«Не думаю, что он это сделает, по крайней мере не здесь,» сказала она успокаивающе. «У тебя есть браслет и травы миссис Флауэрс, так что он не сможет ничего внушить тебе, и я не думаю, что он попробует что-то еще, когда вокруг столько людей. Если он попытается, просто кричи, так громко, как можешь.» Бонни не выглядела очень утешенной, но она снова кивнула и выпрямила плечи. На секунду она посмотрела на Елену взглядом солдата, идущего на битву. Она была напугана, но полна твердой решимости встретиться со смертью лицом к лицу, если придется. Почувствовав вдруг прилив любви, Елена крепко обняла подругу. «Все будет в порядке,» выдохнула она в ухо Бонни, «Я обещаю.» Что-то закрутилось внутри нее, и она горячо надеялась, что будет способна сдержать обещание. Голоса разносились по помещению. «Ладно, они почти зашли за линию. Выключай свет, Эд!» Тьма опустилась, с щелчком кто-то начал записывать звуки стонов и маньячного смеха, и они распространялись по всему Дому с привидениями. Отпуская Бонни, Елена направилась к своему месту, когда двери открылись, чтобы впустить толпу. Прошло много времени, прежде, чем Деймон появился. В своем скрытом месте позади ужасно выглядящей аппаратурой и кричащих кукол в Комнате Пыток, Елена слушала крики ребят, идущих по Дому с привидениями, почесываясь в нетерпении и тревоге. Стефан шагнул из одной стороны комнаты в другую и заколебался у дверного прохода, внимательно прислушавшись. Красный свет, озарявший комнату превратил его кожу в мертвенно-бледную. Все было на грани кризиса, Елена видела это. Челюсть Стефана была встввлена, и он потирал пальцами переносицу между его большим и указательным пальцами. Он беспокоился, что Деймон питался людьми, пока они с Еленой ждут не там, где надо. Наконец, он выпрямился, и решившись шагнул к выходу еще раз. Именно тогда, фигура в капюшоне вошла в дверь, черная мантия скользила по полу. Черная смерть, на мгновение засмотрелся Стефан, и в следующую секунду сжал косу, и тогда он отбросил назад свой ??капюшон. «Привет, братишка,» сказал Деймон, показывая свои зубы в нечто, более напоминающее рычание чем улыбку. Стефан серьезно посмотрел на него. «Я ждал тебя, Деймон,» сказал он. Деймон цинично приподнял бровь. «Святой Стефан,» сказал он насмешливо. «Прекрасная Елена хочет чтобы ты заключил мировое соглашение? Остановил меня от создания новой семьи?» Он придвинулся ближе, легко положив руку на плечо Стефана, и Елена увидела, что Стефан вздрогнул. Стефан был напуган, поняла она. Хотя, когда он говорил, его голос был ровным. «Прошло много времени, с того момента, когда я думал, что разговорами с тобой можно добиться чего-то хорошего, Деймон. Если тебе нужна семья, я здесь. Все, что я могу сделать, это попытаться остановить тебя от совершения зла, от того, о чем ты будешь сожалеть.» Улыбка Деймона стала шире. «Ты остановишь меня, братишка? Все что ты делаешь, это рушишь все, даже не пытаясь.» Он подтянул Стефана ближе, его рука сжала плечо Стефана как тиски. Двигаясь так быстро, что Елена не успевала реагировать, даже открыть рот, он закрутил Стефана и бросил его в стену, погружая свои зубы в его горло. Стефан издал небольшой сдавленный стон боли, и Елена вздрогнула. Деймон не заботился о Стефане, не надоедал ему, по правде говоря, так, как когда был человеком. Он хотел причинять боль. Ужасный разрывающий шум исходил от борящихся братьев — зубы Деймона разрывали что-то на горле Стефана — и Елена сжала кулаки. Это был дурацкий план, поняла она. Деймон достаточно зол, чтобы убить Стефана. Как только она начала выходить из укрытия, раздался новый голос, холодный и высокомерный. «Остановись.» Катрина, ее голова высоко поднята и рот тонкий и злой, вдруг оказалась рядом с ними. Деймон поднял голову, с его рта капала кровь из горла его брата, и они оба уставились на нее. Она была одета в платье в стиле ренессанса, сшитое тетей Джудит для Елены как костюм на Хеллоуин, и она выглядела мило, так изящно и богато, как шикарная кукла, именно так, как она должна была выглядеть пять столетий назад. Красный свет сделал льдино-голубое платье светло-лиловым и добавил розовых теней на бледное лицо Катрины с золотыми волосами. Елена подумала, что Стефан и Деймон могут перепутать Катрину с ней, лишь на секунду, но никто из них ни на мгновение не усомнился в том, кто это был. «Катрина.» сказал Стефан. Его лицо было полно смешанных эмоций. Шок, неверие, вспышка радости и облегчения. Страх. «Но это не возможно. Этого не может быть. Ты мертва…» Катрина рассмеялась, нервным, крайне печальным смехом. «Я хотела, чтобы вы верили в это. Ваша маленькая человеческая игрушка, та, которая выглядит почти как я, она поняла это, но вы никогда не понимали.» «Елена?» спросил Деймон, подозрительно сощурив глаза. Катрина кружила вокруг них с высоко поднятой головой. Ее длинные юбки мели пол с тихим шелестом, и Деймон медленно поворачивался, так, что он всегда был лицом к ней, напряженный и осторожный. «Ваша Елена убедила меня рассказать вам правду.» «Тогда расскажи нам,» сказал Стефан настойчиво. «Я хотела, чтобы все мы были счастливы,» сказала Катрина, оглядываясь назад и вперед между Стефаном и Деймоном. Под красными огнями, слезы сверкали на ее щеках. «Я любила вас. Но для вас этого было не достаточно. Я хотела, чтобы вы любили друг друга, но вы не любили. Я думала, если я умру, вы будете любить друг друга.» Елена слышала историю Катрины прежде. Она стала прислушиваться, и сконцентрировала своё внимание на лицах Стефана и Деймона, когда Катрина начала свой рассказ: от том, что у неё был другой талисман против солнца, а своё кольцо она отдала служанке. Как служанка сожгла в камине жир, и наполнила им лучше платье Катрины, оставив его на солнце вместе с запиской Катрины, говорящей Стефану и Деймону, что она не смогла вынести то, что была причиной раздоров между ними. Что она надеялась, что когда она уйдет, они будут вместе. Лицо Катрины был бледнее, чем когда-либо, глаза огромные, слезы текли по ее щекам. История вернула ее обратно, и это звучало в раненном, озадаченном голосе молодой девушки, которой она была, и она воскликнула: «Вы не слушали, вы побежали и схватили мечи. Вы убили друг друга. Почему? Вы сделали свои смерти моей виной.» Лицо Стефана тоже было мокрым от слез, и он казался охваченным воспоминаниями как она.