Она быстро посмотрела на него, с недоверчивым выражением на лице, по которому текла тушь. — Он тебе не говорил? — продолжал Харри. — Значит, не говорил и о том, что влюблен в девушку по имени Tea Нильсен? — Нет, — всхлипнула она. — А что? Харри пытался прочесть по ее лицу впечатление от услышанного, но в потеках черноты ничего не разглядишь. — Ты приходила во «Фретекс», спрашивала о Роберте. Зачем? — Да пошли вы! — яростно выкрикнула София. — Убирайтесь! Харри и Беата посмотрели друг на друга и встали. — Подумай, — сказала Беата. — А потом позвони мне вот по этому номеру. — Она положила на стол визитную карточку. Мать ждала их в коридоре. — Извините, она что-то разнервничалась, — сказала Беата. — Вам бы надо с ней поговорить. Они вышли в декабрьское утро на Якоб-Оллс-гате, зашагали в сторону Сумс-гате, где Беата оставила машину. — Oprostite![40] Они оглянулись. Голос донесся из тени в подворотне, где виднелись огоньки двух сигарет. Сигареты полетели наземь, двое мужчин вышли из тени, направились к ним. Отец Софии и дядя Иосип. Стали рядом. — Гостиница «Интернациональ», да? — сказал отец. Харри кивнул. Отец быстро, краем глаза покосился на Беату. — Я подгоню машину, — быстро сказала она. Харри не переставал удивляться, как эта девушка, проведшая большую часть своей короткой жизни наедине с видеозаписями и техническими уликами, сумела развить в себе такую чуткость в общении, до которой ему самому было ох как далеко. — Я работать первый год… на этих… на перевозках. Но спина заболеть. В Вуковаре я был инженер-электрик, понятно? До война. Здесь фиг что имею. Харри кивнул, ожидая продолжения. Дядя Иосип что-то сказал. — Да, да, — буркнул отец и обернулся к Харри. — Когда югославская армия хотела взять Вуковар в девяносто первом, да? Там был мальчик, он взорвал двенадцать танков этими… landmines,[41] да? Мы называли его Mali spasitelj. — Mali spasitelj, — благоговейно повторил Иосип. — Маленький Спаситель, — сказал отец. — Так его называли по рации. — Кодовое имя? — Да. После капитуляции Вуковара сербы пытались найти его. Но не сумели. Одни говорили, он умер. Другие не верили, говорили, что он вовсе не… существовал. Да? — А при чем тут «Интернациональ»? — После войны у людей в Вуковаре не было домов. Развалины. Некоторые приехали сюда. Но большинство — в Загреб. Президент Туджман… — Туджман, — повторил дядя, закатив глаза. — …и его люди дали им жилье в старой большой гостинице, Где они все на виду. Надзор. Да? Они получали суп, но не работу. Туджман не любит людей из Славонии. Слишком много сербской крови. Потом сербы, которые были в Вуковаре, начали умирать. И пошли слухи. Что Маленький Спаситель вернулся. — Mali spasitelj, — засмеялся дядя Иосип. — Они сказали, хорваты могут получить помощь. В «Интернационале». — Как? — Не знаю. — Отец пожал плечами. — Слухи. — Хм. А кто-нибудь другой знает про этого… помощника и про «Интернациональ»? — Другой? — К примеру, из Армии спасения? — Да-да. Давид Экхофф знает. Ну и другие. Он дал слово… после обеда на празднике в Эстгоре летом. — Речь говорил? — Да. Рассказал про Mali spasitelj и что некоторые всегда воюют. Что война не кончается. И для них тоже. — Командир вправду так сказал? — Беата направила машину в освещенный туннель Ибсена, притормозила и остановилась в конце неподвижной вереницы автомобилей. — По словам господина Михолеча, — уточнил Харри. — При всех, в том числе при Роберте. — И ты считаешь, это могло навести Роберта на мысль нанять киллера? — Беата нетерпеливо барабанила пальцами по рулю. — Ну, по крайней мере, можно констатировать, что Роберт побывал в Загребе. А поскольку он знал, что Юн встречается с Tea, мотив тоже налицо. — Харри потер подбородок. — Слушай, ты можешь проследить, чтобы Софию показали врачу и хорошенько обследовали? Если я не ошибаюсь, синяк там не один. А я попробую утренним рейсом слетать в Загреб. Беата бросила на него короткий пристальный взгляд: — За рубеж ты можешь вылететь, только чтобы оказать содействие тамошней полиции. Или в отпуск. Инструкция однозначно гласит, что… — Последнее, — перебил Харри. — Короткий рождественский отпуск. Беата безнадежно вздохнула: — Надеюсь, ты и Халворсену предоставишь маленький рождественский отпуск. Мы хотели навестить его родителей в Стейнхьере. А ты где празднуешь Рождество в этом году? Тут зазвонил мобильник, Харри полез за ним в карман, но ответил: — Прошлый год отмечал с Ракелью и Олегом. Позапрошлый — с отцом и сестрой. А сейчас недосуг было подумать… Он думал о Ракели и о том, что ответить на звонок. И услышал смех. — Приходите ко мне, — сказала она. — У нас на Рождество двери открыты для всех, и добровольные помощники нужны. В «Маяке». Лишь через секунду-другую Харри сообразил, что это не Ракель. — Я звоню сказать, что сожалею насчет вчерашнего, — продолжала Мартина. — Вообще-то я не хотела так убегать. Просто немного расстроилась. Вы получили нужные ответы? — Ах, это вы! — сказал Харри, как ему казалось, нейтральным тоном, однако заметил быстрый взгляд Беаты и опять вспомнил ее восприимчивость в общении. — Я могу перезвонить попозже? — Разумеется. — Спасибо. — Не за что, — серьезно отозвалась Мартина, но Харри расслышал одобрительный смешок. — И еще кое-что. — Да? — Что вы делаете во вторник? В рождественский вечер то есть? — Не знаю. — У нас есть лишний билет в Концертный зал. — Что ж… — Не слышу особого восторга. — Увы. Работы по горло, да и подходящего костюма у меня нет. — И артисты чересчур правильные и скучные. — Этого я не говорил. — Зато я говорю. И насчет лишнего билета, я имела в виду: у меня есть лишний билет. — Вот как? — Возможность увидеть меня в платье. А я в нем хорошо выгляжу. Недостает только подходящего кавалера постарше. Подумайте об этом.