Нужно было торопиться. Я произвольно выбрала баночку с полки, молясь, чтобы внутри не оказался снова перец. Нет, чили. Дальше – куркума. Затем женьшень, лакрица, фенхель. Время поджимало. Я потянулась за следующей банкой, стоящей в дальнем углу. Как только открыла ее, поблагодарила всех богов за удачу. Сушеные цветы клитории. Повара использовали их в десертах из клейкого риса, чтобы окрасить его в насыщенный синий цвет. Я высыпала щедрую горсть засушенных цветов в карман и, вырвав листки бумаги из блокнота, завернула пару щепоток шафрана, фенхеля и щавеля – все желтые краски. Даже если леди Сарнай не любит этот цвет, мне он нравился. Нравилось, как он окрашивал пальцы солнечным сиянием и делал ярче все остальные краски. Каким-то образом Амми организовала, чтобы меня окружило трио служанок, как только я выскользнула за дверь. – Амми так повезло служить портным. – Ты вернешься позже, чтобы показать нам шаль победителя? – Амми сказала, что ты выиграешь в состязании. – Надеюсь, – посмеялась я с ними, идя к выходу. Амми подмигнула мне, и впервые за много дней я искренне улыбнулась, произнося одними губами: «Спасибо», после чего вернулась в Зал Высшего Прилежания. … – Где ты был? – требовательно спросил Иньди, когда я возвратилась с кухни. Внезапно я обрадовалась, что специи надежно спрятаны в кармане. – Решил прогуляться. Мастер принюхался, сморщив свой широкий нос. – Чувствую запах приправ. Я пожала плечами. – Одна из служанок решила меня угостить. Иньди перекрыл мне дорогу к столу. Затем намотал бороду на пальцы. – Ты удивляешь меня, юный Тамарин. Возможно, в тебе действительно кроется какой-то талант. – Спасибо, – пробормотала я, пытаясь обойти его, но он все так же не давал мне проходу. – Тем не менее такой парень, как ты, должен заплатить взнос, прежде чем стать портным его императорского величества, – продолжил Иньди. – Не знаю, где ты научился так шить, но тебе не отобрать у меня должность. Я лучший портной в Аланди, все это знают. И предупреждаю – не мешайся у меня под ногами. Иначе пожалеешь. К этому времени я уже убедилась, что это Иньди испортил мою шаль. – Я здесь, чтобы служить императору, а не играть в ваши игры. – Будь посему, – ответил он. – Но не говори потом, что я тебя не предупреждал. Уходя, портной задул мои свечи, оставляя рабочее место в темноте. – Постарайся не поджечь свою работу, – крикнул он мне в спину, посмеиваясь. Я снова зажгла свечи. С собой у меня были киноварные и изумрудные краски для окрашивания нитей, поэтому их я приготовила первым делом. Затем высыпала цветы и специи с кухни в баночки; понадобится несколько часов, прежде чем они будут готовы к использованию. Далее погладила атлас, представляя свой рисунок на пока еще пустом холсте: горный пейзаж, который напомнит леди Сарнай о доме – он должен поражать, поэтому стежки будут маленькими, чтобы продемонстрировать мое внимание к деталям и мастерство в сложной вышивке. Пальцы взялись за работу. Я начала с цветов: всегда вышивала простую основу, после чего заполняла лепестки, стебель и листья. На это ушла всего пара минут, но нужно было вышить еще десятки таких. Дальше я займусь контурной вышивкой гор, вырисовывая нитью длинные рваные линии, чтобы очертить их. Работа заняла всю ночь. От миниатюрной святыни мастера Иньди источался мощный запах благовоний, и мои веки отяжелели. Я ущипнула себя за щеки, чтобы проснуться. Игла вонзалась и выскальзывала из атласа. Три стежка за один удар сердца. Вниз и вверх. Когда рассвет был уже близко, я размяла руки и спину, которая начала болеть от стольких часов в сгорбленном положении. Встав, увидела базовую форму для туфельки на столе Норбу, но он еще не начал ее шить. Возможно, у него имелся опыт с обувными изделиями, но мне все равно показалось дерзким с его стороны пропускать рабочее время. Когда наконец в передней части зала прозвучал гонг, мои пальцы истерлись от труда. – Внимание! – крикнул Лорса. – Немедленно прекратите работу. Уже наступило утро? Через открытые окна лился солнечный свет, но я едва замечала. Я потерла глаза и повернулась к министру Лорсе. К моему удивлению, его сопровождала леди Сарнай, ее лицо источало безразличие. «Почему она здесь?» – задумалась я, когда все портные наряду со мной поприветствовали дочь шаньсэня. – Я решила, что это состязание слишком простое, – объявила леди Сарнай. – Я польщена, что его императорское