Он смотрит на меня пристально, внимательно. – Похоже, у тебя богатый личный опыт. И вот таким образом он превращает шутливую болтовню в серьезный разговор. Кровь отливает от моего лица. Мне приходилось мириться с этим дерьмом дома, но я не собираюсь терпеть аналогичное дерьмо тут. И уж точно не от него. – Хочешь сказать, что я шлюха? Он выдерживает мой взгляд. – Заметь, не я это сказал. Фэй ахает. – Итак, давай убедимся, что я правильно тебя поняла. Для тебя нормально вести себя как потаскун в кампусе, все должны похлопывать тебя по спине, приговаривая «ну, ты мужик», но в то же время девушку, занимающуюся сексом свободно, нужно заклеймить шлюхой и побить камнями за ненормальное поведение? – Я смотрю на него, вложив в свой взгляд всю тяжесть многолетней боли. – Я правильно понимаю? – Не я устанавливаю правила, Рыженькая. Все есть как есть, и мне кажется, ты делаешь из мухи слона. – Кто бы говорил. Ты первоклассный придурок. – Ты всегда прибегаешь к оскорблениям, чтобы выиграть в споре? Не хочу тебя расстраивать, но доказано, что это признак низкого интеллекта. Я сжимаю кулаки. – А любой парень, бросающий подобные оскорбления в адрес девушки, которая явно далеко не глупа, – высокомерный ублюдок. Я собиралась в конце добавить «с маленьким членом», но вовремя остановила себя. Я знаю, что это неправда, и никоим образом не хочу втягивать в разговор этот предмет. Не знаю точно, почему я скрыла от Фэй, что переспала с Брэдом, но не хочу заострять на этом внимание или обсуждать в настоящий момент. Я дала себе торжественное обещание оставить прошлое позади, когда покидала Ирландию, и не собираюсь нарушать его. От этого зависит моя вменяемость. От этого зависит мое будущее. – Вы двое можете просто прекратить? Пожалуйста, – умоляет Фэй. – Из-за вас у меня раскалывается голова. Я в последний раз бросаю взгляд на Брэда и сжимаюсь на сиденье, прижавшись к дверце, увеличивая расстояние между нами настолько, насколько это физически возможно. * * * – Бог ты мой, Фэй! – вскрикиваю я, когда мы входим в квартиру, и роняю свою сумочку на пол у камина, оказавшись в гостиной. Место практически невозможно узнать. Когда я подписывала договор, тут были голые стены, а теперь помещение полностью обставлено. Фэй, очевидно, очень серьезно подошла к оформлению интерьера, и я не могла бы любить свою подругу больше, чем сейчас. Она понятия не имеет, что это для меня значит. В гостиной мягкие диваны в приглушенных серых и сиреневых тонах с коврами в тон, картинами и другими аксессуарами. Широкое окно в дальнем конце комнаты обрамляют воздушные тканевые занавески. – Ты прекрасно потрудилась, подружка! Тут потрясающе. Я в восторге! Я провожу кончиками пальцев по дорогому на вид ореховому столу, прохожу обеденную зону и вхожу в кухню. Белые глянцевые шкафчики блестят чистотой и новизной, несмотря на чрезмерную эксплуатацию, которой они, без сомнения, подверглись. Фэй и Кай жили здесь последнюю неделю, координируя работы по внутренней отделке. Фэй любит готовить, и, я уверена, к настоящему времени она тщательно проверила кухню. Я улыбаюсь, когда замечаю дальнюю стену, посвященную Хьюсону. На пробковую доску наклеено, должно быть, не менее двадцати фотографий малыша. Я внимательно разглядываю их, умиляясь его очаровательному личику. – Он так мил, что заставляет меня задуматься о детях. – Понимаю. Меня тоже. Я его просто обожаю. – Голос Фэй звучит мечтательно, как и всегда, стоит ей заговорить о племяннике Кайлера. Парочка без ума от него. Кайлер подавился водой из своей бутылки, и Брэд хлопает его по спине. Я открываю боковую дверь на нашу личную террасу, любуясь плетеным столиком и двумя стульями. С другой стороны расположены два узких шезлонга, а массивная цветочная кадка кремового цвета до отказа забита яркими цветами. – Давай покажу твою комнату. – Фэй за локоть втягивает меня обратно в квартиру, пока парни падают на шезлонги, вытянув длинные ноги. – Ну, что скажешь? – спрашивает она, нервно покусывая кончик большого пальца. Мой взгляд скользит по кремовой кожаной кровати размера king size, гладкой глянцевой мебели, красивому покрывалу кремового, золотого и зелено-синего цветов и шторам, подобранным к