– Понял, – отозвался Микола. Петрович озадаченно следил за моими действиями. – Это чего вот тут происходит? – Наша сигналка, – ткнул я пальцем в монитор, – на территории противника сработала. Олег, – я постучал по первому телефону, – как корректировщик, сообщил квадрат, в котором британцы напоролись на нее. А по этому телефону, – я показал на второй аппарат, – я сообщил Миколе, – куда нужно бить. Я тут вместо коммутатора. Петрович недоуменно смотрел на меня, переваривая услышанное. Наконец, тоном психиатра, общающегося с пациентом, он спросил: – А, вам, недоумкам, рации для красоты?.. – закончить вопрос он не успел ибо, разрушая аксиому о молчании пушек во время речи политиков, на нашем левом фланге бухнула «пушка». – Опа, – встрепенулся Петрович. – Самоходка. – Самоходка, – подтвердил я. – 155 миллиметровая, – продолжал анализ Зимин. – Не наша. – Точно. – А куда долбят?! – Сейчас увидим, – ткнул я пальцем в тот же монитор. На нем отразилась вспышка от разрыва снаряда. – Фугасный? – предположил Петрович. – Он самый, – кивнул я. Затрещал первый телефон. – Накрытие, – сообщил Олег. Я тут же схватил вторую трубку и скомандовал: – Микола, накрытие. Меняй позицию. – В процессе, – отозвался хохол. На другом мониторе, показывающем другую часть города, показалась слабое зарево от выстрела, и через мгновение, все на том же левом фланге, громыхнул взрыв. Затрещал телефон Миколы: – Промазали. – Принял. Не дергайтесь пока. Я повернулся к Петровичу. – Чего ты про рации-то говорил? – Так, идиоты, – начал закипать Зимин, – вы, что тут устроили?!! Где Коваль… – Кстати, о Ковале, – хлопнул я себя по лысой башке, перебив Петровича. Схватил трубку третьего телефона, дождался ответа Марси и велел: – Так, минут через десять Коваль будет возвращаться. Можешь начинать отвлекающий маневр. Он на позиции «Севера» будет выходить, поэтому не стесняйся. Продолжай, Петрович, я весь во внимании. – Саша, сука ты, нестроевая, – зашипел Зимин. – Ты, Коваль, Загребин и остальная банда… Закончить он опять не успел, потому как над нами раздался плач младенца. Пока Петрович озадаченно крутил головой, к солисту присоединился еще один «певец», и они продолжили дуэтом. – А это чего?! – судя по лицу полковника, он уже в доску задолбался удивляться. – Груднички орут, сиську просят. Сейчас мамашки прибегут, накормят, они снова спать будут, – мой ответ прозвучал, как что-то само собой разумеющееся, поэтому Зимин аккуратно спросил: – Дети чьи? – Местные. Один на прошлой неделе родился, второй три дня назад, под утро. – Хорошо. Понятно, – Петрович закурил, около минуты осмысливал полученную информацию. – Я подозреваю, что отцы у них тоже местные? – Естественно. Папаши их ушли с ополчением за речку, а жен беременных забрать не успели. – Так, – затянулся он очередной раз, – а тут они какого болта делают? – О, это вообще чумовая история! Где-то справа загрохотали три крупнокалиберника. С того берега тут же пошел ответный огонь. На нашей стороне два раза ухнул миномет. Стрельба на берегу англичан тут же прекратилась, раздалось два взрыва, а через полторы минуты британцы ответили минометами. Задребезжал телефон. – Все в норме, – доложил Марся. – Мои целы, Коваль вернулся. Говорят, с «языком». – Принял, – я положил трубку и продолжил рассказ про появление младенцев. – Так вот, когда местное население в спешном порядке драпало от наших вооруженных сил, тут остались только старики, инвалиды и нетранспортабельные больные. Как мы потом узнали, среди них было две беременных на поздних сроках. Ну вот, заняли мы пригород, обустроились, объяснили местным, что если они не будут дурковать и не будут нарушать комендантский час, то все у них будет хорошо. Те, конечно, не поверили, но гадить побоялись. В итоге, на четвертый день приходит к нам пожилой британец. Долго извиняется, а потом сообщает, что у его дочери схватки начались. Госпиталь закрыт, помощи просить не у кого. Поэтому он нижайше просит хоть как-то помочь. Я закурил, осмотрел мониторы и продолжил: – Когда Ильдарчик, кандидат, мать его, в медицинские доктора услышал про роды, то возбудился до неприличия. Схватил