тяжелое ударило снаружи по мавзолею. Маленькой здание пошатнулось, и Елена пронзительно закричала. Но в ответ ей последовала тишина. Дверь была закрыта, и в гробнице царила кромешная тьма. Какое-то мгновение Елена не слышала ничего, кроме стука собственного сердца, но потом с другой стороны гробницы раздалась ругань Стефана. «Стефан?» позвала Елена, повысив голос. Направляясь и к нему, и к двери гробницы, она стукнулась локтем обо что-то в темноте. «Ой», взвизгнула она, сдерживая слезы, выступившие в ее глазах, и потерла ушиб. «Не двигайся,» сказал Стефан. Она даже не услышала, что он к ней идет, как вдруг внезапно он осторожно прикоснулся к ней, положив руку на плечо. «Ничего не сломано,» сказал он ей. «Может, будет синяк.» «Мы застряли тут?» голос Елены дрогнул, несмотря на усилия. Внезапно ее охватил ужас от осознания того, что ее окружают мертвые тела. Гробница рядом была полна гниющих костей. Выдержав недолгую паузу, Стефан заговорил, и его тон был мрачнее прежнего. «Нас закрыл Деймон. Я пыталась открыть дверь, но бестолку. Он подпер ее чем-то, наверное, чтобы ее невозможно было открыть.» «Вот как». Впервые Елена заметила, каким холодом веяло внутри мавзолея, холодом камня, не знавшего солнца. Она задрожала. «Мы найдем выход,» сказал Стефан, понизив голос. «Или кто-нибудь придет.» Вдруг он положил руки ей на талию и осторожно поднял. Через секунду она сидела на краю могилы, а Стефан рядом положил свою куртку ей на плечи. Какое-то время они сидели молча. Стефан казался таким успокаивающе твердым рядом с ней, и вскоре Елена позволила себе слегка склониться к нему. Кто может прийти за ними? На эту часть кладбища и так заходили редко, не говоря уже о времени наступившей темноты и приближающейся ночи. Елена почувствовала, как паника сжимает ее грудь и учащается ее дыхание. Она не хотела здесь оставаться. «Стефан,» позвала она, повернув к нему голову. «Что, Елена?» «Есть способ для тебя вытащить нас отсюда.» Она забрала волосы в сторону, освобождая шею и наклоняя голову в знак явного приглашения. У Стефана перехватило дыхание, и он отодвинулся, забирая с собой и тепло своего тела. Когда он снова заговорил, его голос был подавленным. «Не могу.» «Можешь. Если ты собираешься спасти нас, то тебе понадобиться сила, которую даст моя кровь.» «Елена.» В голосе Стефана читалась паника, и она автоматически протянула руку к нему, пытаясь успокоить. «Я уже давно не кормился от человека. Недавно пытался» — Человеком под мостом, дополнила Елена, «и я не смог совладать собой. Не хочу тебе навредить.» «И не навредишь», уверенно ответила Елена, держа его холодную руку в своей. «Я доверяю тебе.» Он по-прежнему колебался, и она добавила: «Только так можно выбраться, Стефан.» Покорно вздохнув, Стефан склонился над ее горлом. Столько времени прошло с тех пор, когда они разделяли подобный момент. Глаза Елены наполнились слезами радости и боли в знакомом двойном уколе, когда его клыки скользнули в ее шею. Его губы были мягкими напротив ее горла, и их сердца бились в унисон. Елена старалась не давать волю воспоминаниям, которые прорывались через барьеры ее сознания: та ночь, когда она пообещала себя Стефану навеки, такому елейно-элегантному, одетому в свой лучший костюм, смотрящему на нее широкими любопытными глазами, казавшимися зеленее обычного — в ту ночь, когда они впервые поцеловались. После встречи выпускников в другом мире, тот взгляд, полный безнадежного желания, когда он склонялся над ее головой — та недоверчивость и ужас на его лице, когда она переродилась вампиром и забыла вначале, кем они были друг для друга — и признание чистейшего поражения на его лица, когда он позволил ей поцарапать его. Жизнь, которую они построили вместе. Тепло и комфорт, которые находила Елена в его руках, когда он прижимал Елену ближе к себе. И даже удерживая свои воспоминания, Елена не могла ничего поделать с темы эмоциями, хлынувшими через стены, которые они так осторожно построили вокруг друг друга. Любовь, нежность и сожаление. Боль и радость. Вина. Страсть. Когда было достаточно, он медленно убрал клыки и на мгновение обхватил руками её лицо, остужая пальцами кожу. Из-за темноты она ничего не могла видеть, но Елена подумала, что он смотрел ей в глаза. «Кто ты?» прошептал он как в ночь пожара. «Кто-то, кто заботится о тебе,» прошептала Елена. Пожалуйста, подумала она, пожалуйста, позволь мне спасти его. Рука Стефана задержалась на лице Елены на мгновение, нежно коснувшись кожи, а затем он исчез. Далее возле двери, Елена услышала оглушающий треск, а затем свет, идущий из щели, проделанной Стефаном, наводнил темноту. За треском последовал шорох, затем звук ломающихся веток и, наконец, глухой стук. «Можешь выходить», — сообщил Стефан, силуэт которого темной тенью выделялся на фоне светлого прохода. Щурясь, Елена выбралась наружу. Солнце садилось. Снаружи было свежо, но эта прохлада отличалась от пробиравшего до костей холода гробницы. На самом деле уже почти стемнело, но все казалось ярким после кромешной темноты. Посреди погоста лежал огромный дуб, и его ветви касались гробницы, из которой они недавно выбрались. Его вырвали с корнями.