нему. Под ногами мягкий бежевый ковер. Я разворачиваюсь и обнимаю лучшую подругу. – Мне нравится! Идеально. Элегантно и сдержанно. Она расслабляется, но тут же слегка хмурится, вглядываясь в мое лицо. – Откуда тревожные морщинки? – спрашивает Фэй. – Кажется, я сказала, чтобы большую спальню забрала ты? В этом было бы больше смысла. В конце концов, это у тебя есть парень. – Рэйч, ты же хозяйка квартиры. Мне неловко забирать себе главную спальню. Фэй в этом вся. – Дурочка. – Я тихонько шлепаю ее по руке. – Мы же это обсуждали. Какая разница, кто купил квартиру. Это всего лишь деньги. Теперь я могу позволить себе быть легкомысленной. Мои взаимоотношения с деньгами сильно изменились с тех пор, как мои родители выиграли в лотерею более восьмидесяти миллионов евро. Раньше я бы разделяла мнение Фэй, но теперь денег у меня больше, чем мне требовалось, и я не позволю финансовым вопросам помешать чему бы то ни было. Фэй получает щедрое пособие от своего недавно появившегося настоящего отца, а семья Кеннеди крайне состоятельна, так что деньги для нее тоже не проблема, но я чувствую, что она все еще не может привыкнуть к этому. Как по сигналу, она закатывает глаза. – Поверить не могу, что ты так изменилась! В школе ты была такой скупердяйкой. – Она поднимает руку, когда я собираюсь что-то ответить. – Знаю-знаю. Все оттого, что тогда у тебя не было лишних денег, а теперь у тебя их много, но я не понимаю, как твое отношение к ним могло поменяться так быстро. – У меня навалом более острых потребностей, чем деньги, Фэй. Вот почему. Одним поводом для беспокойства меньше, и я не собираюсь чувствовать себя виноватой. Мама и папа дали нам по десять миллионов, и я более чем обеспечена до конца жизни. Она кивает. – Тебе все равно следовало позволить мне оплатить половину. Папа и Джеймс были бы счастливы вложиться в мою долю. Джеймс – папа Кайлера и дядя Фэй. Впрочем, пару лет назад выяснилось, что Джеймс не биологический отец Кая. Но это совсем другая история. – Мне необходимо место, которое я могла бы назвать своим. Впрочем, – спешу я заверить ее, – оно также и твое. Сложно выразить свои чувства словами, но они значат именно то, что я говорю. Эта квартира принадлежит ей в той же степени, что и мне, но для меня важно, чтобы мое имя было единственным в документе о собственности. Мне нужно пустить корни. Начать жизненный путь с нуля. Забыть прошлое, жить настоящим и смотреть в будущее. Трудно объяснить это кому-то, кто не знает секрета, который я скрывала последние шесть лет. Фэй шумно сглатывает, и мы пристально смотрим друг на друга. Я знаю, что вопрос уже готов сорваться с кончика ее языка. Вопрос, который она задает время от времени: готова ли я поговорить об этом. Она знает, что со мной что-то случилось, но у нее нет никакой конкретики, и я планирую продолжать в том же духе. Я не могу рассказать ей. Никому не могу. Мне слишком стыдно. Я переключаюсь в режим маневрирования. – Мои родители разводятся. Ее глаза широко распахиваются. – Что? Я присаживаюсь на край мягкой кровати. – Об этом-то они и хотели со мной поговорить. Анекдот, – качаю я головой, а мой рот заполняется кислым привкусом. – Папа живет с охотницей за деньгами, которая едва старше меня, а мама воплощает все свои фантазии с инструктором из спортзала. Видимо, любовь прошла, а они хотят жить дальше и бла-бла-бла. – Мне очень жаль, Рэйч. Твой брат знает? – Я киваю, не желая начинать разговор об Алеке. – Как ты себя чувствуешь? – Она садится рядом со мной, обнимая за плечи. – Я пока не вполне уверена, – честно признаюсь я. После многих лет притворства у меня не осталось никаких чувств. Это был мой главный механизм выживания, и теперь я боюсь открыть эту дверь. Боюсь, что все сдерживаемые эмоции из прошлого вырвутся и затопят меня, погрузив в море вещей, о которых я не хочу думать, не говоря уже о том, чтобы чувствовать. Переезд в Америку – это моя большая попытка взять свою жизнь под контроль. Мне уже легче дышать здесь. Я реже оглядываюсь через плечо. Чувство облегчения от того, что я сделала это, что дошла до конца, – велико. Я просто надеюсь, что этого достаточно. Этого расстояния достаточно. Что я наконец могу жить без страха.