величество приказал вам изготовить для меня туфельки, но их у меня в достатке. Посему мне захотелось попросить о чем-то более… уникальном. Как императрица, я буду приветствовать гостей со всего мира. Аландийские туфельки почитают за их красоту и соблюдение традиции. Но в Самаране королевы носят туфли из железа, а агорийские принцессы – из золота. Я бы хотела, чтобы мои также воплощали подобную силу и мощь и в то же время радовали глаз. В зал вошел слуга и поставил стопку синих фарфоровых тарелок. Затем еще один принес стеклянные миски, вазы и рифленые винные бокалы. Вскоре весь стол был заставлен предметами из бумаги, соломы, бронзы и даже цветов. Мастер Тарахэ спросил то, о чем все гадали: – Ваше высочество, обычно портной не работает с фарфором, стеклом или… Леди Сарнай перебила его: – Императорский портной – мастер, избранный богами. Я жду, что он сможет работать с любым материалом, хоть со стеклом, хоть с шелком. Или даже воздухом, если я попрошу. Если для вас это проблема, можете возвращаться домой. На сим вопросы закончились. Леди Сарнай повернулась на пятках, и министр Лорса поспешил за ней. Как только они ушли, портные кинулись к столу. Я заковыляла так быстро, как только могла с тростью, но кто-то выбил ее у меня из ладони, и я упала на пол. Лонхай поднял меня крепкой рукой. – Поспеши, Тамарин, а то все разберут. Мастер Гарад уже прихватил солому, а остальные воевали за бронзу, железо и бумагу. К тому времени, как я дошла до стола, остались только предметы из стекла и фарфора. В последнюю минуту Норбу потянулся за фарфоровыми тарелками, оставив мне лишь стекло. Мастер Бойень заглянул за мою ширму. В его руках были орхидеи, и он уже вплетал листья и стебли в туфельки. – О-о-о, стекло. – Мужчина цокнул языком с напускным сочувствием. – Будет сложно. – Как-нибудь справлюсь, – процедила я. – Жду не дождусь, когда увижу, что ты придумаешь на этот раз. Нас всех так впечатлила твоя шаль! Даже Иньди завидовал. Лучше не зли старика. Стекло легко бьется, а мы до сих пор не знаем, кто разлил чай на твою шаль, верно? Я прожигала его взглядом, пока он не ушел. Затем, вздохнув, выложила материал на стол. Что у меня имелось для работы? Пара стеклянных мисок и высокая узкая ваза. Резать и окрашивать стекло довольно легко. Но сделать из него туфельки? Я вцепилась в край стула, представляя их дизайн. Но все идеи заканчивались тем, что они разобьются. Если только… они уже не будут разбитыми. Шестеренки в моей голове яростно закрутились, придумывая план. Я взяла широкую кисть и разукрасила вазу изнутри синей краской из цветов. Когда она подсохла, побежала на кухню и вернулась с липкой рисовой кашей, которую использую в качестве клея. Я осторожно укрыла рабочую зону длинным куском миткаля. Затем, подняв трость, начала бить вазу снова и снова, пока на столе не заблестели, как синие бриллианты, тысячи осколков. Один за другим приклеила их к основанию туфелек. Стекло впивалось в пальцы, проливая капельки крови, но я перевязала их миткалем и продолжила. Не остановлюсь до тех пор, пока каждый миллиметр туфелек не засверкает. Я создам что-то потрясающее. И не нужны мне для этого никакие ножницы. … В утро вердикта леди Сарнай пришла к нам в сопровождении министра Лорсы и лорда-чародея. Его вид никоим образом не успокоил мои и без того разыгравшиеся нервы, но, изо всех сил его игнорируя, я продолжила перевязывать пальцы и смахивать остатки стекла со стола. Мне хотелось рухнуть на стул от усталости, но я встала перед своим рабочим местом, как остальные портные, ожидая объявления министра Лорсы. – Для демонстрации каждый портной наденет свои туфельки и пройдется к леди Сарнай. – Он усмехнулся. – Если он не сможет сделать восьми шагов, то отправится домой. С чувством облегчения я скользнула в стеклянные туфли. Они с легкостью наделись, да и ходить в них было не трудно. Но тут я заметила Лонхая, в смятении уставившегося на свои большие отекшие ноги. Старый портной всегда был ко мне добр. Не хотелось, чтобы его исключили из-за глупого задания. Делая вид, что тренируюсь ходить, я пересекла зал к своему другу. – Встаньте на носочки, – тихо посоветовала я ему, проходя мимо. – Нужно всего несколько шагов. Лонхай благодарно кивнул. Он не единственный, кто испытывал трудности. Вид того, как Иньди шатался в туфельках, проклиная свою «демонову удачу», чуть не вызвал у меня жалость.