В непростом волшебном мире не принято интересоваться личной жизнью. Это своего рода табу на сплетни и пересуды. А тем более, личная жизнь короля. Россин двадцатый умело этим пользовался и его харизма танцевала от одной сестры к другой, заставляя придворных каждое утро удивленно пялиться на королевские покои, гадая, какая из сестёр выйдет из них в роли королевы. Несмотря на очевидную схожесть, сестры были противоположны по складу характера. Кроткая и изящная волшебница Милена явно не одобряла поступки ветряной и корыстной Елены. А та, будучи примой Королевского театра, позволяла себе очень много. Мирослав безответно любил Милену. Ночи, когда его возлюбленная проводила в спальне Россина двадцатого, были для него сущим адом. Милена же становилась безумной, когда её сестра занимала ложе короля. То есть, образовался любовный многогранник с крайне запутанными отношениями. И только Елена не брезговала связями ради выгоды. Первый конфуз случился с рождением Евдокии. Король, видимо, не особо себя контролировал, и Милена оказалась в интересном положении. Но Россин двадцатый не стал делать её королевой, ибо волшебница не может руководить страной. Король в то время раздухарился и определил Елене такое же интересное положение. С Еленой было проще — её сын мог стать королём. Милену посадили под замок, и этим замком стал Мирослав. Россин двадцатый доверял своему начальнику Тайной службы. Мирослав выпросил у короля снисхождения для Милены, отдав её в жены ресторатору Гаврилию. Милена очень переживала такое снисхождение и втайне вынашивала планы отмщения королю и сестре. Тут и пригодился Мирослав со своим честолюбием и ревностью. И со своей тайной. Королевский совет боялся Мирослава. Он контролировал рудник и делал на нем всё, что хотел. Ещё в детстве он нашёл в лесу беспризорного киша и буквально «привязал» его к себе. Так он стал выдавать себя за волшебника, закончил Академию и вошёл в Королевский совет. И Милена знала об этом. Упоённый вседозволенностью и благосклонностью монарха, Мирослав решил совершить «революцию» — убить короля. И в этом, как ни странно, ему хотела помочь Елена — Россин двадцатый отверг её притязания на звание жены. Она соблазнила Гаврилия и родила ему Элоизу. Милена сошла с ума после этого и готова была растерзать сестру в клочья. Елена желала смерти Россину двадцатому, а Милена желала смерти своей сестре. Этим и воспользовался Мирослав. — Мне не стоило особого труда всё устроить, — откровенничал Мирослав Круглову. — Киш Россина двадцатого был очень слаб, и было ясно, что он долго не протянет. Мы сделали защитный купол, и мой киш был способен его убрать. После смерти Россина двадцатого я становился единоличным хозяином рудника. — И зачем тебе всё это, старик? — не понимал Сергей. — Ты же не вечен, в отличие от волшебников. Твоя власть, рано или поздно, должна была закончиться. Мирослав горестно вздохнул. — Ты не знаешь что такое власть, маршал. И потому ведёшь себя, как мальчишка. Человек облеченный настоящей властью уверен, что она продлится вечно. Для него нет преград. Он уверен и полон сил. Вот ты, например, — он ткнул пальцем в сторону Круглова. — Носишь теперь двух кишей. Это немыслимо в этом мире! Твоя ночная магия не имеет ступеней! Так воспользуйся этим! — А зачем и для чего?! К чему насильно подчинять себе целый мир?! Я не унесу его с собой в могилу… — Но пока ты живешь, у тебя будет просто всё! — сверкал глазами старик. — А всё — это что? — недоумевал Сергей. — Я мир всё равно не переделаю, и не смогу его в одиночку контролировать. Деньги? Так я не знаю на что их потратить! Еда у меня есть, когда захочу… Одежда у меня есть тоже… Дом есть, и если мне захочется, то я его переделаю… Женщины? Так я могу в прани пойти — там мне рады… Служба тоже есть, и достаточно весёлая… Зачем мне власть над всем миром?! Что я с ней буду делать?! Мирослав зарычал. — Ты просто щенок и недоумок! Ты никогда не сможешь оценить того, что тебе дано в этом мире… — Так, хватит старик! — крикнул Круглов. — Ты сошел с ума. От ревности и от бессилия. Ложись на песок и лапки на затылок. Покуролесил и достаточно. Мирослав