И попросила Кева заняться моей безопасностью. Ссылка на его местоположение в моем телефоне шла бы вразрез этому. Чем меньше я знаю, тем лучше. Я присаживаюсь на край стола. – Я знаю, что прошу слишком много, но не мог бы ты следить за приложением и получать уведомления, если он окажется на американской земле? Он наклоняется вперед, упершись локтями в колени. – Это очень большое одолжение. Я открываю сумочку и достаю кошелек. – Я могу заплатить. Он встает. – Я не об этом. И твоих денег я больше не возьму. Я имел в виду, что нам нужно сузить поле поиска. Как насчет того, чтобы настроить трекер на уведомление, если он окажется в радиусе двадцати миль от Кембриджа? Вкус желчи наполняет мой рот, и крупная дрожь бьет при мысли, что он снова может приблизиться ко мне. – Пусть будет пятьдесят миль. Кев не оставляет без внимания то, что я дрожу всем телом. – Рэйчел… – Его голос звучит супернежно, будто он разговаривает с напуганным ребенком. Возможно, я до сих пор остаюсь им. – Я в курсе, что мы не очень хорошо знаем друг друга, но я был серьезен, когда сказал, что мне можно доверять. Ты можешь рассказать мне, что происходит, я никому не расскажу. Клянусь! – Он приподнимает мою голову за подбородок одним пальцем, вынуждая смотреть на него. – Я не собираюсь осуждать. Я вижу, как ты напугана, и делаю все возможное, чтобы помочь, но было бы легче, если бы я точно знал, почему ты так его боишься. Когда из моих глаз начинают литься крупные слезы, я расстраиваюсь еще больше. Боже, что со мной не так? В этом виноват один придурок. Он вызывает во мне множество эмоций, а я не готова к ним и не могу с ними справиться. – Я не могу, Кев, – шепчу я. – Я правда доверяю тебе, но никому об этом не рассказывала, потому что если поступлю иначе, то случившееся станет еще более реальным, а я очень стараюсь оставить это позади. Не раздумывая, он прижимает меня к себе, и я ловлю дежавю. Боже, у Кева лучшие в мире объятия. Я знаю, что Фэй считает Кева самым скрытным из всех Кеннеди, но мой опыт с ним другой. В нем есть что-то такое, что позволяет легко говорить. Мы хорошо провели время вместе позапрошлым летом, и хотя все думают, что мы только трахались, на самом деле большую часть времени проводили за разговорами. Та ночь, которую он провел у меня, была одной из лучших в моей жизни. Мы говорили о втором шансе и необходимости меняться, но никто из нас не объяснял своих причин для этого. Он не любопытствовал, я не давила, и получилось идеально. Я знаю, все решили, что мы переспали. Но у нас не было секса. В ту ночь я спала лучше, чем когда-либо за последние несколько лет, в его теплых надежных объятиях. Кев фантастически целуется и заставляет меня чувствовать, что я в безопасности и что обо мне заботятся, и часть меня желает, чтобы наши отношения переросли в нечто большее. Но этому не суждено случиться. Он не заинтересован во мне подобным образом, равно как и я в нем. И он не заставляет мое тело трепетать и чувствовать себя живой, как это происходит с тем придурком. Гребаная ирония. Запасть на придурка вроде Брэда – идиотизм, к тому же он по уши влюблен в мою лучшую подругу. Не знаю, что заставило меня забить на осторожность прошлой ночью. В глубине души я знала, что мне будет больно и что ситуация запутается еще больше. Услышав его разговор с Каем о том, что я всего лишь своего рода эксперимент, помогающий ему справиться с чувствами к Фэй, я получила жестокий удар. И серьезный урон результативности моих попыток перезагрузки. Прошлая ночь была волшебной. В первый раз я по-настоящему позволила себе расслабиться с парнем. Позволила себе чувствовать, а не находиться в пьяном или неловком оцепенении. Я думала, что он тоже это почувствовал, потому что помню, как он ласкал мое тело и какие слова срывались с его губ. Я чувствовала себя желанной и обожаемой, но это была иллюзия. Жестокая шутка. Извращенный способ вселенной продолжать свои издевательства надо мной. Я чертовски сглупила. Я оказалась для него очередной удобной любовницей, и признаваться себе в этом больно. Нестерпимо. Сегодня я весь день плаваю в море боли, и мне некого винить, кроме себя. Я знала, что последствия окажутся неприятными, но проигнорировала все предупреждающие знаки, поддавшись небывалой похоти. Мою самооценку снова смыло в унитаз. Волна ненависти к себе вернулась, и я, кажется, откатилась на пару месяцев назад. Самым простым было бы обвинить во всем придурка, но это моя вина. Мне нужно перестать давать парням так легко завести меня. Необходимо стать толстокожей. – Я волнуюсь за тебя, – говорит