После проведения карательной операции осмотрела остатки цветка. М-да. Пора переходить на разведение кактусов. Хотя, зная упорство кота, бесполезно. Он и их сможет сожрать. Запросто! Поставив горшок на подоконник, я глянула в окно и резко выдохнула. Сегодня кто-то не доживет до заката. Скорее всего — Генри. Его наша соседка закопает первым. Причем под тем самым розовым кустом, который сегодня ночью кто-то вытоптал. На всякий случай я отпрянула от окна. Мысли о поруганном кусте быстро вытеснились другими: об ограблении. Я позвонила Алекс, узнала, во сколько сегодня тренируется наша команда по громобою. Оказалось, что в одиннадцать. Отлично! Значит, именно в это время я и буду грабить Варлока. Хотя нет… Грабить — слишком громкое слово. Скорее уж специализироваться на неоднозначных приобретениях. Вот! Постучалась к Виру. Из-за двери раздалось сонное «минуту!». И действительно, ровно через минуту на пороге нарисовался альв. До невозможности улыбающийся, свежий, причесанный и одетый так, что хоть на выставку с ним иди. В общем, вызывающий глухое раздражение своим бодрым видом. Я напомнила ему о том, что он обещал мне помочь с заклинанием невидимости. Он согласно кивнул и уточнил: — Во сколько? Глянув на наручные хроносы, показывавшие половину десятого, я улыбнулась и ответила: — Да прямо сейчас. Оптимизм альва слегка поугас, но он заверил, что все будет готово к десяти. Без четверти одиннадцать мы стояли за углом мужского общежития, подкарауливая Варлока, который должен был отправиться на тренировку. Но время шло, а чемпион — ни разу. — Может, он уже на поле? Пораньше отправился? — поправляя очки, предположил Вир. Но я была из тех, кто, пока своими глазами не увидит, не уверует. Посему ждала. Ровно до того момента, пока хроносы на башне не пробили одиннадцать. — Тренировка началась, — нахмурился альв. — Наверное, ты все же был прав, и Варлок ушел пораньше… — задумчиво протянула я. Тут же вспомнился грозный тренер и его рык в раздевалке. К такому не то что придешь без опозданий. Даже, будучи при смерти, явишься. — Давай накидывай заклинание. — Держи. Это понадобится для связи. — Мне в руку лег амулет. — А теперь потерпи. Будет не очень приятно, приготовься. — Вир сосредоточился, и с его пальцев полилось сияние. Что он там сказал о «не очень приятно»? Да меня едва не вывернуло. Но оно того стоило. Я стала полностью невидимой. И, что важнее всего, бесплотной. Рука спокойно прошла через угол стены. Да уж. Живое привидение. — Как окажешься внутри, сожми амулет посильнее. Это будет знак, чтобы снять чары. Ну да, бесплотный дух не сможет взять булавку. Поэтому заклинание нужно будет на время снять, а потом активировать вновь. Я кивнула. Хотя Вир этого уже и не видел. На крыльце стояла стайка девиц. По долетевшему до меня обрывку разговора поняла, что это фанатки Варлока. Конечно, девушки могли заходить в мужское общежитие, но только имея на руках разрешение, подписанное преподавателем. Ректор бдительно стоял на страже нравственного порядка, учитывая любвеобильность адептов боевого факультета. Было немного страшно. Особенно когда я шагнула через порог мужского общежития. Казалось, что именно в этот момент сработают охранные чары: сколько раз адепты обоих полов были пойманы, пытаясь проникнуть туда, куда вход им был закрыт. Именно на входе выпившие эликсир невидимости становились частично видимыми (и в наказание потом неделю ходили именно так). А сколько скрывающих шляп было отобрано, сколько отводящих глаз заклинаний взрывалось, личин стекало, мороков развеивалось — не сосчитать. А все оттого, что вход в общежитие был заговорен от подобных чар. Но со мной ничего подобного не произошло. Я миновала вход, потом таращившегося в пустоту холла вахтера-цверга. Сверившись со списком жильцов, поднялась на нужный этаж. И… весьма удивилась нескольким девицам, дежурившим у двери Варлока. Одну