- Если хочешь, можем вместе пообедать,- предлагаю я, а потом жалею об этом. Ну какой начальник обедает со своими подчинёнными? Корпоративная этика, все дела. - Спасибо, но я как-нибудь сама найду себе обед,- дерзко отвечает она и заходит в только что подошедший лифт. Девушка нажимаете кнопку седьмого этажа. Ну, конечно, где ж тебе ещё обедать, как не у рекламщиков. - Приятного аппетита!- говорит Николь и выходит, когда лифт останавливается на нужном этаже. О, дьявол! Ну что за девушка! Еду в ближайший ресторан, меня там уже знают, поэтому быстро приносят мой стандартный обед и кофе. Но я даже не притрагиваюсь к еде, потому что мои мысли все погрязли в Вершининой. Мне не даёт покоя, кто она такая? Поэтому быстро допив кофе, я возвращаюсь в офис. Где моя помощница уже сидит за своим рабочим местом и общается с кем-то по телефону. Смотрю на время: 14.02. Ладно живи. С трёх часов у нас запланированы встречи. Поэтому через пятнадцать минут стучится Николь, сообщая, что нам пора выезжать. По дороге она сообщает о теме встречи, даёт мне договора и распечатанные презентации. В который раз поражаюсь её профессионализму. Я даже в какой-то мере восхищён. Всё проходит гладко и без эксцессов. Мы подписываем несколько контрактов на продажу, чему я безумно доволен. На последней встрече пришлось чуть задержаться, а всё потому что клиенту понравилась моя помощница и он, не стесняясь меня, открыто с ней флиртовал, благо Вершинина держалась отлично и старалась весь флирт перевести в тему нашей встречи. - Садись в машину, мы довезём тебя до дома,- говорю я, когда встреча наконец-то завершилась. - Спасибо, но я прогуляюсь,- вежливо отказывается она, выходя из ресторана на улицу. Смотрю на небо, облака вот-вот заплачут. А помощница только пару дней назад перенесла температуру. Хочет ещё раз заболеть? Ну нет, не в мою, как говорится, смену. - Сейчас пойдёт дождь, а у тебя нет даже зонта, быстро в машину!- злюсь я, почему просто нельзя сделать так, как прошу. - В прогнозе сегодня дождь не обещали. Я сама прекрасно дойду, ну или вызову такси,- хмурясь протестует Вершинина,- Спасибо за заботу!- с ядом в голосе произносит девушка. Дьявол! Ну за какие грехи мне эта ненормальная досталась? Ничего не говоря, разворачиваюсь и иду к машине, проклиная всё на чём свет стоит. Неожиданно звучит резкий раскат грома, а затем небо разделяет яркая вспышка, озаряя тёмную улицу светом. Слышу громкий вскрик и быстро поворачиваюсь. Николь стоит на лестнице, сумка валяется у ног, а лицо закрыто руками. Надо же, хоть чего-то боится эта девушка! Иду обратно к этой ненормальной. Не оставлять же её в таком состоянии. - Всё хорошо, это всего лишь гроза,- хочется сказать это как можно успокаивающе, но выходит слегка с раздражением. Не дано мне успокаивать. - Николь?- обращаюсь к ней, но девушка молчит, я лишь только вижу, как часто вздымается её грудь,- Эй,- не на шутку испугавшись, я дотрагиваюсь до её, таких холодных рук, и отвожу их в сторону. Глаза закрыты, а по щекам текут крупные слёзы,- Николь, что случилось?- обеспокоено интересуюсь я, визуально осматривая. Может, молния попала, хотя, тогда бы от неё мокрого места не осталось. Ещё один раскат и она вся съёживается от страха. А затем начинается сильный ливень. Вот чёрт! Снимаю с себя пиджак, накидываю с головой на девушку и, взяв на руки, несу в машину. Захар без лишних слов выходит и быстро открывает заднюю дверь. Усаживаю Николь, следом сажусь сам. - Сделай печку по мощнее,- требую я, когда мы выезжаем на дорогу. Руки у девушки всё ещё холодные, растираю их своими горячими. Очередной гром и вспышка. Николь снова вскрикивает и утыкается мне в грудь, дрожа всем телом. Сначала растерянно смотрю на её макушку и даже не знаю, что делать. А потом руки сами обнимают и прижимают девушку крепче. - Сделай музыку громче,- снова приказываю я. Захар увеличивает громкость. Из динамиков звучит какая-то попса, но это помогает заглушить раскаты грома. Я уже и забыл, что значит обнимать и успокаивать девушку. Обычно все мои отношения заканчивались именно из-за отсутствия понимания и сердечности. Вершинина почему-то вынуждает быть более... человечным, что ли. Чувствую, как она расслабляется в моих руках и больше не дрожит. А потом резко отстраняется. - Простите Ростислав Алексеевич!