От автора Писать исторические романы – занятие сложное и порой неблагодарное: всегда найдутся оппоненты, дипломированные и просто воспитанные на школьных учебниках истории, которые с негодованием будут критиковать автора, ссылаясь на общеизвестные, казалось бы, истины. И чем дальше мы будем пытаться уйти в глубину веков, во времена, описываемые лишь монахами-летописцами (более правильно будет сказать: неоднократно переписываемые ими с других, более ранних и утерянных ныне документов с неизбежным добавлением своего, авторского, и иного, сильных мира сего, видения событий), тем сложнее будет понять, где кроется эта самая истина, а где вымысел, порожденный вольно или невольно. Примеры? Извольте! Согласно летописным данным, князю Святославу Игоревичу было 3 года, когда его мать, княгиня Ольга, взяла первенца с собой мстить за смерть мужа Игоря. Князь Игорь был убит древлянами в 945 году, следовательно, Святослав родился в 942. НО!.. По той же летописи сын Святослава Владимир (тот самый, что крестил Русь в Днепре) умер в возрасте 73 лет в 1015 году. Тогда получается, что отец зачал своего сына в год собственного рождения? Так, господа дипломированные критики? Я ведь ничего не придумал, я лишь проанализировал один и тот же летописный документ, прочным краеугольным камнем легший в официальную историю Руси… Или еще один факт, отчего-то никак не отраженный в той же официальной истории. Великий князь Александр Ярославович всегда преподносится читателям, как исконно русский богатырь, высокого роста, голубоглазый, русоволосый. А на самом деле рост его составлял 1 метр 56 сантиметров, и был он шатеном. И что самое интересное: Александр Невский и хан Батый по материнской линии были двоюродными братьями!! Ничего не напоминает? Я имею в виду братние разборки русских князей незадолго до Батыева визита, закончившиеся на Липице. Тогда, пожалуй, ратного люда погибло не менее, чем зимой 1237–1238 годов! Так, может, братья опять Русь делили? А потом договорились «по-братски»: ты меня против немцев, литвинов и брата Андрея силушкой своею поддержишь, брат Бату, а я тебе за это исправно платить буду? Наемная армия и по наши дни считается явлением вполне полезным! Автор исторического романа безусловно должен опираться на известные к моменту написания его детища факты. Но он должен при этом отвечать по мере сил на главный вопрос: ПОЧЕМУ? Вот и я попытаюсь поделиться своим видением того, почему князь Святослав не сел на великое княжение в Киеве, а с мечом в руке являл свой ум и военный талант тамошней Европе. Почему он так стремился сделать болгарский Переяславец новой столицей своего и без дунайских берегов большого государства. Почему печенеги поддерживали знаменитого славянина во всех его значимых походах и спокойно уходили прочь в нужный момент без ссор и рубки. Почему воевода Претич со своею небольшой дружиной отогнал орды кочевников от Киева, а подоспевший вскоре всего лишь с несколькими сотнями конных Святослав обратил их в «позорное» бегство. И наконец, почему князь-воин торчал всю зиму у треклятых Днепровских порогов, а не ушел конным строем вместе с частью собственного войска и воеводой Свенельдом в Киев. Чем питался он с оставшимися верными дружинниками долгие месяцы? Если тебе, Читатель, интересно будет узнать МОЮ точку зрения, то… добро пожаловать в IX век!!! Вступление Мы любили уроки истории нашего классного руководителя Симеона Борисовича. Пожилой седовласый мужчина, болгарин по происхождению, умел так вдохновенно-красочно рассказывать новый материал, что перед нами, словно в театре, зримо вставало захватывающее действо. Мы вместе вязали лестницу из виноградных лоз для Спартака, вместе грудью стояли против персов у Фермопил, вместе негодовали, когда епископ Григорий без малейшего содрогания совести повелевал стирать с земли ведические святыни армян и предавать мечу тела непокорных. Учебник дома казался лишь скучным пересказом услышанного на уроке. Оттого всему нашему классу показалось странным, когда пришла пора услышать о князе-воителе Святославе. – Прочитайте материал в классе в течение 20 минут, а затем напишите по прочитанному самостоятельную работу, – глухим сухим голосом произнес Симеон Борисович. Раскрыв журнал, он принялся вносить какие-то записи на его задних страницах. После занятий мы со Славкой Жуковым остались в кабинете истории, чтобы продолжить изготовление из папье-маше макета пещеры первобытных людей. Учитель был вновь оживленно-весел, то