Хрупкие человеческие кости были раздроблены и разбросаны по полу как палки. Одна хрустнула под ногами Елены, когда она подошла близко, заставляя ее виновато поморщиться. Она надеялась, что, поскольку Катрина не появилась в Феллс Черч, не посылала тревожные сны, чтобы мучить Елену, это означало, что она не была настолько наполнена гневом в этом времени. Но жестокость, с которой была осквернена гробница, доказывала, что Катрина была такой же яростной и разрушительной, какой всегда была. Елена повернула тонкий колеблющийся луч фонарика на стену за гробницей семьи Фелл. Там, как она и ожидала, находилась зияющая дыра в каменной стене, словно камни были вырваны. Из нее, длинный черный тоннель вел вдаль глубоко в землю. Елена нервно облизала губы. Положив руки на холодную влажную почву на краю туннеля, она заглянула в него. «Катрина?» она сказала вопросительно. Ее голос прозвучал мягче и более дрожащим, чем она хотела, и она откашлялась и крикнула снова. «Катрина!» Напрягая глаза и смотря в темноту, Елена ждала. Ничего. Ни звуков шагов, ничего белого не приближалось к ней быстро. Не было чувства чего-то огромного и опасного, спешащего к ней. «Катрина!» Позвала она снова. «Я хочу рассказать тебе секрет!» Это могло бы привести ее, если вообще что-то приведет; Катрина фон Шварцхильд, первая любовь Деймона и Стефана, та, которая сделала их вампирами и настроила их друг против друга, не делала ничего, если не была любопытна и стремилась получить информацию. Поэтому она последовала сюда за Стефаном и Деймоном, поэтому она шпионила за Еленой. Елена ждала, наблюдая и слушая. Все еще ничего. Она почувствовала, как ее плечи осели. Без Катрины, у нее не было плана вообще. Как долго она должна ждать? Елена представила себя сидящей у стены, в окружении сломанных костей Фелла, ожидая Катрину, становилось все холоднее и холоднее, и фонарь начал тускнеть. Елена дрожала. Нет, она не останется здесь. Она повернулась, чтобы пойти, и луч фонаря приземлился на Катрину, стоящей всего в нескольких футах позади нее. Елена подскочила назад с сильным визгом, ее свет пронесся через склеп. Катрина и Елена были настолько похожими, что это сбивало дыхание даже сейчас. Ее золотистые волосы были, возможно, светлее на несколько оттенков и немного длиннее, а глаза более отдавали синевой. Ее фигура была более стройной и более хрупкой, чем у Елены: Девочки ее времени и класса, как ожидалось, будут сидеть и вышивать, а не бегать и играть. Но тонкая кривая лба Катрины, ее длинные золотые ресницы, ее бледная кожа, форма ее черты — все они были так хорошо знакомы Елене, как будто она смотрит в зеркало. В отличие от Елены, которая была одета в джинсы и свитер, Катрина носила длинное, тонкое белое платье. Это сделало бы ее взгляд невинным, если бы не коричнево-красные полосы по всему подолу, как будто Катрина рассеянно вытерла об него кровавые руки. «Привет, симпатичная маленькая девочка, мое сладкое отражение», сказала Катрина, почти напевая. Елена нервно сглотнула. «Мне нужна твоя помощь.» Катрина подошла ближе, касаясь волос Елены, пробегая холодными пальцами по ее лицу. «Ты — противная, жадная девочка», сказала она резко. «Ты хочешь обоих моих мальчиков». «Ты тоже их хочешь» отрезал Елена, не утруждая себя отрицать. Катрина улыбнулась, обнажая пугающе острые зубы. «Конечно,» сказала она. «Ведь они мои. Они всегда были мои. Ты должна оставить их в покое». «Я собираюсь оставить их в покое с этого времени», сказала Елена. «Я обещаю. Я просто хочу, чтобы они остались братьями. Я хочу, чтобы они были счастливы. Ты пыталась сделала так однажды». Катрина, Елена знала, позволила обоим братьям пить ее кровь, обещала каждому вечную жизнь с тайной мыслью, что они будут любить друг друга, что втроем они могли бы быть счастливой семьей, вместе навсегда. Когда они отвергнули идею объединения, она фальсифицировала свою собственную смерть, уверенную, что взаимное горе объединит их. Она была дурой. Деймон и Стефан уже ненавидел друг друга, держа дистанцию конкурируя за любовь отца, играя роль хорошего и плохого сына. Ревность из-за Катрины только усилила их неприязнь, а гнев и горе после её смерти излились в ненависть. Она ожидала, что это сплотит Стефана и Деймона, но вместо этого они набросились друг на друга с мечами. Убитые рукой брата, они умерли с кровью Катрины в организме, а затем воскресли в обличье вампиров, проклятые навсегда. «Они не желают счастья.» Её глаза расширились от вспомненной боли, и на какую-то секунду Елена увидела хрупкую наивную девушку, некогда сгубившую Деймона и Стефана по ошибочному представлению о романтике. «Это был мой подарок. Я даровала им вечную жизнь, а им всё равно. В честь моей памяти, я попросила их позаботиться друг о друге, но они не послушались. Они пренебрегли всем, что я дала.» «Но может быть ещё не поздно,» возразила Елена. «Может, если они узнают, что ты жива, то простят друг друга.» Катрина сердито сузила глаза и надула губы. «Мне это не нужно,» пролепетала она детским голосом. Она улыбнулась отталкивающей голодной улыбкой. «Но вот ты…» Она погладила Елену по щеке. Её руки пропахли землей и были ужасно холодными. Елена задрожала. «Мы так похожи,» задумчиво сказала она. «Я должна сделать тебя полностью похожей на меня. Тогда мы смогли бы вместе путешествовать. Было бы здорово. Все приняли бы нас за сестер.» Было что-то задумчивое во взгляде Катрины, когда она пробежалась рукой по волосам Елены, немного потягивая длинные пряди. Может быть, Катрина нуждалась именно в семье. Она потеряла отца с братьями Сальваторе и с побегом в Италию. Изменит ли что-то для неё новость о другой семье? «Мы — сестры,» сказала она, и Катрина убрала руку. «Я не понимаю, о чем ты, малышка.» сказала Катрина. «Ты мне не сестра.» Елена сглотнула, чувствуя сухой комок у себя в горле. «Это правда. Моя мама — твоя мама — была бессмертной. Небесным Стражем. Она оставила тебя в целях твоей безопасности. И спустя сотни лёт Стражи убили её, когда она защищала меня.