- извиняется девушка, вытирая слёзы... рукавом моего пиджака, заметив это, испуганно поднимает на меня взгляд,- И за это тоже простите,- снимает с себя пиджак и кладёт между нами, таким образом разделяя. А у меня даже слов никаких нет, чтобы хоть как-то это всё прокомментировать. Хотя... - А я же говорил, что пойдёт дождь! - А что ж вы про гром с молнией не сказали!- с претензией бросает она мне. И сейчас я готов просто убить её, но благо машина тормозит у подъезда Николь. Захар выходит из машины и открывает зонтик, но не торопится открывать дверь Вершининой. - Спасибо,- негромко говорит моя помощница, глядя в окно,- Я просто очень боюсь грозы. - А я думал ты ничего не боишься!- вырывается у меня слегка с усмешкой. - Все чего-то боятся, просто не все такие чёрствые, как вы!- зло выплёвывает она и сама открывает дверцу машины,- И ещё раз извините, что вам пришлось из-за меня намокнуть. Смотрю на свою рубашку, а она тоже вся промокла от слёз и ещё вдобавок в туши для глаз. У меня появляется дикое желание наказать эту сумасшедшую, за своенравный характер. Вылетаю следом за ней, но не успеваю. Дверь подъезда прямо перед моим носом закрывается. Можно, конечно, подождать пока кто-то выйдет, но в такую погоду, боюсь это будет слишком долго. - Ростислав Алексеевич!- подлетает ко мне Захар,- Вы сейчас весь промокнете!- протягивает зонтик. Иду обратно в машину. Весь на эмоциях. - Домой?- спрашивает водитель. - Нет, на производство. Мне нужно чем-то занять свой мозг, иначе Вершининой не поздоровится. Глава 27 Господи! Господи!! Господи!!! Залетаю в квартиру и запираюсь на все замки, вдруг Сатана бежит за мной! Он точно меня когда-нибудь прибьёт. Ну почему мне дали такой острый язык и вздорный характер? Мне стыдно, что он видел меня такой слабой и дезориентированной. Я очень боюсь гроз и молний. Они всегда вызывают у меня страх и ужас. И если негде спрятаться, то я могу просто впасть в ступор. Мама тоже их не любила, поэтому мы всегда вместе прятались в шкафу. Хуже всего было, когда я училась в институте. Там приходилось всё это делать скрытно, чтобы не вызвать насмешек. Мила несколько раз находила меня в такие моменты в чулане, но никогда не смеялась, даже не спрашивала, что я там делала, а просто садилась рядом и пережидала грозу со мной. Подруга наверно лучшее, что могло произойти со мной в жизни. Зато сейчас я нашла самое «отличное» место для того, чтобы спрятаться - грудь босса. От этого моё лицо вспыхивает ещё сильнее. Потому что когда он обнял меня и попросил сделать музыку громче, чтобы не было слышно раскатов, я прониклась этим и впервые почувствовала себя в безопасности. Вообще мне плохо помнится момент, как попала к нему в машину. Я была ТАМ - в шкафу с мамой, и мы вместе тряслись от страха, закрывая уши руками. Но его тепло и забота привели меня в чувства. А потом он сказал эту дурацкую фразу: я же говорил! И всё! Тумблер, отвечающий за адекватность, щёлкнул. Я подумала, что наконец-то в нём появилось хоть что-то доброе и человечное, однако он оказался всё таким же бездушным Сатаной. Наверняка в машину затолкал только лишь бы его не увидели с ненормальной рядом. И совсем не жалею, что испачкала его мускулистую грудь своими слезами и тушью. Пусть теперь оправдывается перед Таей. В обед мне не удалось с ней пересечься, но я мило пообщалась с Артёмом, он угостил меня домашним пирогом - пекла его девушка. Было очень сладко, но всё равно вкусно. Мне хотелось спросить у него про Таисию и Роста, кто они друг другу и давно ли встречаются, уверена сплетни здесь разносятся со скоростью света, но постеснялась. Поэтому ровно в два вернулась на своё рабочее место, ну а дальше полностью растворилась в работе и мне некогда было думать об этой парочке. Но должна признать, если опустить ситуацию с грозой, я восхищена Фишером. То как он держится, как уверенно отвечает на вопросы, как подаёт себя и компанию. Это настолько профессионально, что я бы наверно хотела так же уметь скрывать эмоции, быть менее читаемой.