– Марсель. – О! Это вам Черныш и Гаага хитрый удар ставят? – Так точно. – Очень хорошо! Раз вы специализируетесь на травмах суставов, на вас эти суставы и изучим. Мы выдохнули, Марся испуганно сглотнул. В течение следующих пяти минут Марся орал не переставая. Орал, как и я: искренне и протяжно. Ему «промассировали» все суставы на обеих кистях, «пощупали» локоть справа и плечо слева. После чего он был отпущен с миром. – Кто-то из вас говорил про уши… Группа повернула голову в сторону Миколы. Микола выматерился, препод улыбнулся. – На Ильдаре будем изучать зубы, а Мамелюка будем кастрировать, – резюмировал я. Ильдар задумчиво потер лицо, а Димка непроизвольно сжал ноги. – Я живым не дамся! – пообещал Мамелюк. Тем временем Микола занял место Марси. Препод что-то прошептал ему, тот кивнул. – Итак, господа курсанты, – Колобок жизнерадостно потер руки, – уши! Учитывая разницу в росте, он взял стул, встал на него, ухватил Миколу за ухо и резким движением вогнал ему в мочку тонкую иглу. Микола даже бровью не повел. – Как вы видите по реакции жертвы, – пояснял препод, – иголка введена в наименее болезненную точку мочки. Жертва никак не отреагировала. Однако если мы возьмем зажигалку и начнем нагревать иголку… Микола вскрикнул и упал на задницу. – … жертве будет так больно, что она упадет. Спасибо, Микола. Все было очень убедительно! Как потом выяснилось, Колобок не касался пламенем иглы. Он только имитировал. Все остальное гениально сыграл Микола. Ильдара и Димку сегодня трогать не стали, оставили на следующие занятия. В течение месяца мы все и не по разу выступали в роли жертв. Нам объясняли: до какой температуры необходимо раскалить железо, на какую глубину его втыкать в тело человека. Какие мышцы и как рвать… про уши и носы… про зубы и губы… про глаза и мочеполовую систему обоих полов… В общем, массу интересного для нас – начинающих садистов. Были у Колобка и эксцессы. В один ненастный день, когда занятия по снайперскому делу проводились исключительно для снайперов, наша группа прибыла на занятия вместе с группой ловцов. В отличие от нас (от мокрушников) руководитель факультета ловцов не предупредил своих, чтобы с Колобком они вели себя скромно. Киса нам сразу сказал: «Гели не хотите, чтобы Колобок использовал вас как настоящих жертв, ведите себя тихо. Это не я, не Черныш, не Гаага и даже не Карп. Это гораздо страшнее…». И мы вели. А ловцы… Перед Колобком стояла жертва из ловцов. Колобок показывал, как работать с веревками. Жертве это не нравилось, и жертва решила взбунтоваться. Это недоразумение, которое выглядело круче Колобка раз в десять, начало изображать выход из захвата с выведением Колобка на болевой и последующим броском. Колобок ухмыльнулся и предпринял контр действия. Выход не удался, а веревки зафиксировали обе руки жертвы. Жертва оказалась неугомонной и решила продолжить. Шаг вперед с одновременным поворотом корпуса и ударом ноги. Колобок не стал уклоняться. Он сел на шпагат, нога жертвы пролетела высоко над ним, после чего Колобок подпрыгнул и в прыжке ударил жертву ногой в голову. Жертва отлетела на пару метров, а Колобок, спокойно приземлившись на ноги, направился к лежащему телу. Со стороны моих головорезов раздались бурные аплодисменты. А Колобок, подойдя к лежащему ловцу, сообщил: – Вот теперь занятие будет крайне реалистичным. Крайне! Особенно для лежащего перед нами дебила… Когда указанный дебил пришел в себя, Колобок оторвался на нем от души. Дебил провел четыре дня в лазарете. А мы еще раз убедились в истине, что внешность обманчива! По окончании школы мы искренне надеялись, что наши знания нам никогда не пригодятся. Зря надеялись… Во время второго выхода нам понадобилась тропа в минном заграждении. Как и учил Колобок – выкрали двух солдат. Одного мучали, второй смотрел. Через полчаса, когда подопытный обгадился во всех смыслах этого слова и просто мечтал сообщить нам хоть что-нибудь, я повернулся ко второму. «Я покажу!!!» прошептал второй. Прошептал также убедительно, как я прокричал Колобку о «колодце председателя»… А сегодня мне предстояло пытать своего. Хотя, какой он мне «свой»… – Короче, Иванов, через двадцать минут ты