2. Поцеловать Ника Найкола. 3. Стать членом группы поддержки школьной бейсбольной команды. Поздравляю. Это действительно было так важно? 4. Учиться только на отлично. Возможности переоценены. 5. Покататься на лыжах в Альпах. Мы здорово провели время! *6. Завести собаку. 7. Отвечать правильно, когда сестра Роуз меня вызывает, а я в это время болтаю с Кэрри. 8. Побывать в Париже. Ах, какие чудные воспоминания! *9. Сохранить дружбу с Кэрри Ньюсом на всю жизнь! 10. Поступить в Северо-Западный университет. Горжусь моей умницей! 11. Всегда быть приветливой и дружелюбной. Тебе это удается! *12. Помогать бедным. *13. Купить шикарный дом. *14. Завести лошадь. 15. Принять участие в бое быков. Забудь об этом! 16. Выучить французский. Tres bien! *17. Влюбиться. *18. Выступить на огромной сцене. *19. Поддерживать хорошие отношения с папой. *20. Стать крутой учительницей. – Хм, – бормочу я, изучив список. – Поцеловать Ника Найкола. Стать членом группы поддержки. – Я улыбаюсь и протягиваю листок мистеру Мидару. – Очень трогательно. Где вы это откопали? – Мне дала этот список Элизабет. Она хранила его все эти годы. Удивленно вскидываю голову: – И… что? Она завещала мне этот список? Вы это хотите сказать? – Да, что-то в этом роде, – без тени улыбки отвечает мистер Мидар. – Объясните наконец, что все это означает? Адвокат придвигается ближе ко мне: – Дело вот в чем. Много лет назад Элизабет вытащила этот список из мусорной корзины. И потом, когда вы добивались очередной поставленной цели, она вычеркивала соответствующий пункт. – Он указывает на строчку «Выучить французский». – Видите? Рядом с зачеркнутой строчкой маминой рукой выведено: «Tres bien!» – Но десять пунктов из двадцати пока не выполнены, – продолжает мистер Мидар. – Довольно шутить, – пожимаю я плечами. – Все это не имеет никакого отношения к моей сегодняшней жизни. Мистер Мидар качает головой: – Элизабет думала иначе. Она считала, эти цели и сейчас сохраняют для вас актуальность. Я недовольно хмурюсь. Оказывается, мама знала меня вовсе не так хорошо, как мне казалось. – Она ошибалась, – роняю я. – Тем не менее она хотела, чтобы вы выполнили этот план полностью. У меня отвисает челюсть. – Вы что, издеваетесь?! – Я потрясаю злополучным листком. – Я написала это двадцать лет назад. Я готова выполнить все мамины пожелания, только не эти глупости. Адвокат вытягивает руки, словно уличный регулировщик: – Я лишь передаю то, что поручила мне передать ваша мать. – Простите. – Я тяжело вздыхаю, откидываюсь на спинку стула и потираю лоб. – Не могу понять, что она задумала? Мистер Мидар, порывшись в папке, извлекает бледно-розовый конверт. Фирма «Крейн», отмечаю я про себя. Мама предпочитала канцелярские товары именно этой фирмы. – Элизабет написала это письмо и просила прочесть его вам вслух. Не спрашивайте, почему я не могу просто передать его вам. Таково желание Элизабет. – На губах его мелькает озорная улыбка. – Хотя, как я полагаю, вы сами прекрасно умеете читать. Я делаю над собой усилие, чтобы не улыбнуться в ответ. – Послушайте, я не представляю, что творилось у мамы в голове. Десять минут назад я не сомневалась: если мама о чем-то просила, значит у нее были на то веские причины. Но сейчас я совершенно обескуражена. – Тем не менее я уверен, что у Элизабет имелись веские причины поступить именно так, а не иначе. Он разрывает конверт. Сердце мое сжимается. Выпрямляюсь на стуле и складываю руки на коленях. Мистер Мидар водружает на нос очки и откашливается: – «Дорогая Бретт, прежде всего, прости за то, что тебе пришлось выдержать за последние четыре месяца. Ты стала моей поддержкой и опорой, моей душой, и я бесконечно тебе признательна. Мне не хочется тебя покидать. Это так тяжело – расставаться с теми, кого любишь, правда? Но