подсаживаясь к нам, то подбирая карты и другой наглядный материал для уроков следующего дня. – Князь Святослав был необычным правителем, – произнес Славка. – Неужели вам нечего было о нем рассказать? – Мне? – Веселость как рукой сняло с лица нашего классного. – Нет… мне БЫЛО что рассказать! Симеон Борисович провел ладонью по лицу, словно снимая с него невидимую паутину, затем пристально посмотрел на нас: – Князь Святослав Игоревич был темой моего диплома при окончании института, – глухо произнес он. – Готовясь к нему, я перечитал массу литературы. И русской, и советской, и болгарской. – А разве есть разница между русской и советской? – отмывая от клея руки, наивно поинтересовался я. – К сожалению, есть… – В чем же? – В том, что современные ученые не желают воспринимать ничего, не совпадающего с их устоявшейся точкой зрения. Особенно, когда их излагает юнец-пятикурсник. Пусть даже со ссылкой на реально существующие источники!! Неприятная догадка поразила нас со Славкой одновременно. Мой приятель выдохнул: – Так вы считаете, что учебник врет? – Учебник лишь излагает неверные данные советских историков. Они слепо повторяли древнеславянские летописи: «Повесть временных лет», «Ипатьевскую летопись». Основные моменты истории Руси указаны верно, однако не совпадают или отсутствуют детали. Но… были ведь и иные списки, на основе которых позже писались дошедшие до нас документы. А переписка всегда связана с авторским мировоззрением переписчика, влиянием на него сильных мира сего. Да и первоисточники вполне могут грешить этим. Так какой смысл христианину-летописцу правдиво описывать деяния язычника Святослава? Как может сын-отцеубийца позволить летописцу запечатлеть свой грех на пергаменте навечно? Как может севший в кресло великого князя княжич оставить в исторической памяти запись, что сел он незаконно, что сделал это при живом правопреемнике? Как может воевода-предатель, бросивший своего господина в беде, признаться: «Да, я сделал это?» Реальная история князя Святослава была извращена еще в десятом веке его сыном Ярополком, его воеводой Свенельдом, его матерью Ольгой-Еленой! Я не могу и не хочу повторять за учительским столом эту ложь! Пусть уж лучше вы просто прочтете хронологию жизни великого воина в учебнике. Повисла долгая пауза. Наконец я решился ее нарушить: – Но… где же тогда, по-вашему, написана правда? – Смерть князя описана и в древнеболгарских летописях! Я читал их тоже, работая над дипломом. Не все русы легли у четвертого порога, часть вернулись обратно в Болгарию, нанялись на службу к византийскому императору. С их слов и описаны последние часы князя. А отношения Святослава с Курей? Проследите генеалогическое древо половца, и сразу многое встанет на свои места!! А ложь матери-узурпаторши, «пославшей» в бой сына-трехлетку? И многое-многое другое! Читайте внимательно ВСЕ, что напечатано о князе Святославе Игоревиче, отделяйте зерна от плевел, и тогда, возможно, душа его найдет покой в светлом славянском Ирии! – Семен Борисович! – хором взмолились мы. – А вы не расскажете нам ВАШУ историю князя Святослава?! – Симеон, – улыбнулся пожилой мужчина. – Не надо путать имя болгарских царей с именем русского пахаря! Будет желание оставаться здесь после уроков – непременно расскажу… Глава 1 Весна года 946-го от рождества Христова на землях Новгорода выдалась ранней и дружной. Волхов вспух, пресыщенный талыми водами Ильменя, взломал зимник и вплотную подступил к валам и стенам града. Сотни горожан наблюдали с заборов и башен за этим буйством стихии. Купцы начали загружать товары в ладьи, предвкушая раннее начало торгового сезона. Приказал готовить речной караван на Киев и призванный новогородским вече на княжение сын великой княгини Ольги и погибшего более года назад князя Игоря Святослав. Мать, не указывая причины, повелела через гонца новгородскому князю прибыть в стольный город, как только откроются водные пути. Святослав терялся в догадках. Первой, самой важной для него и самой, увы, нереальной была мысль о том, что мать наконец-то решила передать ему великое княжение, которое она приняла сразу после гибели мужа в лесах древлян. Нереальной оттого, что бразды правления Русью мог сразу взять и сам старший сын бывшего великого князя. Но Ольга-христианка, опираясь на острия мечей и копий большой дружины Свенельда, исповедовавшего ту же веру, села на трон сама. Святослав сообщил о новости жене Предславе, привезенной ему отцом из Болгарии, и