Я отвернулась и оглядела пустую комнату, словно ища поддержки у стульев. – Я говорила, я миллион раз говорила, но, НЕТ, умник Нед, он слушает, что говорят мама и папа, он точно знает, что делать, в то время как его глупая «жи-и-ирная» сестрица не слушает и ничего не знает, он может обо всём позаботиться, он может стать героем! – Хорошо, ты высказала свою точку зрения, – сказал Нед, поднимая руку вверх. – Иди, ты сможешь присмотреть за Софией. Я понимаю, что я лишний, мне пора сойти с дистанции. У меня отвисла челюсть, когда Нед отстегнул обвязку и протянул её мне. – Я ненадолго задержу их. Пока, сестрёнка, получи удовольствие, пока ваше путешествие не закончилось. И он снова перекинул верёвку за спину и упёрся в пол ногами, выглядывая в окно, как истинный бескорыстный герой. Что? Я держала в руках обвязку. Он был прав, я понятия не имела, как это работает. Он посмотрел на стену, словно ему действительно было интересно. Законченный маленький мерзавец. Чтобы выиграть время, я вернулась на середину комнаты и допила остатки апельсинового напитка. Я выглянула в окно. Внизу был песок. Но до земли всё равно было очень далеко. Нет, всё должно было быть не так. Это нечестно. Я не думала, что всё закончится именно так. Внезапно я оказалась никудышней героиней. Не сильной и решительной, а растерянной и покинутой. – Ну, давай, иди же, – сказал Нед. – Пока ты спустишься, её и след простынет. Взяв обвязку, я подтянула её на талии и на попе, как сделала София. Потом я поняла, что также должна использовать маленький металлический карабин. Взяв карабин и верёвку для спуска, я задумалась о том, как же нужно соединить их вместе. Это было глупо. Я перехватила взгляд Неда, который наблюдал за мной, но в тот момент, когда я посмотрела на него, он отвернулся к стене. Я сбросила вниз конец верёвки, за который, по идее, должна была держаться, спускаясь через окно. Оценила, насколько она длинная. Она была очень длинной, очень ровной и очень скользкой. Когда всё закончится и я вернусь домой, я уничтожу его. Его, его палочников, всю его подборку журналов «Глаз шпиона», все до единого, и закрою его в багажнике машины и заставлю слушать, как погибает всё, чем он владеет. Точно так же, как Дэн Харпер из романа «Мой день отмщения». Встав, я подошла к окну, задрала ногу и остановилась. Я подумала, что не способна на это. Всё это происходило в реальности, а не в романе. Это откровение так сильно потрясло меня, что мне пришлось присесть. Нед пристально смотрел на меня. – Может быть, я пойду? – сказал он. – Нет, я сделаю это. – Но ведь ты не умеешь, верно? Я едва сдержалась, чтобы не заорать на него. – Всё дело в этой штучке. – Я выронила карабин. Он не смотрел мне в глаза. Спикировав на меня, он затянул обвязку, пристегнул её к верёвке и занял прежнее положение, держа верёвку в руках. – А! – произнёс он, стоя у стены. Я узнала это его самодовольное «А!». Он знал, что я ужасно боюсь, он знал, что мне не хочется повиснуть над пляжем на обрывке нейлоновой верёвки. Я не чувствовала уверенности, и мне было неприятно чувствовать себя неуверенной, но мне ужасно хотелось стать героиней, а герои не бездельничают, мучаясь от беспокойства, они просто справляются с ним. Айрин Чаллис прошла через всю Шотландию, не допустив, чтобы такая мелочь, как спуск на верёвке, помешал ей вернуться назад. Я опять выглянула в окно. Я надеялась, что это не слишком высоко. Если я упаду, я всего лишь сломаю ногу. Разве нет? Я завязала узел на страхующей верёвке на расстоянии примерно четырёх футов от конца. Узел получился не очень большим, поэтому я взяла одну их из африканских фигурок с каминной полки печального мужчины и вставила фигурку в узел, как продолговатую деревянную пуговицу. И сделала то же самое на фут ниже. Я продолжала это делать до тех пор, пока не использовала все шесть фигурок. – Простите, зверюшки, – сказала я, затягивая последний узел. – Но это крайняя необходимость. – Возможно, толку от них было бы немного, но они давали мне возможность крепче зацепиться за верёвку. Снова сбросив её в окно, я села на подоконник. Здесь было выше, чем на полу, и дул лёгкий ветерок с моря. Я не рассчитывала на ветерок. Согнувшись, я почувствовала себя лучше и накинула верёвку на плечо, перекинув её за спину и пропустив под руку, так что деревянная зебра упёрлась мне подмышку. Она поддерживала меня и, видимо, не желала, чтобы я упала, но я не знала, что делать со своими ногами. Я спустилась по стене примерно на тридцать