* * * Глава 1 Шок Парень не понравился Александру сразу. Черная куртка, черная вязаная шапочка на голове, глаза карие, и зрачки расширены, как у наркоманов. В руке сумка китайская, какие раньше челноки таскали. Однако в принципе – что с того, понравился парень ему или нет? Кого только в аэропорту не встретишь – от кавказцев до причудливо одетых индийцев. И что с того? Может, я им тоже не нравлюсь своей славянской внешностью. Однако какое-то смутное беспокойство, легкая тревога в душе поселились. Александр посмотрел на часы. Уже скоро. Сейчас 1620, самолет из Екатеринбурга должен приземлиться через пять минут. И почти сразу по громкой связи диктор объявила: «Совершил посадку самолет «Ту-154» рейсом 268 из Екатеринбурга. Просим встречающих…» Дальше Александр уже не слушал, начал не спеша продвигаться в зал прилета. А чего спешить? Пока трап подадут, пока пассажиры выйдут, счастливые оттого, что перелет позади и они на земле, да пока багаж получат. Если у Антона сумка небольшая, так появится быстро. Антон – его старый, еще с армии – друг. Вместе лямку в учебке тянули, где, собственно, и познакомились. Потом двухгодичная служба сержантом в 22-й бригаде спецназа ГРУ в Батайске. Если кто не знает, ГРУ – это Главное разведывательное управление Генштаба. Создано оно было для ведения разведки и уничтожения мобильных ядерных средств противника в его глубоком тылу, а также проведения диверсий и организации партизанского движения. Разумеется, в случае войны. Поначалу без привычки служить было тяжело. И не из-за дедовщины пресловутой, а из-за физических перегрузок. Попробуй выполнить учебную задачу, пройдя перед этим марш-бросок километров на сорок с полной выкладкой да скрытно, за чем рьяно следили офицеры-посредники. Обнаружили себя, считай – задание провалили. Потому передвигались больше по звериным тропам, да еще так, чтобы веточку какую случайно не сломать, травку не помять. При этом шли строго след в след, и не столько из-за примятой травы, сколько из-за того, что если первый мину не усмотрит, подорвутся не все. Да и следов меньше остается. Поди разбери, один человек прошел или несколько. Антон был парнем физически крепким, выручал Александра. То скатку его заберет – пусть и ненадолго, то разгрузку. Но и Антону с Александром интересно было: тот знал уйму разных историй и помогал сочинять письма любимой девушке Антона. Молчун был Антон: «да» и «нет» – и весь разговор. И писал коряво – буквы неровные, как пьяные. Уж сколько лет после армии прошло… Александр прикинул: «Так, сейчас мне тридцать шесть, демобилизовался я в двадцать. Выходит, дружбе нашей уже восемнадцать лет». Встречаются они иногда, раз в два-три года. По этому поводу Александр отгулы берет, знакомит Антошку со столицей. Много в Москве интересных мест, все сразу и не покажешь. Вот Исторический музей недавно открылся – после затяжного ремонта, да Антон просил сводить его в Сокольники, в музей восковых фигур. А уж вечерком – непременно водочки, да чтобы из морозилки была, лилась тягуче, а бутылка чтобы морозцем по стеклу подернута. И закуска: чтобы обязательно огурчики домашней солки, что Александр брал на Дорогомиловском рынке, да грибочки маринованные, лучше грузди, да под черный хлебушек. Вкуснотища! А потом – картошечку, жаренную с сальцем. Сало Саша покупал на Киевском вокзале, у приезжих украинцев. Надо же! Раньше самостийные братья-славяне кричали на каждом углу – дескать, объели их москвичи! А теперь сало свое сами в Москву везут, добровольно. Чудны дела Твои, Господи! В предвкушении встречи с другом и последующего застолья Саша потер руки. На глаза снова попался давешний кавказец в черном. Тьфу, чтоб тебе! Как черный ворон! Александр вытянул шею, пытаясь через головы встречающих увидеть Антона. Сзади кто-то дернул за руку. – Земляк, едем в Москву! Недорого, всего три штуки, – предложил нагловатый таксист, крутя на пальце связку автомобильных ключей. Ответить Александр не успел. За спиной таксиста сверкнула яркая вспышка, в уши ударил тяжкий грохот. Со звоном посыпались стекла, раздались крики ужаса. «Кавказец!» – мелькнуло в затухающем сознании, и Александр отключился. Как ему показалось, в себя он пришел довольно быстро. Вот только непонятно было, где он и почему так светло. Саша поднял голову и изумился: он лежал на берегу маленькой речки и, что удивительно, было лето. Журчала вода, трава зеленела и одуряюще пахла, над ней летали шмели. Было тепло, даже жарко. Что за черт! Александр хорошо помнил взрыв в аэропорту и то, как его прикрыл от осколков таксист, принявший на себя порцию смертоносного металла. Но ведь тогда был январь, холодно. Александр поднялся, сел и оглядел себя. Вся левая сторона