будешь валяться в собственном дерьме и молить меня о том, чтобы я тебя выслушал. А я еще десять минут буду тянуть из тебя жилы. Он промолчал. Я взял две иглы. «— Саня, стоп! Предлагаю свести человека с ума. – Это как? – Ты из карате хоть одно ката знаешь? – Макс показал одну связку… – Короче, раздевайся по пояс, подыши поглубже, пошипи, а потом начинай выполнять ката, увеличивая скорость. На третьем повторе я полностью выскочу из тебя и сам пообщаюсь с пациентом. Ты помнишь, как медкомиссия обгадилась? – Ага, – хихикнул я. – Начинаем». – Хотя, Иванов, чего мне тебя пытать? – спросил я у полковника. – Вытаскивать маяки я все равно не буду. Давай я тебе крышу на бок сверну и передам местным. Мужик ты здоровый, будут тебя вместо тягловой силы использовать. По выражению морды Иванова было видно, что он не верит. Зря он так. Полоз умеет появляться эффектно. Я разделся по пояс и по взгляду будущего сумасшедшего понял, что «наколка» произвела нужный эффект. Во время крайнего медосмотра, проводимого силами тылового госпиталя, врачи откровенно боялись меня трогать. – Ну, начнем, помолясь! Я раздышался, сделал несколько разогревающих упражнений и начал. С виду обычные «каратешные движения». После первого повтора Полоз начал двигаться на моих руках. Иванов это заметил и потряс головой. – Спиной к нему повернись. Вторая проходка. Судя по щекотанию на спине, Змей активно «танцевал» изображая из себя удава Каа на выступлении перед бандерлогами. Иванов захрипел. – Лицом к нему. Третья проходка. С завываниями и в ускоренном темпе. Финальный выдох и из меня вынырнул здоровенный змей! – Для чего ты призвал меня, смертный?! – пророкотал он, повернув зубастую морду в мою сторону. Иванов заорал. – Мне нужна твоя помощь, о Великий! – торжественным тоном сообщил я. – Какова будет плата, смертный?! – Я отдам тебе человеческую душу, о Хвостатейший! – Чью душу?! – вопрошал Полоз. – Его душу, – показал я взглядом. Полоз медленно повернулся, осмотрел жертвенное тело, которое уже не орало, а выло на одной ноте и пускало слюну, и рванул к Иванову. В броске он раскрыл пасть, а зубки у него… я до сих пор боюсь на них смотреть… – Нет!!! – заорал Иванов. Полоз замер в сантиметре от лица Иванова. – Эта жертва мне по вкусу, – сообщил Полоз и прошелся языком по лбу «майора». В этот момент у майора «вышибло дно». Процесс дефекации происходил в сопровождении соответствующего звукового ряда и прилагающийся ароматов. – Так что ж вы все сегодня такие засранцы?! – вырвалось у меня. – Слышь, Сашок, – повернулся ко мне Полоз. Его морда выражала крайнюю степень брезгливости, – что за гадость ты мне приготовил? Почему «оно» так воняет?! Я принюхался. Убийственный аромат. – Сам виноват! – наехал я на Змея. – На кой черт ты его так напугал?! Я сам при виде твоих зубов мандражировать начинаю, а тут человек тонкой душевной организации! А вдруг у него вместе с задницей и крыша протекла?! – Ну ты мандражист… или мандрюк, – Полоз уставился на меня с укоризной, – заканчивай бухтеть мне про человеколюбие! Ты лучше скажи, чего мне с этим засратым делать?! Я подошел к «майору Иванову» и внимательно к нему пригляделся. Да, у гэбэшника определенно «сорвало планку». Сознание он не потерял, но шок у человека был качественный. Мы оба склонились над «благоухающим» офицером, прикидывая, что делать дальше. В этот момент Иванов поднял на нас глаза, взгляд его сфокусировался, он весь напрягся, вскрикнул и вырубился. Движение каловых масс продолжилось. Вонь усилилась. Мы отпрыгнули от «майора». – Одевайся, стриптизер – велел Полоз. – Чего будем делать с жертвой? – Как ты и обещал – отдадим местным. – Не сбежит? – Куда он со сползшей крышей сбежит?! – А она сползла? – Зуб даю, – побожился Полоз и изобразил «голливудскую» улыбку. – Пасть закрой, – испуганно перекрестился я. Я сбегал в деревню и привел пару местных. Местные, откровенно мандражирующие в моем присутствии, впали в ступор, лицезрев голого мужика со съехавшей крышей, лежащего в собственном дерьме. Выполняя мои требования, они ухватили его за более-менее чистые части тела и утащили. На исправительные работы. – Душевно получилось, – ехидно заметил Полоз.