неожиданно вынул из посоха длинную и тонкую шпагу. Швырнул в Круглова то, что было чехлом, и после сделал разящий выпад… Прогремел выстрел и старик покачнулся. Глаза его будто полезли вверх, стараясь рассмотреть дырку во лбу. Не разглядели. Мирослав рухнул на песок. — Какой прыткий старикан! — возмутился Сергей, потирая царапину на руке. — Второй труп за два дня… Я становлюсь жестоким… Он подумал, что не стоит нервировать Пантелея и население Россины ожившим, и тут же умершим бывшим маршалом Мирославом. Нагрузив в накидку старика найденные камни, Круглов столкнул тело в воду. — Бесславный конец повелителя мира, — шепнул он. — Маршал, не крутитесь! Элоиза наводила порядок в прическе Сергея. Муся с Барбосом ревностно наблюдали за столь странной экзекуцией. Звери тоже были причесаны, и каждому достался кокетливый ошейник с медалькой. Причем Барбос, сидя на Мусе, смотрелся мохнатым шариком с тонкой ленточкой. Причиной наведения порядка на голове маршала и шерсти зверей послужил вызов на приём к Россину двадцать первому. Вызов был официальный, из канцелярии короля. — Всё! Я больше не могу, Лиза! Сергей нетерпеливо встал и взглянул на дочь ресторатора. Она смутилась и отвернулась. — Ты это, — промямлил он. — Спасибо, короче… Элоиза улыбнулась и поправила воротник рубашки Круглова. — После приёма мы ждем вас на пикник. Правильно я сказала, маршал? — Правильно. Только… перестань мне выкать и зови меня по имени. А то получается как-то официально. Вместе они вышли из дома Круглова. На газоне их ждал Торопыга, переделанный под трехколесный кабриолет. На небольшом остроносом «капоте» велосипеда красовался знак фирмы «Мерседес». — Сначала отвези нас к «Афродите», а потом на Королевскую площадь, — скомандовал Круглов Торопыге. Тот, взревев на манер форсированного двигателя, лихо покатил по улице. Россин двадцать первый изрядно удивился, увидев необычный транспорт, приближающийся к его замку в клубах пыли. — Однако, какой затейник этот маршал Серж! — сказал король стоявшему рядом на ступеньке лестницы Пантелею. — Да, Ваше величество, Серж непрост, — по-своему согласился старый маршал. — Что будем с ним делать? — Что делать… что делать… А что вы предлагаете? — Я в растерянности, Ваше величество. Серж таскает двух кишей. Не будет это опасно? Король повел плечом. — Думаю, — ответил он. — Что метафизика нашего мира сможет это принять. Наконец, это не вина Сержа, что к нему пришли эти звери. Значит, они ему нужны, так же, как он им. Да и Россине не помешает такой маршал… — Пожалуй, — склонил голову Пантелей. — Кто знает, какие ещё тайны придётся распутать… Торопыга остановился у лестницы, ведущей во дворец. Круглов не спеша вылез, поправил накидку и ошейники на зверьках. Четким чеканным шагом отставного старшины поднялся и остановился напротив короля. — Доброго здравия, Ваше величество! Прибыл, понимаете, по вашему приглашению. Чем займемся? Короля не смутил залихватский тон Круглова. Россин двадцать первый сразу перешёл к делу. — Мне тут маршал Пантелей сказал, что вы хотите покинуть королевство. Это правда? — Я ещё не решил, Ваше величество, но у меня была такая договоренность с маршалом Пантелеем. По выполнению задачи я могу отбыть к себе на… Восточные земли. Король недовольно поджал губу. — Мне нравится ваша прямота, Серж, но… Допустим, что я вас попрошу остаться. — Мне думается, что такую просьбу мог бы озвучить и маршал Пантелей. Я работаю под его руководством. Вряд ли вы позвали меня официально, чтобы попросить остаться… Россин благосклонно поморщился. — Серж, хватит официальных речей. Можно прямо?.. Круглов согласно кивнул. — Что вы скажете, если я предложу вам пост министра юстиции королевства? Не думаю, — король вяло покрутил пальцами, — что в ваших Восточных землях у вас будет такая должность по возвращению. — Хм, — задумался Сергей. — Лестное предложение. Можно я подумаю? До завтрашнего утра. — Да. Можно. Круглов потоптался на месте. — Тогда с вашего позволения я отбываю на пикник? — Куда?! — не понял король. — Пикник — это сборище близких друзей на природе, — пояснил Сергей. — Пьянка, женщины… и всё такое. — Пьянка?!