куртки была посечена, в прорехах белел синтетический наполнитель. Сняв куртку, он критически ее осмотрел. Ну и досталось ей! Пожалуй, бомжи носят лучше. А ведь почти новая. Александр пошарил по карманам, забрал сотовый телефон и ключи от квартиры, куртку же оставил на берегу. Он нахмурил лоб, соображая, что произошло. По идее, он должен сейчас быть в аэропорту Домодедово и лежать на бетонном полу, а не на берегу речки. И что еще удивляло – почему лето? И как он сюда попал? Ушел в шоке после взрыва? Могло такое быть. Но лето? Не полгода же он сюда шел? Для начала надо позвонить Антону – он ведь его встречал. Достав телефон, Александр набрал привычный номер. Но телефон показывал «поиск сети» и на вызовы абонентов не реагировал. Ладно, с этим позже можно разобраться. А сейчас надо выйти к людям, узнать – где он. Александр стал внимательно осматривать окружающую местность. Вдали, едва различимые на фоне леса, стояли несколько домов. Туда он и направился. Шел быстро, дышал размеренно, как и учили в спецназе. Вот и дома. Александр испытал легкое разочарование: к бревенчатым избам вели деревянные столбы с электрическими проводами, а телефонного видно не было. А он так надеялся позвонить! Александр постучался в дверь бревенчатого дома. На стук вышла вполне ничего себе девушка лет восемнадцати, как раз во вкусе Александра: не худая, не толстая, есть на чем глаз остановить. Саша спросил: – Девушка, я заблудился немного, не подскажете – что это за деревня? – Так Богдановка же! Минуту Александр переваривал услышанное. Что-то он не припомнит такое название населенного пункта близ Москвы либо в Подмосковье, хотя коренной москвич. А впрочем, чего удивляться? После армии он устроился в метро, закончил курсы, работал помощником машиниста, потом – машинистом и больше времени проводил под землей, чем на ней. А за город выбирался всего несколько раз с друзьями на дачу: шашлыки пожарить, пива попить. – Не соображу что-то, где это – вы уж меня простите, пожалуйста… А район какой? – Пинский. – Вы хотите сказать, что я в Белоруссии? – Да, именно так. Похоже, девица не шутила, да и говор у нее странный – не акающий, как у москвичей. Первое, что пришло ему на ум – Пинские болота. Откуда, из каких уголков памяти он вытащил эту ассоциацию? – И болота у вас здесь есть? – уточнил он. – Полно вокруг, – первый раз за все время разговора улыбнулась девушка, – но не только болота. Речки еще есть, озера. – А какое сегодня число? – Первое июля, десятый день войны, – снова посерьезнела девушка, не спуская с незнакомого парня ставшего вдруг подозрительным взгляда. Наверное, его после взрыва все-таки контузило. Девушка о войне говорит, он сам понять не может, куда его занесло. – Месяц, год какой вы говорите? – переспросил изумленный Александр. Тут уж девушка удивилась: – Я и говорю – первое июля тысяча девятьсот сорок первого года. – Правда?! Внезапно Александр услышал странный незнакомый гул, идущий откуда-то сверху. Гул был натужным, и ничего хорошего живущим на земле не обещал. Он предупреждал: «Везу-у, везу-у-у…» Александр поднял голову и увидел идущие ровным строем звенья тяжелогруженых самолетов, по-видимому, бомбардировщиков, сопровождаемых юркими истребителями. Олеся проследила за его взглядом и тоже увидела самолеты: – Опять летят! – Кто «летят»? – Да самолеты ж фашистские! Города русские бомбить полетели! А наших самолетов что-то не видно! Кто же остановит эту черную силу? – с горечью в голосе проговорила она. И это заставило Александра поверить в страшную, неправдоподобную, но реальность. Шок и столбняк! Так сильно его никто в жизни не удивлял. – Вы не контужены, товарищ? – участливо поинтересовалась девушка. – Был взрыв, куртку посекло, а на мне – ни царапинки, – честно ответил он. – А, понятно! Вот вы все и забыли. Сами-то откуда будете? – Из Москвы. – Из самой столицы? И Сталина видели? – Нет, только на фотографиях. – Да что же мы в дверях стоим, вы же, наверное, есть хотите? Проходите в избу! Александр прошел в комнату. Обстановка бедноватая: кровать с панцирной сеткой и никелированными шишечками, домашний коврик на полу, и уж совсем древний круглый репродуктор в углу. Вошла девушка, неся крынку молока и каравай хлеба. – Вы уж извиняйте, товарищ москвич, разносолов у меня нет – чем богата… Она налила в кружку молока, отрезала ломоть хлеба. Особо есть Александр не хотел, но, учитывая обстоятельства, решил подхарчиться – еще неизвестно, когда придется поесть в следующий раз. Молоко оказалось очень вкусным: густым, с толстым слоем сливок вверху, да и хлеб отличный – с хрустящей корочкой. Александр выпил всю крынку, умял половину каравая; смахнув крошки со стола в ладонь, закинул в рот.