Мужчина поворачивает ко мне голову и около минуты смотрит в глаза. В его столько злости. - Почему?- сквозь зубы произносит он, приближая своё лицо ближе к моему, настолько, что я чувствую его горячее ментоловое дыхание. Сердце в груди начинает набирать обороты от этой близости. - Что почему?- выдыхаю я, не понимая, как интерпретировать его вопрос. - Почему другим можно касаться тебя, а мне нет? Шокировано смотрю на Сатану и даже не сразу нахожусь, что ответить. Он хочет меня касаться? А как же Тая? Нет, хоть нас и нельзя назвать подругами, но она мне слишком нравится, что бы обманывать. - Потому меня не интересуют несвободные мужчины,- беря себя в руки, проговариваю я. - Что? - Господа, вы ещё долго тут будете стоять? Нас так-то ждут,- недовольно стучит каблучком у выхода Марианна. - Позже мы всё обсудим,- заявляет Фишер и развернувшись идёт к Ждановой. Во время поездки я пытаюсь собраться и вникнуть о чём говорит блондинка, но никак не могу. Обсудим? Что тут обсуждать? Нет, нет, нет, Николь! Тебе вообще не надо было ничего говорить такого! Какая же ты дура! Своими чувствами и эмоциями ты всё испортишь к чертям. И не видать тебе потом ни брата, ни света белого. - Ректор собрал всех в актовом зале,- доносится до меня щебетание помощницы ректора,- Сначала вам нужно будет сказать пару слов студентам, а затем уже будет собрание с педагогами и учредителями. - Речь? Но я не готовила!- впадаю в ступор я,- В плане мероприятий не было никакого выступления перед студентами!- быстро достаю из сумки ежедневник. Смотрю расписание. Собрание - есть. Осмотр университета - есть. А вот выступление -... О Дьявол - есть. В самом низу ежедневника сделана пометка: выступление - Камчатка. Наверно, записала в последний момент, а потом с этим благотворительным вечером и перелётом совсем забыла. Виновато поднимаю глаза на Фишера, он смотрит внимательно и на секунду его уголки губ слегка приподнимаются, словно в усмешке. И мне сейчас безумно стыдно, за то что я впервые за всё время, не до конца выполнила свою работу. - Ну, если речи нет, наверно выступление можно отменить,- как бы невзначай произносит блондинка, но у неё на лбу «ярким неоном» светится надпись: ну ты и облажалась. - Всё в порядке,- комментирует Ростислав,- Пойдёмте, не будем заставлять студентов ждать. Я красна, как рак, но благодарна за то, что он не сделал мне выговор при этой помощнице ректора. Мы заходим в зал, где сидит просто неимоверное количество студентов, некоторые даже стоят на лестнице. Мужчина на сцене что-то вещает и, когда видит нас, с улыбкой и каким-то облегчением начинает представлять генерального директора «Веларус». Фишер уверенно поднимается и проходит на сцену, я торможу у кулис. Терпеть не могла выступать перед публикой и даже сейчас стоя не совсем на сцене, ноги всё равно подгибаются от страха и мандража. Ростислав подходит к выступающему мужчине, они пожимают друг другу руки и мой босс, когда аплодисменты становятся тише, начинает говорить. Я снова поражаюсь этим мужчиной. Насколько он мужественен, уверен в себе и безумно красив. Его ораторскому искусству можно позавидовать. Даже удивительно, что не он стал публичным человеком, а Астахов. Кстати, а почему именно Фишер решил поехать, а не Илья? Осматриваю зал - ни вспышек фотокамер, ни телефонов. Странно, неужели журналистов тоже не будет. Если Ростислав Алексеевич всё продумал, зачем тогда ему я? Речь босса заканчивается, студенты подскакивают и взрываются аплодисментами, и я за кулисами тоже хлопаю. Потому что мужчина смог подобрать настолько правильные и нужные слова, что мне кажется даже я лучше бы не написала речь. Неужели готовился? Или всё от чистого сердца и искренне? Тогда он точно истинный руководитель и лидер. Смотрю на студентов и мой взгляд падает на поднятый плакат с надписью: «Вершинина, я готова спасти тебя! Твоя М». Боже Мила! Закрываю глаза, сдерживая улыбку. Я вся просто горю от стыда, возмущения и радости. Выглядываю за кулисы и кручу пальцем у виска подруге, она весело машет мне и выбегает из зала. Босс вместе с ведущим оборачивается ко мне. Пожимаю плечами, делая вид, что вообще ничего не понимаю. И пока ректор говорит заключительную речь, Рост подходит ко мне за кулисы. - Это была твоя подруга?- спрашивает он, становясь рядом. - Да,- с улыбкой отвечаю я. Чувствую прилетит мне за эту выходку, но с другой стороны, я же не виновата! - У тебя есть час,- констатирует босс,- И держи телефон рядом. - Что?- удивлённо восклицаю я, не веря, что Сатана меня отпускает,- Нет, у нас с вами расписание... - Николь, ты обещала подчиняться вчера, помнишь? - Но как я оставлю вас... - Так, опять но и не подчинение?!