из них я узнала — Корделия. Давняя соперница Алекс во всем. Но в парнях — особенно. Я даже остановилась рядом с ней. Склонила голову, пытаясь прочитать, что у нее написано на пропускном свитке. И к кому же она якобы пришла? Эриас Лунц — значилось на листе. И ниже шла размашистая преподавательская подпись. Я усмехнулась. Вспомнился Эр — артефактор с пятого курса. Гений, надежда университета и та еще глыба льда. По эмоциональности Эр мог посоперничать со статуей дракона в центральном фонтане. И с такой же невозмутимой физиономией он доводил чуть ли не до истерики всех преподавателей, методично сажая их в лужи: знал артефактор поболее многих архимагов. Куда только эти знания у него вмещались? Что может быть между глупышкой Корделией и Эриасом? Только Варлок. Именно ради альва красотка и выбила пропуск к артефактору. Я прошла по коридору и остановилась напротив двери. Та ничем не отличалась от соседних. Ну разве что парой отпечатков губной помады. Хорошо… парой дюжин отпечатков. И надписями в духе: «Хочу тебя», «Варлок, ты супер», «Я твоя». Меня потянуло тоже внести свою лепту. Что-то типа: «Порядочный, вот только сволочь та еще…» Еле удержалась. Я здесь по делу! С такими мыслями я и прошла сквозь дверь. Оказавшись внутри, быстро осмотрелась и… поняла, что сейчас произойдет одно из двух: либо я горы сверну, либо дров наломаю. Хотя возможен и совмещенный вариант. В комнате обнаружился Варлок. И что теперь делать? Перенести ограбление века? Второй раз просить Вира? Нет, чем раньше я верну булавку, тем лучше. К тому же Варлок вел себя, будто был на кладбище: лежал и не дергался. А точнее — спал беспробудным сном. Хорошо, что хотя бы один. Судя по раскиданным вокруг вещам, вчера тут была оргия. И это — минимум. Один лифчик, венчавший стопку учебников, чего только стоил… А вот мужские порты, явно принадлежавшие кому-то в два раза крупнее хозяина комнаты, признаться, озадачили. И сильно. Но как в подобном бардаке искать булавку? Активировала артефакт, который дал мне Вир. Заклинание исчезло. Зато мне вновь стала доступна магия. В том числе и поисковая. Сняла с пальца кольцо и создала малый луч «райдо», держа в голове образ булавки. Моя удача явно ушла в загул. А может, и вовсе уволилась. Верить в то, что она решила покончить жизнь самоубийством, не хотелось вовсе. Но, судя по тому, что поисковая нить тянулась к альву под подушку, фортуна явно отсутствовала на своем рабочем месте. Паразитка! Затаив дыхание, я медленно-медленно и очень аккуратно просунула руку под подушку. Было ощущение, что я стою рядом не со спящим человеком, а со здоровенной коброй. Одно неверное движение — и она взметнется, раздует капюшон и вонзит в мою руку свои ядовитые клыки. Вот кончики пальцев коснулись стальной иглы… Я так же осторожно начала высовывать руку из-под подушки. Резкий рывок не дал мне возможности опомниться. Я даже не успела ничего сообразить, как оказалась под альвом. Сонным и абсолютно обнаженным альвом. Он вдавил меня в простыни. Руки заскользили по моему телу, а рот тут же заткнули поцелуем. Яростным и жадным. Но самое поразительное — Варлок не открывал глаз. А вот его желание было однозначным — обладать. Об этом говорили жаркие прикосновения, его дыхание, откровенные ласки… Его нога, вклинившись, уверенно раздвинула мои колени. Я с силой уперлась рукой в его грудь, пытаясь оттолкнуть. Под моими пальцами стучал бешеный пульс. По моим жилам бежали неразбавленные страх, напряжение и… еще что-то. Что-то, от чего сводило мышцы живота, дыхание перехватывало, а воздуха вдруг резко становилось мало. Зато вдосталь было пламени, от которого горело все тело. — Мм, — с наслаждением простонал Варлок, отрываясь от меня. Он открыл глаза и, прищурившись, выдохнул: — Какая неожиданная встреча. Утро, и ты, малышка, в моей постели. Пришла сама… Ты умеешь делать приятные сюрпризы. В его глазах