— Спасибо, — она указывает. — Хорошо, следуй по грунтовой дороге. Я скажу тебе, где остановиться. Я выполняю ее просьбу, и через пять миль она жестом просит меня остановиться. Прежде чем грузовик полностью останавливается, она выскакивает и мчится через густые заросли леса. Я запираю дверь и бегу за ней. Потеря дочери босса в лесу кажется верным способом добиться своего увольнения, или убийства. К счастью, она топает, поэтому, следуя за звуком хруста подлеска, ее легко найти. Держусь на приличном расстоянии и надеюсь, что она знает, куда идет и как вернуться, потому что я ни на что не обращаю внимания, кроме как избегаю покачивания ее бедер в обтягивающих джинсов. Через несколько минут краем глаза вижу вспышку зеленого цвета, как будто бросают ткань. Когда поднимаю глаза, то спотыкаюсь о камень, но ловлю равновесие, глазея на открывающийся передо мной вид. Шайен снимает рубашку, стоит в черном лифчике и джинсах, прыгая на одной ноге, чтобы снять ботинок. Она раздевается догола. Я моргаю, глядя на грязную землю, и заставляю свои глаза оставаться на месте. — Давай же, Лукас! При звуке моего имени инстинкт заставляет меня дернуться, взглянуть вверх и… О, Боже, она стягивает джинсы с бедер. Совсем как той ночью у реки. Я поворачиваюсь спиной, все мое тело напряжено, а одна очень конкретная часть пульсирует. — Я… я просто… эм… — О, да ладно тебе! Это будет весело! Что будет весело? Раздеться догола в лесу? Это что-то вроде игры «Ты Бы Предпочел»? Оказаться голым в пустыне или в… Она сжимает мое плечо, и я оборачиваюсь. Не моргаю, потому что не могу оторвать глаз от Шайен, стоящей передо мной в одном лифчике и трусиках. У меня пересыхает во рту, но это потому, что моя челюсть широко раскрыта. Захлопываю ее. Я запоминаю, что находится под этими полосками ткани. У меня тяжесть и покалывание между ног, и, если она посмотрит, то заметит это, хотя, слава богу, этого не происходит. — Но эм… — я киваю на ее плоский, мягкий живот. Она берет меня за руку. — Эй… Мои глаза устремляются к ней. — Тебе не нужно прыгать, если ты не хочешь. — Хорошо. — Я облизываю губы и надеюсь, что она не чувствует, как сильно меня трясет. — Но ты должен это увидеть. — Она поворачивается и тащит меня несколько ярдов через лес, пока не останавливается и не указывает. — Вот. Я подхожу ближе, и деревья расступаются, открывая приличных размеров бассейн у подножия скалы. — Ух ты… — Это «Приют Мертвеца». Я все время приезжала сюда летом… Она говорит, но мой разум замирает от близости ее тела. — … остаться на весь день и поплавать… Я чувствую тепло ее кожи на своем предплечье. — … и Сэм бы… Я моргаю и сосредотачиваюсь на ней. — Сэм? — Да, подруга… — Ты сказала, что у тебя нет друзей. — Я не знаю. Уже нет. Она работает в «Пистолс Питс», и хотя мы расстались в плохих отношениях… — она моргает и качает головой. — В любом случае, мы хорошо провели здесь время. — Нет. — Я делаю шаг назад, увлекая ее за собой. — Ты не можешь прыгнуть. Она прищуривается, глядя на меня. — Конечно, я могу. — Это безопасно? Моя хватка становится крепче, и она подходит достаточно близко, чтобы я мог почувствовать тепло ее грудей, соприкасающихся с моими ребрами. — Лукас, ты мне доверяешь? — Нет. — Слово вырывается дрожащим шепотом. Нежная улыбка смягчает ее лицо, и обеими руками она пытается ослабить мою хватку настолько, чтобы освободиться. Секундой позже поворачивается, делает четыре длинных шага и исчезает с каменного утеса. Крик, который можно описать только как гортанный восторг, эхом отражается