решил посоветоваться со своим мудрым наставником и воспитателем варягом Асмудом, бывшим рядом с княжичем более 15 лет. Пожилой викинг учил его искусству рукопашного боя, руководства ратями, основам княжьего управления хозяйством. Он сопровождал Святослава под столицу древлян Искоростень, куда вдова Ольга призвала все верные ей дружины для мести взбунтовавшемуся славянскому племени. Именно он произнес, обращаясь к первенцу Святослава Владиславу: «Начинай битву, княже!» Брошенное слабой детской рукой маленькое копье, пролетев меж ушей коня, пало у его копыт, обрекая тем самым тысячи взрослых и детей на беспощадное избиение и смерть… Он застал наставника возле молодечной избы, где викинг обучал навыкам боя с секирой молодых дружинников. Тяжелые боевые топоры на длинных рукоятях то взмывали над головами, то впивались в толстые, закрепленные вертикально бревна. Прикрывшись большим красным щитом от возможного удара, ратник должен был сильным рывком успеть освободить секиру из тела поверженного врага и быть готовым нанести новый удар. Этот отработанный до совершенства прием делал пеший строй норманнов непобедимым в бою. Асмуд внимательно выслушал молодого воспитанника, пристально посмотрел ему в синие глаза и едва заметно улыбнулся. – Я давно живу при великой княгине! Она слишком долго шла к высшей власти, сидя в своем Вышгороде и постигая основы управления большими и своенравными территориями. Полагаю, все ее замыслы по единению славянских земель только-только начинают воплощаться в жизнь. Княгиня подсказывала Игорю, как упорядочить сбор дани, как устроить княжьи ловы и рыбалки. Нет, княже, твоя мать власть тебе так просто не передаст, не надейся! – Но ведь боги славян будут против такого попрания наших традиций!!! – Что ей Сварог и Перун, когда она заменила их в своем сердце на Христа? – вновь усмехнулся пожилой варяг. – Этот распятый еврей изгоняет Одина из души и моих сородичей. Даже Свенельд омыл свое тело в реке ради него!.. И ради своей власти… Оба собеседника надолго замолчали. Наконец Святослав произнес: – Что же мне делать, Асмуд? – Что? Копи силы, ищи союзников по вере среди иных князей и бояр. Во все времена власть была уделом лишь сильных! А пока… бери малую дружину, бери семью и отправляйся на Днепр, княже! И будь там зорче сокола, хитрее лисы, мудрее ворона. Это тоже должно быть правилом настоящего володетеля. Святослав пристально глянул на своего воспитателя: – Кого я должен, по-твоему, опасаться? – Любого, кто в гибели твоей или твоего сына узрит для себя прямую выгоду. Брата своего Улеба от иной матери – он не зря принял из рук духовника Ольги Григория крест, он идет сразу после тебя по лествичному древу. Свенельда, который ради выгоды или из мести способен на все! Даже матери своей, коль она почувствует, что ты жаждеть занять кресло великого князя. – Свенельда?!.. И тут Святослав замолчал, поняв, что имел в виду Асмуд. Князь Игорь при последнем объезде земель взял дань у древлян, в то время как эти люди были данниками воеводы. Причем взял не единожды!! Не оттого ли и остался с малым числом дружинников, не смог дать отпора и встретил страшную смерть, будучи привязанным за руки и ноги к согнутым молодым деревам, разорвавшим великого князя на части? Злопамятный воевода увел с собою самых лучших воев Киева… – Хорошо, Асмуд. Тогда я беру сотню Красича, четыре ладьи и выступаю через две недели. – Да будут ваши боги с вами в пути и в Киеве! Глава 2 Спустя десять дней четыре свежепросмоленых насада (плоскодонные ладьи с одной мачтой и веслами, приспособленные для передвижения по мелким рекам и волокам) отошли от пристаней Новгорода, подняли прямоугольные цветастые паруса и направились вглубь неспокойного Ильмень-озера. На бортах висели длинные красные щиты, виднелись русые и темные волосы десятков воинов, меж бортами были натянуты широкие холстины-навесы, защищающие от ветра и дождя. Впереди был длинный путь. Предстояло вскоре выгребать против течения рек Ловать, Кунья, Сережа, обустроенным волоком помогать смердам перетаскивать суда в реку Торопу. Затем сплав по течению притока Двины до нового волока, река Катынь и… наконец, Днепр, готовый нести очередной караван до славного града Киева и дальше! По обоим берегам рек будут тянуться густые непролазные хвойные боры, чередуемые с березняком и густыми подлесками. Из только-только начинавших зелениться зарослей тальника будут высовываться любопытные лосиные морды, провожая взглядом