Возражающих не оказалось. Расположившись в пустом зале, они набрали булочек и чая и принялись обсуждать последние события. – Слушайте, а может, и хорошо, что нас в этот раз не взяли? – сказал Овсянкин. – Вы же слышали – охрана объектов. Скукота! Надо рваться в действующую армию. Вот где настоящее дело! Было совершенно очевидно, что Серёжка просто пытался успокоить себя и друзей. Так прошло ещё десять дней. 16 июля к Ануфриеву средь бела дня нагрянул Ваня Жаров. – Жень, тебя в ЦК комсомола вызывают. – Знаешь, Вань, скажи им, что ты меня не застал. Не хочется мне опять эти повестки разносить. С Женей в знаменитое угловое здание на Маросейке поехали и его друзья – Овсянкин и Пастернак. Как выяснилось, они тоже были в числе «приглашённых». – Где тут на войну мобилизуют? – спросил Серёжка запросто, как только приятели переступили порог заведения. – На войну мобилизуют в военкомате, – поправили Овсянкина, – а мы только направление даём. Ребятам указали на второй этаж. Пришлось отсидеть очередь. Такие же, как они, парни входили в кабинет, потом выходили, что-то заполняли за столом, опять входили. Когда наконец подошла их очередь, первым вошёл Женя. – Проходите, товарищ, садитесь. Кабинет был очень просторным. Посередине за председательским столом сидели трое. Один был в форме. «Малиновая петличка и одна шпала – капитан НКВД», – сразу отметил про себя Евгений. Двое других в штатском, судя по всему, ответственные работники ЦК. – Ваша фамилия? – спросил капитан. – Ануфриев. – Ануфриев… А, как же, знаем, знаем. – Он поднял глаза и улыбнулся. От этих слов Женя заёрзал, как на допросе. «Интересно, что они обо мне знают такого, чего я сам не знаю?» – Так, вы у нас, значит, активист. Имеете прекрасную успеваемость. Ни одной тройки в аттестате. Похвально. У Жени немного отлегло. – Пользуетесь авторитетом у товарищей. Всё верно? – Вроде так… – Он немного смутился. – Не могли бы вы рассказать о своей семье? – сказал тот, что справа. Выслушав Женин рассказ, капитан с удовлетворением заметил: – Да, достойные люди – ваши братья и сёстры. Жаль, что с родителями так получилось… Выдержав небольшую паузу, он спросил: – Ну, а чем увлекаетесь? – Много чем… Читать люблю. Фильмы смотреть. За футбол болею. Сам занимаюсь спортом. – Каким? – Лёгкой атлетикой. – Хорошо. – Говоря это, капитан сделал пометку в своём формуляре. – Это все увлечения? – Нет. Природу люблю. Охоту. На последнем слове сидящие многозначительно переглянулись. – А ну-ка, ну-ка, расскажите. – А что рассказывать? Братья часто брали с собой, когда ходили охотиться. Ну и поднаторел немного. Капитан продолжал делать отметки. – Стреляете метко? – Братья хвалят, – сказал Женя уклончиво. – А что, если понадобится, и в лесу заночевать сможете? – В принципе, да. – На лыжах ходите? – Да, конечно. Жене захотелось было похвастаться своими победами в лыжных первенствах, но он внутренне себя одёрнул – вдруг сочтут бахвальством. И так достаточно наговорил. – Ну, нам в целом всё понятно, – сказал капитан, переглянувшись с коллегами. – Как считаете, товарищи? Может, ещё есть вопросы? – Да, – сказал тот, что слева. – Разрешите? – Пожалуйста. – А как насчёт армии? Служить хотите? – Собственно, затем и пришёл. – Ну что ж, раскрою небольшую тайну, – снова взял слово капитан, – у вас есть возможность попасть в элитные войска. Если, конечно, трудностей не боитесь. – Не боюсь. Готов! – коротко ответил Евгений, внутренне буквально трепеща от навалившейся вдруг на него удачи. – Ну, тогда так. Выйдите сейчас в коридор, там лежат бланки заявлений. Вам надо заполнить такой бланк. Заполните – заносите, мы скажем, что делать дальше. А если вдруг передумаете, можете уйти не прощаясь. Вам понятно? – Да. – Хорошо. Занимайтесь. А пока пригласите следующего. Когда Женя вышел, ребята набросились с вопросами, отвечать на которые времени уже не было. Он просто сказал: – Я согласился. Прошли процедуру и оба его приятеля. У Пастернака за плечами был аэроклуб, поэтому он первым делом спросил: «Это авиация?» Не вдаваясь в подробности, ему ответили, что нет. Он решил пока не писать заявление. Овсянкину вежливо отказали, поскольку он был очкариком. В итоге из троих собеседование прошёл только Женя. Когда он вновь появился в кабинете, капитан бегло прочёл заполненный бланк и жестом снова указал на стул. Он вытащил две бумажки, быстро написал на них что-то и протянул Ануфриеву. – Первое – это предписание явиться 18 июля на стадион «Динамо». Там вам надо будет пройти медкомиссию и в случае положительного результата получить обмундирование. И вот справка о том, что в ряды Красной армии вы вступаете добровольно. Печать поставите в канцелярии. Желаю вам успехов. – С этими словами он встал и протянул Жене руку. – Думаю, мы скоро услышим о ваших подвигах, – добавил капитан с улыбкой. Женя улыбнулся в ответ и вышел. В руках у него были вожделенные документы. Послезавтра он уже сможет надеть военную форму! После стольких перипетий в это трудно было поверить. Вечером они встретились с Тоней. Узнав о последних событиях, она заметно погрустнела. – Ладно, не беда, – успокаивал Женька. – Будем переписываться. Вот увидишь, время пролетит незаметно. Скоро мы погоним всю эту нечисть назад, у них только пятки засверкают. Тоня припала ему на плечо: – Эх, быстрей бы всё это кончилось. И снова началась мирная жизнь. Перед тем как расстаться, они ещё немного прогулялись по привычным местам. – Помнишь, ты меня спрашивал, как мы справляемся с аэростатом? – Ну? – Я тебе ещё говорила, что возможен риск его потери. – Помню, конечно. – Так вот, у нас тут недавно случилось ЧП. Один из аэростатов случайно сорвался. И на нём оказался боец, успел зацепиться в последний момент. В общем, полетел на нём, как на ковре-самолёте. – Выжил?