Cecily von Ziegesar Gossip Girl © 2002 by 17th Street Productions, an Alloy, Inc., company All rights reserved. First Edition, 2002 © А. Федотова, перевод на русский язык © ООО «Издательство АСТ», 2020 * * * «Злословие – это сплетня со скучным оттенком морали» Оскар Уайльд Предупреждение: все реальные названия мест, имена людей и события были изменены или сокращены, чтобы защитить невинных. То есть меня. Привет, ребята! Вы когда-нибудь задумывались, как на самом деле живут избранные? Что ж, могу рассказать, потому что я одна из них. Речь не о сногсшибательных моделях, актерах, музыкантах-виртуозах или гениях математики. Я говорю о людях, которые рождены избранными – о тех, у кого есть все, о чем мечтают остальные, и кто принимает это как должное. Добро пожаловать в Верхний Ист-Сайд, Нью-Йорк, где мы живем, ходим в школу, развлекаемся и спим – иногда друг с другом. У нас огромные квартиры, где у каждого есть комната с отдельной ванной и собственная телефонная линия. Неограниченный доступ к деньгам, выпивке и всему остальному. Наши родители редко бывают дома, поэтому в личной жизни мы себе не отказываем. По наследству нам досталась благородная красота, мы умны, превосходно одеты и умеем веселиться. Наше дерьмо воняет так же, как у всех, но вы никогда об этом не узнаете, потому что горничная каждый час распыляет в ванной освежитель воздуха, созданный специально для нас французскими парфюмерами. Это роскошная жизнь, и кто-то должен ее прожить. Наши квартиры обязательно в шаговой доступности от Метрополитен-музея на Пятой авеню и частных школ раздельного обучения, таких как Констанс Биллард, куда и ходит большинство из нас. Даже с похмелья Пятая авеню кажется такой красивой по утрам, когда солнечный свет играет в волосах сексуальных парней из школы Святого Иуды. И все же это место попахивает гнильцой… Наблюдения Б спорит с мамой в такси перед «Такашимаей». Н наслаждается косячком, сидя на ступенях Мета. К покупает новую школьную обувь в «Барнис». Высокая и жутко красивая блондинка, выходящая из поезда Нью-Хейвен на Гранд Сентрал Стэйшн, кажется очень знакомой. Приблизительный возраст – семнадцать лет. Не может быть! С вернулась?! Девушку, которая уехала в школу-пансион, исключают, и она возвращается Да, С вернулась из школы-пансиона. Волосы стали длиннее и светлее. В глубине голубых глаз покоится множество тайн. На ней по-прежнему сногсшибательный прикид, правда, немного потрепанный ветрами Новой Англии. Этим утром ее смех эхом отразился от ступеней Мета. Больше мы не сможем там курить и наслаждаться капучино, не попадаясь ей на глаза, – она будет выглядывать из окна родительской квартиры на соседней улице и приветливо махать рукой. С начала грызть ногти, из-за чего еще сильнее захотелось все о ней разузнать. А пока мы все умираем от любопытства, пытаясь выяснить, почему ее выгнали из пансиона, никто не задаст ей прямого вопроса, потому что все предпочли бы, чтобы она вообще тут не появлялась. Но С определенно здесь. На всякий случай давайте сверим часы. Нужно быть начеку, иначе С снова переманит на свою сторону учителей, наденет то самое платье, в которое мы не можем влезть, съест последнюю оливку, займется сексом на кроватях наших родителей, прольет «Кампари» на наши ковры, украдет сердца наших братьев и парней, в общем, разрушит нашу жизнь и доведет всех до истерики. Я буду внимательно следить. Буду наблюдать. Нас ждет безумный и жестокий год. Я чувствую это. Целую, Сплетница. Как и большинство пикантных историй, эта началась на вечеринке «Пришлось все утро смотреть Никелодеон в своей комнате, чтобы не завтракать с ними», – сказала Блэр Уолдорф своим лучшим подругам из школы «Констанс Биллард»: Кати Фаркас и Изабель Коутс. «Моя мама приготовила ему омлет. Я даже не знала, что она умеет пользоваться плитой». Блэр заправила длинные темно-каштановые волосы за ухо и сделала большой глоток маминого превосходного выдержанного скотча из хрустального бокала. Это был уже второй. – Что смотрела? – спросила Изабель, убирая выбившуюся прядь волос с черного кашемирового кардигана Блэр. – Какая разница? – воскликнула Блэр, топнув ногой. На ней были новые черные балетки. Очень элегантно, как и подобает ученице школы для девочек. Правда, она могла мгновенно поменять свое решение и обуть вульгарные сапоги до колен с заостренным носом и ту секси юбку с металлическим отливом, которую ненавидит ее мама. Та – дам! И она уже сексуальная кошечка-рок-звезда. Мяу. – Суть в том, что мне все утро пришлось просидеть у себя в комнате, потому что у них был этот мерзкий романтический завтрак. Еще и напялили свои парные шелковые халаты. Они даже не приняли душ. Блэр сделала еще один глоток. Единственный способ смириться с мыслью о том, что ее мать спит с этим мужчиной, – напиться. Сильно напиться. К счастью, Блэр и ее друзья были из тех семей, для которых пить – такое же обычное дело, как сморкаться. Их родители являлись приверженцами псевдоевропейской идеи о том, что чем свободней доступ детей к алкоголю, тем меньше вероятность, что они начнут им злоупотреблять. Поэтому Блэр и ее друзья были вольны