сантиметров. Вероятно, в этот момент, даже если бы я постаралась, я уже не смогла бы забраться обратно в окно, что означало, что я могла двигаться только вниз. В окне надо мной показалось лицо Неда. – Так держать, – сказал он. – Ты прошла полпути. Продолжай спускаться. Я подняла на него глаза. Что-то колыхнулось во мне, несмотря на ярость, может быть, это было чувство вины, может быть любовь, но, вися на обрезке верёвки над пляжем, я не могла сказать с уверенностью, что это было, и не могла тратить время, анализируя свои чувства. Камни царапали мне колени. Всё это было по-настоящему. Камень перед моим носом был настоящим. Верёвка, легко скользившая между пальцами, была настоящей. Моё сердце билось как никогда быстро. Правильно ли это? Не лучше ли мне было остаться дома? Не лучше ли мне было остаться с мисс Сэкбатт? Я не знала. Не могла понять, было ли мне слишком страшно или мне это нравилось. Сделав глубокий вдох и отпустив зебру, я спустилась ниже, ухватившись за льва. У меня перед носом скользили камни, я взглянула на колени, но подумала, что вряд ли смогу что-то с этим поделать. – Да! – громко сказала я как можно веселее и стала сползать вниз, до тех пор пока в моей руке не оказался жираф. Это было последнее животное. Я посмотрела вниз. Никогда не стоит смотреть вниз, и этот случай не был исключением. Я сделала ошибку, привязав к верёвке животных, ведь тем самым я укоротила её. И теперь она кончилась. Я опять посмотрела вниз. До земли оставалось, наверное, около двух метров. – Давай, сестрёнка, – окликнул меня Нед. – Там не слишком высоко, ты ничего не сломаешь. Где-то за пределами замка послышалась сирена. Сердце стало биться ещё чаще, так что я едва слышала шум моря, и сердце разорвалось бы, если я ничего не предприняла как можно быстрее. Подняться наверх было невозможно. Спрыгнуть – значит причинить себе боль. Вероятно, я висела слишком долго, прежде чем отпустить верёвку. Поиски Софии Песок оказался твёрже, чем я предполагала, и на секунду я задохнулась. Встав на ноги, я согнулась пополам, глотая ртом воздух и дожидаясь, пока утихнет сердцебиение. Я была жива. Придя в себя, я огляделась. Стоять здесь, на самом виду было не лучшей идеей, и я побежала к утёсу, чтобы скрыться в его тени. Только бросила перед этим взгляд назад, чтобы посмотреть, нет ли чего-нибудь, чем бы я могла замести следы. Но ничего не нашлось. Нед уже втянул верёвку обратно в комнату, но на песке остались два ряда идеальных следов – моих и Софии, хотя она была легче меня. И всё же даже самый несообразительный полицейский сразу заметил бы их. Не было никакой надежды скрыть их, разве что здесь проскакало бы во весь опор стадо слонов. Я шла по едва заметным следам Софии, до тех пор пока они не исчезли. Никакой тропинки фактически не было, только проход, по которому можно было вскарабкаться среди нагромождения камней наверх, к поросшей травой площадке. Обрыв был крутым, и у меня мгновенно перехватило дыхание. Но мне всё время казалось, что вот-вот на меня сзади накинется полицейский, поэтому, несмотря на близкую угрозу смерти, мне удалось проковылять по ломкой, засыпанной песком траве и скрыться от глаз тех, кто находился в замке. Я оказалась на полянке среди высоких, стройных сосен. Никого не было видно. – София! – позвала я, и мой голос поглотил толстый ковёр из сосновых иголок. Не было слышно даже звука моих шагов. – София? Я брела среди деревьев, следуя, вероятно, по барсучьим следам. Иногда мне казалось, что впереди мелькает зелёная юбка Софии, но потом она пропадала, превратившись в ствол дерева. До меня больше не доносился шум моря, слышалось только птичье пение. Лес был похож на зелёный собор. – София? Возможно, мне следовало подождать у стен замка. Спотыкаясь, я пошла дальше и пришла к складу лесоматериалов. Вдалеке трудились рабочие, а на задворках было припарковано несколько грузовиков. Чтобы пройти дальше, мне нужно было либо пробраться через заросли ежевики, либо пройти через двор. Двор показался мне более подходящим выбором. На секунду я задумалась, смогу ли пройти через него незамеченной, но потом поняла, что о нас, должно быть, все вокруг знают, поэтому я упала на колени и медленно поползла к грузовикам. Я сомневалась целую вечность, спрятавшись за кузовом первого грузовика и прислушиваясь. Кое-что показалось мне странным. Несмотря на вой бензопилы, раздававшийся на всю лесопилку, я была уверена, что слышу, как кто-то шуршит совсем близко от меня. Словно шепчет… – София? – ещё раз позвала я.