Кев, по-прежнему прижимая меня к груди. Я высвобождаюсь из его хватки, отчаянно пытаясь взять себя в руки. – Не стоит. Со мной все будет в порядке. Ты и так достаточно мне помогаешь. Он выглядит печальным. – Фэй знает? Я качаю головой. – Я же говорила тебе. Никто не знает. Его взгляд смягчается. – Я, наверное, последний, кто мог бы это предложить, но как насчет разговора с терапевтом? Это анонимно, и никто не станет осуждать тебя. – Я качаю головой, но он продолжает. – Мой брат тоже очень сопротивлялся, но я знаю, что это ему в итоге помогло. Тебе тоже могло бы помочь. Я знаю, что Фэй призвала Кая не бросать терапию, чтобы он смог справиться со всем дерьмом истории о его биологическом отце, и за минувшие годы она несколько раз говорила мне об этом. Она сама много лет ходила к психотерапевту из-за травмы, появившейся в результате какого-то происшествия с ней в школе в Уотерфорде, и она говорила, что ей очень помогло. Когда-то мне хотелось поговорить с кем-то вроде терапевта. Кем-то нейтральным, кто смог бы помочь мне разобраться в происходящем. Но я не могла этого сделать, потому что он сразу привлек бы полицию. И это разбило бы сердце моей матери. Я не могу поступить с ней так. Не могу сломать ее. Надеюсь, я достаточно сильная, чтобы оставить прошлое позади. Я должна быть сильной. Потому что, если не смогу забыть об этом, значит, он уже овладел моим будущим. Глава 11 Брэд Я не могу перестать обнимать ее. Боюсь отпустить, вдруг она волшебным образом исчезнет. Я все еще боюсь, что она окажется ненастоящей, хотя тепло и спокойствие, исходящие от ее тела, говорят об обратном. – Я так скучал по тебе, мама… – Прижимаю ее к себе, ее голова едва касается моей груди. – Ох, милый. И мы все скучали по тебе. Я так волновалась. Ей удается высвободиться из моих цепких объятий. Обе руки касаются моего лица, и она крепко сжимает мои щеки. – Рада видеть, что ты замечательно выглядишь. Вы все выросли. Дай-ка рассмотреть тебя. – Она отступает назад, восхищенно оглядывает. – Такой высокий. Красивый. – Мама берет мои руки в свои. – Я так горжусь тобой и рада, что ты держишься намеченных целей. Не проходило и дня, чтобы я не думала о тебе. Оставить тебя было самым трудным решением, которое мне приходилось принимать, все случилось так быстро, и я волновалась, что недостаточно понятно объяснила тебе. Было до невозможности сложно уехать, но я не хотела, чтобы преступления отца омрачили твое будущее. Я не стала спорить с тобой, потому что слишком сильно люблю. Надеюсь, ты это знаешь. Бывали дни, когда я чувствовал себя подавленным и несчастным, убеждая себя, что мама любит моих сестер больше, чем меня, иначе как она могла бросить меня без единого возражения, но сейчас я не собираюсь признаваться в этом. Я не стану усиливать ее чувство вины и прибавлять забот. В глубине души я всегда знал, что мама любит меня. Мы всегда были очень близки, и я сомневался в ней только потому, что мне было очень больно. Я очень скучал. – Знаю, мама. Всегда знал. Грохот у поворота в переулок заставляет ее нервно озираться по сторонам. Я оглядываюсь через плечо. – Все в порядке. Просто кто-то опрокинул мусорный бак. Она сглатывает, снова натягивая капюшон куртки. – Мы можем пойти куда-нибудь поговорить? Не к тебе в квартиру. Я не верю, что за тобой нет слежки. Не знаю, следят ли за мной федералы, но рисковать не собираюсь. – Не волнуйся. Я тебя спрячу. Я достаю телефон и набираю сообщение Каю. Несмотря на то что мы едва разговариваем, я знаю, что могу на него положиться. «Мне нужна твоя помощь. Можешь приехать за мной?» Телефон звонит меньше, чем через минуту. Я отвечаю на звонок, понизив голос и осторожно оглядываясь по сторонам. – Что случилось? Проблемы? – спрашивает он, не давая мне времени все объяснить. – Все в порядке. Но мне нужно, чтобы ты за мной приехал. Объяснять по телефону небезопасно. Приезжай один. И как можно быстрее. – Я в пути. Держись. – Кайлер? – шепчет мама, и я киваю. Мы почти не разговариваем, пока ждем Кая. Я вижу, что мама слишком напугана, чтобы говорить на улице, поэтому мы просто обнимаем друг друга, и мне нравится, что я начинаю восполнять два года потерянных объятий. Мой телефон вибрирует при получении текстового сообщения. «Одна минута». Я беру маму за руку и тяну за собой. – Идем. Просто держи голову опущенной, и позволь мне вести тебя. Большой черный «Рендж Ровер» Кайлера подъезжает к переулку, и я тащу маму за руку к нему почти бегом. Открываю заднюю дверцу и помогаю ей взобраться внутрь, прежде чем проскользнуть следом. – Миссис Макконахи?