- строго смотрит мужчина на меня. - Ладно, я поняла,- расплываюсь в улыбке,- Буду неподалёку - обязательно звоните. И от переполняющих эмоций, не сдержавшись, обнимаю Фишера, но быстро отстраняюсь и линяю. Когда выхожу из актового зала на меня тут же, вереща, нападает ураган в виде Людмилы. - Стой, задушишь,- хохочу, тоже сильно обнимая подругу, как же я скучала по ней. Это так здорово обнять близкого и родного тебе человека. Глаза тут же наполняются слезами, потому что у меня никого нет ближе Милы и Никиты. А если учесть, что брат не тактильный ребёнок, то это мои первые за четыре года теплые объятия. - Эй, подруга ты чего?- почувствовав, что я на грани рыданий, Людмила быстро берёт меня за плечи и куда-то ведёт. Я подчиняюсь ей, пусть делает, что хочет, лишь бы продолжала «спасать меня» своими объятиями. Однако, когда мы выходим из университета - я останавливаюсь. - Стой, мы куда?- всхлипывая, спрашиваю я. - Тут рядом есть кофейня, посидим там. Сколько кстати у нас времени? - Час, но наверно уже чуть меньше. - Отлично. Так же в обнимку мы доходим до кофейни, садимся за столик, делаем заказ и как только официант уходит, в подруге просыпается адвокат. - Итак, я хочу знать, какие отношения у вас боссом? - Ой, Мила давай не будем,- отмахиваюсь я. - Нет, ты не говорила, что он тааааакой красавчик. Хочу знать подробности сейчас. Ведь ты скоро уедешь в Израиль и кто знает, когда мы в следующий раз увидимся. - Ты наверно хотела сказать «если я уеду», есть ещё вариант стать женой Градова или сесть в тюрьму,- с грустной усмешкой говорю я. - Нет, слышишь!- подруга берёт меня за руку,- Ты уедешь в Израиль с братом и сделаешь для этого всё возможное и невозможное. Даже если у тебя не получится сделать, то что просит твой отчим, то ты всегда можешь обратиться ко мне, и я обязательно постараюсь помочь. Слёзы опять начинают застилать глаза. Встаю и крепко обнимаю подругу, снова. - Спасибо Мил, я рада, что ты появилась в моей жизни, не знаю, как бы я выжила эти годы без моральной поддержки. - Знаешь, говно в жизни случается на каждом шагу и есть только два выхода: либо тонуть в нём, либо разгребать лопатой. Я предпочитаю второй вариант. - Мне бы столько уверенности и оптимизма,- улыбаюсь я,- Расскажи лучше, как у тебя дела? - Ну, мне ещё два года терпеть эту неадекватную шлюху-мачеху. И монстра-сводного. Не понимаю, как отец вообще мог жениться на ней. А ещё он меня считал исчадием Ада,- сокрушается Людмила,- Если бы не ночные смены в больнице, то я бы сошла с ума с ними двумя. Да, подруга как-то говорила, что, когда у них была практика в больнице, ей разрешили устроиться на полставки младшей медицинской сестрой. - Слушай, почему ты не съедешь просто? - Неееет, пока я учусь и живу с ними, мне перепадает часть денег, это так же прописано в условиях завещания. Что пока я учусь на медика и живу в доме, мачеха обязана ежедневно давать мне определённую сумму на расходы. Папин адвокат это всё строго контролирует. Ни копейки не оставлю этой мрази и её сыночку,- зло выплёвывает девушка. - Сводный до сих пор ведёт себя мерзко? - Он перешёл на новый уровень, теперь, когда я дома, каждую ночь мне приходится слушать, как он трахает своих шлюх. Людмила когда-то была влюблена в своего сводного брата, я его не видела ни разу, но шкале от нуля до десяти подруга оценила парня на одиннадцать. Красивый подонок - называла его Мила. Кстати из-за поцелуя с ним её и отправили в институт благородных девиц, а его на год в армию. После чего у них и случилась глубокая и затяжная ненависть друг к другу. Ведь инициатором поцелуя стала девушка. - И что ты чувствуешь к нему сейчас?- осторожно спрашиваю я. - Если ты хочешь спросить люблю ли я его, Ник, то нет. Я его ненавижу и желаю ему смерти. Вот так!- подруга разводит руками. Тяжело вздыхаю. Я прекрасно понимаю чувства Милы, потому что мои по отношению к отчиму абсолютно такие же. - Так, ладно, обо мне мы поговорили, теперь жду подробности от тебя,- Мила снова улыбается и начинает играть бровями. Вот эта её способность - быстро переключаться, меня всегда поражала. Я даже ни разу не видела, чтобы она плакала. Всегда ходячий энерджайзер. Погрустит немного и дальше «разгребать лопатой». Тяжело вздыхаю, но выдаю подруге всё. Про то, как заболела, как босс приехал лечить меня, про укол, поцелуй и непонятное свидание в планетарии. Так же рассказала про благотворительный вечер, подарок в виде платья и картины. Поезду в Китай, а в заключении добавляю про Таю, разговор с ней о том, что если он не признается мне во всём, то она в нём разочаруется, как в мужчине, и что я теперь в полнейшей жопе, так как кажется влюблена в своего несвободного начальника и это значительно ухудшает мои шансы улететь в Израиль вместе с братом. Подруга очень долго молчит, задумчиво попивая чай. Когда я уже хочу спросить, что она думает, мой телефон начинает вибрировать на столе. Звонит мой босс. Людмила тут же оживает. - Да, Ростислав Алексеевич? - Ты где? - Ммм... Я тут в кофейне, напротив университета. Сейчас подойду,- расстроено произношу я, неужели час так быстро прошёл?