плясала джигу насмешка. — Я случайно… — пискнула я, пытаясь выбраться из крепких объятий. — Дверью ошиблась? — невинно уточнил альв. Я хотела кивнуть, дескать, да-да, все именно так, но поняла, что надо мной форменно издеваются. — А за ошибки надо платить. — Я заплачу. Сколько? У меня есть пять форинтов… — Я тянула время, в уме готовя матрицу плетения огненной лозы. — Най, ты оскорбляешь меня, предлагая деньги. От тебя я возьму плату исключительно натурой. — Могу молочком и свиным окоро… — договорить я не успела, как и достроить матрицу. Губы Варлока впились в мои. До боли. До дрожи. Вырывая стоны и сбивая с мысли. Сволочь! Он вжал мое тело, придавил собой, несмотря на попытку сопротивления, блокируя волну сырой силы, которую я попыталась выпустить. Подол бесстыдно задрался, оголяя не только колени, но и бедра. Я почувствовала его ладонь у себя на пояснице. Варлок начал стягивать с меня… Раздался резкий стук в дверь, а затем и громовой голос, который, казалось, слышали даже в императорском дворце: — Открывай, архов потрох, я знаю, что ты дрыхнешь! Помимо воли первой мыслью было: «А тренер со своими подопечными не церемонится». И уже потом: «Спасена!» и «Исключат ведь». Ну хорошо, если не исключат, то влетит здорово. За нарушение устава академии. Вообще этот гадский устав — сволочная книга. Как, впрочем, и свод имперских законов, и инструкция к дистиллятору. А все потому, что мерзкие издания мстят не только тем, кто их не прочел, но и тем, кто с ними вроде бы хорошо знаком. Факт! Пока мысли шаровой молнией носились в моей голове, у альва работали преимущественно руки. Я опомниться не успела, как на меня накинули обездвиживающий аркан, а потом еще и отводящие взгляд чары. И в таком виде сверху припорошили одеялом. Альв ударил в замок заклинанием, отпирая его и впуская жаждущего крови гостя. Звук бухнувшей о стену двери совпал со скрипом кровати. Из щели в своем укрытии я могла наблюдать, как Варлок в один прыжок подорвался с постели и буквально в этом же прыжке натянул штаны, нырнул в рубашку. Когда тренер ворвался в комнату и рявкнул: — Какого ты еще здесь? — Проспал, — отчеканил Варлок, небрежно застегивая пуговицы. И вроде бы слово было цензурным, но вот сказано таким тоном, что невольно возникало ощущение, что прозвучала матерая площадная брань. — Проспа-а-ал? — проревел раненым буйволом тренер. — Я вам вчера целый день на это дал. И ночь. Чтобы вы все у меня… проспались! Живо на тренировку! — Уже лечу! Варлок как раз обул второй сапог и… Кинув заклинанием в окно, распахнул створки и воплотил свои слова в жизнь в самом прямом смысле этого слова. Тренер лишь ругнулся, уже, правда, не злобно, и проворчал себе под нос: — Как дети, ей-боги двуединые, как дети. Не команда, а утиный выводок. У одного из койки сегодня девиц вытрясал, второму влюбленному идиоту мозги вправлял, теперь еще и третий… Ну этот, ладно, хоть просто продрых… — И тренер бдительно глянул на кровать. То ли заклинание Варлока оказалось качественным и сильным, то ли время мага поджимало, но меня, накрытую одеялом, он не заметил. Шаги, а за ними хлопнувшая дверь оповестили — я осталась одна. Попробовала пошевелиться. М-да. Как говорится, дела шли хорошо, вот только жаль, что не моей дорогой: я не могла даже дрыгнуться. Сосредоточилась, прикрыла глаза, пытаясь почувствовать, где находятся узлы плетения аркана. Один обнаружился у меня между лопаток, второй — на шее, третий — у лодыжек. Надежно. Будто не безобидную адептку связал, а минимум ренегата-отступника, практиковавшего сотню лет человеческие жертвоприношения. Причем практиковавшего без соблюдения правил ритуалистики и в неположенных для оных занятий местах. В общем, проще было сдохнуть, чем выбраться. Но у меня были упорство, магический дар и приворотная булавка. Последнюю я так и сжимала в руке. Вот только пошевелить сейчас и пальцем не могла.