пить все, что пожелают и когда пожелают, при условии, что их оценки и внешний вид в порядке, а сами они не позорят себя и свою семью рвотой в общественных местах, обмоченными штанами или драками. То же самое относилось и ко всему остальному, например, к сексу или наркотикам. Пока выглядишь прилично – все можно. Но об этом позже. Блэр была очень расстроена из-за Сайруса Роуза, нового мужчины ее матери. В этот самый момент он стоял по другую сторону зала и приветствовал гостей, собирающихся к ужину. Сайрус Роуз был похож на консультанта в обувном магазине «Сакс» – лысый, с маленькими густыми усами, в синем двубортном пиджаке, который едва прикрывал толстый живот. Он постоянно звенел мелочью в кармане, а когда снимал этот пиджак, подмышками оставались отвратительные круги пота. Маме очень нравился его громкий смех. Он не был отцом Блэр. Ее отец в прошлом году сбежал во Францию с другим мужчиной. Серьезно. Они вместе живут в шато и держат виноградник. Что на самом деле очень круто, если подумать. Конечно, Сайрус Роуз в этом не виноват, но Блэр все равно. Для нее он в любом случае противный жирный неудачник. Но сегодня вечером придется терпеть Сайруса Роуза, потому что этот ужин мама устроила в его честь, и все друзья семьи Уолдорф собрались познакомиться с ним: семья Басс и их сыновья Чак и Дональд; Мистер Фаркас с дочерью Кати; известный актер Артур Коутс, его жена Тити и их дети Изабель, Регина и Камилла; Капитан, миссис Арчибальд и их сын Нейт. Единственные, кто до сих пор не появился, это мистер и миссис ван дер Вудсен, чья дочь Серена и сын Эрик учатся сейчас в другом городе. Мама Блэр славилась своими зваными ужинами, и этот был первый после печально известного развода. Этим летом Уолдорфы сделали дорогой ремонт в своем пентхаусе, который теперь был оформлен в насыщенных красных и шоколадно-коричневых тонах и набит антиквариатом и произведениями искусства, способными впечатлить любого, кто хоть что-то в этом понимает. В центре стола стояла огромная серебряная чаша с белыми орхидеями, вербой и ветками каштана – современный ансамбль из «Такашимаи», магазина предметов роскоши на Пятой авеню. На каждой фарфоровой тарелке лежала золотистая карточка с именем. На кухне Миртл готовила суфле, развлекая его песнями Боба Марли, а неуклюжая горничная-ирландка Эстер еще, слава богу, не пролила скотч никому на платье. Блэр сама скоро станет неуклюжей. И если Сайрус Роуз не перестанет лезть к Нейту, ее парню, то придется подойти к ним и пролить скотч на его безвкусные итальянские лоферы. – Вы с Блэр уже давно встречаетесь, верно? – спросил Сайрус, хлопнув Нейта по плечу. Он хотел, чтобы парень немного расслабился. Все эти ребята из Верхнего Ист-Сайда слишком скованные. Вот что он думает: нужно дать им время. – Ты с ней спишь? – спросил Сайрус. Нейт стал краснее, чем обивка на французской кушетке восемнадцатого века рядом с ним. – Ну, мы знакомы практически с самого рождения, – пробормотал он. – Но встречаемся всего лишь год. Мы не хотим все испортить, поспешив сделать то, к чему не готовы. Нейт просто выдал фразу, которую всегда говорила Блэр в ответ на вопрос, когда они это сделают. Но ведь он разговаривал с новым парнем матери своей девушки. Что он должен был сказать: «Чувак, если бы это зависело от меня, мы бы занимались сексом прямой сейчас»? – Правильно, – сказал Сайрус и сжал плечо Нейта пухлой рукой. На запястье виднелся золотой браслет-манжета от Cartier, такие обычно надевают один раз и больше никогда не снимают – они были очень популярны в восьмидесятых, но не сейчас, если только вы не верите всерьез в тренд «возрождение восьмидесятых». Да ладно, Сайрус? – Позволь дать тебе совет, – сказал он Нейту, словно у того был выбор. – Не слушай, что говорят тебе девушки. Они любят сюрпризы. Хотят, чтобы им не давали скучать. Понимаешь? Нейт кивнул, нахмурившись. Он попытался вспомнить, когда в последний раз удивлял Блэр. Единственное, что пришло в голову, – как он купил ей мороженое по дороге с тренировки по теннису. Это было больше месяца назад, да и сюрпризом считалось с большой натяжкой. Если продолжать в том же духе, секса с Блэр у него может вообще не случиться. Нейт был одним из тех парней, на которых смотришь и знаешь, что он думает: «Она уставилась на меня, потому что я чертовски сексуальный». И в этом не было ни капли высокомерия. Он просто не мог быть несексуальным. Он таким родился. Бедняга. Этим вечером Нейт был одет в темно-зеленый кашемировый свитер с V-образным вырезом, который Блэр подарила ему на прошлую Пасху, когда они с ее отцом целую неделю провели в Сан-Вэлли, катаясь на лыжах. Блэр незаметно пришила крошечное золотое сердечко на внутреннюю сторону одного из рукавов свитера, чтобы рядом с Нейтом всегда было ее сердце. Ей нравилось считать себя безнадежным романтиком как в старых фильмах с Одри Хепберн и Мэрилин Монро. Она всегда выдумывала какие-нибудь интересные сюжетные повороты для фильма, в котором снималась, – собственной жизни. – Люблю тебя, – выдохнула Блэр, вручив ему свитер. – И я тебя, – ответил Нейт, хотя не был уверен, что это действительно так.