от стен каньона и прорезается сквозь деревья. Бегу к краю, но там нет ничего, кроме круга белых пузырьков, омрачающих некогда спокойный пруд. Жду, пока она всплывет, и как раз в тот момент, когда я собираюсь прыгнуть и спасти ее, она выныривает из воды с диким воем. — Это было потрясающе! — она машет мне рукой. — Вода идеальна! С адреналином, струящимся по моим венам, я позволяю себе на мгновение задуматься, каково это быть таким же свободным, как Шайен. Все, что я делаю, взвешивается с учетом опасности появления приступа. Угроза потерять сознание всегда тянет меня назад, чтобы перейти на более безопасную, менее рискованную сторону любой ситуации. Но что-то в ней заставляет меня хотеть стараться сильнее и рискнуть, как и других двадцатипятилетних парней. Звук ее визга разжигает огонь в моей груди, от которого мне хочется прыгнуть. Риск потерять сознание может стоить нескольких секунд эйфории, которую я не испытываю с тех пор… Не могу вспомнить. Я думаю о том, чтобы отступить и крикнуть ей, чтобы она встретила меня у грузовика, но что-то тянет меня к ней. Часть меня задается вопросом, не является ли это ничем иным, как желанием быть рядом, оберегать ее, потому что она принадлежит мистеру Дженнингсу, ведь я перед ним в долгу. Но как только эта мысль приходит мне в голову, так же возникают и другие. Я хочу ей нравится. Я хочу, чтобы она видела во мне храбреца. Я хочу знать, каково это — быть нормальным. Опускаюсь на камень и развязываю шнурки своих рабочих ботинок, сбрасываю их и набиваю носками. В свою кепку я кладу ключи от грузовика, бумажник и рубашку. Расстегиваю ремень, стягиваю джинсы, и по моим венам разливается адреналин. — Лукас! Ты все еще там? Я не отвечаю, но вместо этого стряхиваю онемение с рук и подпрыгиваю на носках. — Я могу это сделать. Я могу это сделать. — Проверяю глубины своего разума и не нахожу никакой тьмы, задерживающейся на краю. — Лукас! Куда ты делся? Прежде чем я успеваю передумать, бегу и отталкиваюсь от края острого обрыва. Я невесом. Мои ноги брыкаются, а руки машут, когда тело инстинктивно реагирует, пытаясь бороться с гравитацией. Еще один долгий вой от Шайен, и мой желудок подступает к горлу, когда я падаю и ударяюсь, это оживляет меня. Вода бурлит вокруг меня. Не осознавая, как глубоко нырнул, я выныриваю на поверхность. Я все еще здесь. Никакого затмения. Я плыву с бунтарским криком, на который никогда не знал, что способен, за которым следует судорожный вздох. — Срань господня! — ее глаза широко раскрыты, и я ухмыляюсь, видя явный шок, отразившийся на ее лице. — Не могу поверить, что ты прыгнул! Она подплывает ближе ко мне, с ее черных ресниц капает вода, привлекая мое внимание к ее светлым глазам, которые, кажется, отражают блеск в воде. Я поражен силой ее восторга и волной, которую она посылает мне в лицо. — Это было чертовски круто! Вот тогда-то это и происходит. Приступ смеха, на который я не знал, что способен, вырывается из моей груди и эхом отражается от каменных стен, и в этот момент я свободен. Она не может знать, какую победу я одерживаю, но то, как ее взгляд встречается с моим, и выражение ее лица смягчается, поэтому не могу не задаться вопросом, знает ли она. Мой смех затихает, когда я гребу в воде, чтобы удержаться на плаву, потерявшийся в ее глазах. — Я не думала, что ты это сделаешь! Видел, какое расстояние ты преодолел? — ее подбородок то опускается в воду, то выныривает из нее, когда она гребет ногами, чтобы удержаться на плаву. — Тебе было больно, когда ты приземлился?