Зяму, Миколу, Марсю и убыл вместе с ними по вызову. В итоге, через полтора часа они притащили роженицу сюда, попутно вывезя из местной больницы половину оборудования. Ты два грузовика у входа видел? – Это десятитонники?! – Ага. Вот на них и вывезли. – Так на них весь госпиталь можно вывезти! – Ну, если бы у Миколы было больше времени, он бы весь госпиталь сюда перетащил. Так вот, установили они оборудование в местном медицинском блоке, и Ильдар начал вспоминать гражданскую специализацию. Зяма был первым ассистентом, остальные пилюлькины – практикантами. Короче, деваху успешно прокесарили и оставили тут для наблюдения, ибо, как пояснил наш эскулап, «операция была полостная». Слух о том, что у оккупантов есть грамотные врачи, со скоростью свиста облетел окрестности, и на следующий день тут стояла очередь рыл в сорок. Наши медикусы, несказанно обрадовались и устроили тут филиал «Склифосовского». Короче, пошел процесс. Благодаря Миколе, Марсе и Зяме недостатка в препаратах не было. Ну, а четыре дня назад привезли еще одну даму на сносях. Ильдар принял роды и в соответствии с медицинскими стандартами оставил ее тут. Завтра, скорее всего, отпустит ее домой. Теперь, благодаря стараниям наших врачей, аборигены на нас молятся. – Да-а-а-а, – протянул Петрович, – неожиданный поворот. Но, молодцы. Сработали грамотно. – Это еще не все. В те дни, когда Ильдар вспоминал, что он гинеколог, мы выяснили два интересных факта. Первым было то, что супруг роженицы является офицером английской армии и в данный момент находится на той стороне речки, страшно переживая за свою супругу. – Так, так, так, – заинтересовался Зимин. – Не «такай». Ты не о том подумал. Вторым фактом, неприятно нас поразившим, был уровень радиотехнической разведки британцев. Все, абсолютно все наши переговоры прослушивались англичанами, и ими, естественно, принимались контрдействия. В итоге, Петюня заказал хохлу старые телефоны и пять километров проводов. Теперь между собой только так и общаемся. Петрович нахмурился и произнес: – Интересно, если я Миколе подлодку закажу, он ее достанет? – Если у тебя деньги есть, он тебе и черта лысого поймает. – Черта лысого я и сам поймаю, – хмыкнул Зимин. – Продолжай. – Поняв, что британцы нас слышат и понимают, мы нашли папашу новорожденного. – Поймали? – Нет. Макс в эфире три часа просидел, так тот сам отозвался. Естественно, он не поверил. Решил, дурашка, проверить… – И вы его поймали? – Не его. Бойцов, которых он посылал. Заодно и пути скрытного проникновения выявили. В общем, когда мы установили все и вся, то просто позвали к рации его тестя, а потом скинули видео. – И что британец? – Он оказался человеком благородным и благодарным. Поэтому спросил, чем он может нас отблагодарить в пределах разумного? Ильдар сразу обрисовал ему ситуацию с больницей и попросил не стрелять в район полицейского участка. Взамен пообещав, что мы не будем везти обстрел из этого района. В итоге, были достигнуты следующие договоренности: ни мы, ни они не долбят в районы, где развеваются флаги. У нас это полицейский участок и склад. У них – центральный городской госпиталь и их штаб. А потом, для большего удобства, мы поделили каждый свою часть города на зону войны и зону мира. – Чего? – Мы согнали всех гражданских в район полицейского участка и теперь спокойно обстреливаем англичан из других районов. Они сделали то же самое. Теперь, ни они, ни мы не переживаем за потери среди гражданских. – Туманисты, вашу мать. А «Смерши» чего на въезде дежурят? – Шакалят. – В смысле?! – Им вдоль речки ходить страшно и лениво. А мы в первые дни столько языков наловили, что они по четыре раза на дню приезжали. Потом им надоело горючку жечь, и они оптимизировали процесс, откомандировав сюда дежурную группу. Мы языка притащим или их кого тут поймаем, отработаем языка и им отдаем. – Вам же запрещено ходить в тыл к противнику! – А мы и не ходим. По сводкам – это «Смерши» ловлей занимаются. – Я вот вам по «сводкам» настучу, засранцам. Ремнем, с солдатской пряжкой. – Петрович, не зуди. Мы три месяца из себя пехоту изображаем. Без практики квалификация пропадет…