плывущие острова. Проснувшиеся седые медведицы важно восседают на обрывах, негромким рыком приводя в чувство разыгравшихся медвежат и пестунов. Сотни уток, гусей засвистят крыльями над головами странников, с громкими всплесками взлетая на тихих заводях и затонах. Отнерестившиеся щуки станут большими веерами изгонять плотву и ельцов из воды, спеша насытить свою изголодавшую за время вынужденного весеннего поста плоть. Ноздри будет сладко щекотать легкий аромат первоцветов. Весна!!. Молодая цветущая Предслава сидела неподалеку от кормчего и неотрывным взглядом провожала ставшую ей уже привычной русскую природу. Как же она отличалась от знакомой с раннего детства дунайской с ее широкими просторами и неровными горизонтами и как стала мила! Казалось, любовь к внешне холодному, а на самом деле умевшему быть таким жарким и нежным любому Святославу и любовь к этим глухим и диким местам слились в сердце воедино, делая из некогда знатной болгарки настоящую русскую женщину. Она посмотрела на мужа. Князь стоял рядом с кормчим, о чем-то негромко с ним переговариваясь. Легкий ветерок едва шевелил его длинную прядь волос на обритой голове. Предслава уже знала назначение этой пряди. Когда воин-рус погибал на поле брани, Перун брал в свою длань длинный чуб и помогал душе воя быстрее покинуть уже ненужное тело, направляя ее в славный Ирий. Туда, где живут иные, заслужившие это благо и готовящиеся к очередному, достойному появлению в новых телах и в новом земном бытии! Женщине вдруг страстно захотелось встать, подойти к любимому, провести ладонью по этим русым волосам, обнять крепкую шею. Она даже еле слышно застонала от нахлынувшего желания: на виду у всех этого делать было нельзя! Князь бы в лучшем случае лишь холодно глянул на нее и отодвинул рукой, а в худшем… Предслава просто нагнулась, уткнулась носом в голову спящего сына, лежащую у нее на бедрах, и сладостно вдохнула запах его волос. Любым пахнет!!! Она вновь посмотрела за борт. Высокий стройный сосновый бор стоял на крутом берегу, смолисто желтея длинными вековыми стволами. В Киеве таких деревов уже не увидишь, там хвоя сменится на листву. При мысли о конечном месте их плавания Предслава невольно прищурила глаза. Опять предстоит ежедневно чувствовать холод и злость, истекающие из глаз и уст великой княгини!! Вновь будет жаль мужа, у которого мать отняла право быть великим князем и помыкает им, стойно иным боярином. Даже духовник Ольги Григорий не в силах был напомнить княгине о любви к ближнему и прочих христианских ценностях. Для правительницы земель полян, древлян, северян и ильменских славян главным после смерти Игоря открыто стало торжество ее собственной воли! А ведь все, казалось, начиналось прекрасно. Когда Предславу привезли в стольный город русов, жена великого князя Игоря уже окрестилась по болгарской, арианской вере. Она с радостью приняла в своем Вышгороде невестку. На княжьем дворе сыграли свадьбу. Молодой муж увез ее в далекий северный город. Затем было рождение сына. И именно это радостное, казалось бы, событие породило глубокую трещину между двумя женщинами. Святослав отнес малыша на капище, где жрецы сотворили над ним свои обряды. Предслава даже не пыталась заикнуться о крещении сына, сразу поняв, какой на это будет ответ отца. Ее любовь к князю была столь сильна, что женщина легко преступила против обычаев своей далекой родины. Пусть будет Владислав язычником, лишь бы он рос в тепле родительской любви. Пусть!! Но совсем иного мнения была княгиня Ольга! Она в мыслях уже видела Русь под знаком Христа, она шла к этому мелкими шагами, отторгая от Сварога и Перуна некоторых князей полян и древлян, сына Игоря от иной жены Улеба, ближних бояр, воевод. Пусть родной Святослав не признавал крест, но будущие правители русских земель обязательно должны быть христианами! А это будут либо Владислав, либо Улеб. И тут такая пощечина!! Сноха одной с нею веры следовала не великокняжеской, но мужней воле!.. Когда над князем Игорем был насыпан погребальный холм, глухая неприязнь переросла в открытую ненависть. Предслава начала опасаться не только за свою жизнь, но и за безопасность первенца. Она однажды поплакалась об этом на плече мужа, и Святослав приставил к жене верных слуг, пообещав, что в стольном граде никогда не оставит семью одних на долгое время. Будет ли так? Предслава вытерла слезу, выдавленную на щеку то ли холодным ветром, то ли печальными мыслями, и еще нежнее прижала к себе Владислава.