ты сильная, ты выдержишь и, пережив горечь утраты, снова будешь радоваться жизни. Сейчас тебе трудно в это поверить, но я знаю, это так. Конечно, сейчас тебе больно. Но время смягчит твою боль. Как бы мне хотелось быть рядом с тобой. Как бы хотелось помочь тебе пережить эти грустные времена. Я обняла бы тебя так крепко, что у тебя перехватило бы дыхание. Прижала бы тебя к себе, как делала, когда ты была маленькой. А может, я пригласила бы тебя пообедать. Мы отыскали бы тихий столик в ресторане отеля „Дрейк“. Ты рассказала бы мне о своих страхах и горестях, а я гладила бы твою руку, сочувствуя тебе всей душой». – Голос мистера Мидара слегка охрип. Он с тревогой смотрит на меня. – Вы готовы слушать дальше? Я киваю, не в состоянии вымолвить ни слова. Прежде чем продолжить чтение, он сжимает мою руку повыше локтя: – «Моя девочка, сегодня ты наверняка пребываешь в полной растерянности. Твои братья получили свою долю наследства, а ты осталась ни с чем. Представляю, как ты разозлилась, узнав, что руководителем компании стала Кэтрин. Поверь мне, я вовсе не сошла с ума. Все, что я делаю, я делаю ради тебя». Ваша мама очень вас любила, – с грустной улыбкой говорит Мидар. – Знаю, – шепчу я, поддерживая рукой трясущийся подбородок. – «Однажды, двадцать лет назад, я высыпала мусор из корзины в твоей комнате и обнаружила этот смятый листок. Разумеется, любопытство заставило меня развернуть его и прочесть. Ты не представляешь себе, как я обрадовалась, обнаружив, что это список жизненных целей – твоих жизненных целей. По-моему, список просто замечательный. Не знаю, почему ты решила его выбросить. В тот же день, вечером, я завела разговор об этом списке, помнишь?» – Нет, – отвечаю я вслух. – «Ты ответила, что все это – мечты идиота. А ты больше не веришь в пустые мечты. Полагаю, все это было как-то связано с твоим отцом. Он обещал в тот день заехать за тобой. Вы собирались погулять или что-то в этом роде, но он так и не приехал». Боль сжимает и выкручивает мое сердце, превращая его в тугой узел стыда и злобы. Закусываю нижнюю губу и прищуриваю глаза. Сколько раз отец обманывал мои ожидания? Я давно сбилась со счета. Бросила считать на втором десятке. И все же продолжала верить. Верить в Чарльза Болингера. Я надеялась, настанет день, и он появится, как сказочный Санта-Клаус. – «Моя дорогая, твои жизненные цели тронули меня до глубины души. Некоторые из них были очень забавны, например номер семь. Другие, напротив, оказались очень зрелыми и говорили о том, что твое юное сердце уже способно к состраданию. Например, номер двенадцать – „Помогать бедным“. Ты всегда была готова отдавать, ничего не требуя взамен, всегда относилась к жизни вдумчиво и серьезно. И мне очень жаль, что многие цели, которые ты поставила себе двадцать лет назад, до сих пор не достигнуты». – Мама, я изменилась, – говорю я вслух. – И мои жизненные цели изменились тоже. – «Разумеется, ты изменилась», – продолжает читать Мидар. – Там и правда так написано? – Я вырываю у него письмо. – Вот. – Он указывает на соответствующую строку. У меня волосы встают дыбом. – Невероятно! Продолжайте. – «Разумеется, ты изменилась. Но, дорогая, боюсь, ты утратила верное направление. Разве сегодня у тебя есть жизненные цели?» – Конечно есть, – отвечаю я и отчаянно напрягаю мозг, пытаясь вспомнить хоть одну. – До сегодняшнего дня я собиралась управлять компанией «Болингер косметик». – «Бизнес – это не твоя стезя». И не успеваю я вырвать письмо у мистера Мидара, как он снова указывает мне на строку, где это написано. – Господи боже! Похоже, она меня слышит и отвечает мне. – Может быть, именно поэтому она просила меня прочесть письмо вслух, – говорит мистер Мидар. – Хотела, чтобы это походило на диалог между вами. Я промокаю глаза салфеткой: