— Нет, мы не просто бросили ее тело в яму. У нас был биоразлагаемый гроб. — Она снова поворачивается к дереву. — Ее тело будет разлагаться и питать это дерево вместе со всем вокруг него в течение… черт возьми, — она срывает полевой цветок и прижимает его к носу, — …кто знает, как долго. — Зачем ты привела меня сюда? Ты сказала, что хочешь поговорить. Это то, о чем ты хотела поговорить? Твоя мертвая мама, превращающаяся в корм для червей у нас под ногами? Она сворачивается калачиком, и я тут же жалею, что не могу засунуть эти слова обратно в рот, и одновременно хочу надрать себе задницу за заботу. — Нет, думаю, я просто хотела доверить тебе кое-что важное. — Она проводит рукой по какой-то дикой траве. — Никогда никого сюда раньше не приводила. Единственные, кто знает, что она здесь, это Коди, мой отец, я… и теперь ты. Что, черт возьми, она ожидает, что я буду делать с этим? — Я знаю, что ты не хочешь доверять мне, Гейдж. Ты хочешь, чтобы я доказала тебе, что представляю опасность для Лукаса, но в глубине души ты знаешь, что это не так. По правде говоря, я никогда ни о ком не заботилась так сильно, как о нем. Знаю, ты хочешь, чтобы я ушла, повернулась к вам спиной, парни, и притворилась, что мы никогда не встречались, но не могу. Парни? В моей груди такой сильный спазм, что я прижимаю руку к сердцу. Я и Лукас. Мой пульс учащается, когда я обдумываю то, что она говорит. — Чего ты хочешь от нас? Она отталкивается, чтобы встать, и моя реакция «дерись или беги» вспыхивает. Впервые в жизни я чувствую себя хрупким, как тонкое стекло, абсолютно прозрачным и уязвимым. Если она подойдет слишком близко, прикоснется ко мне, я разобьюсь вдребезги от интенсивности ее заботы. Конечно, она видит меня насквозь и останавливается, но ее глаза, эти высасывающие душу, дающие жизнь глаза, впиваются в мои. — Я хочу, чтобы ты доверял мне, Гейдж. Хочу, чтобы ты сказал мне правду. Это ты причинил боль Сэм? Глава 29 Гейдж Беспокойство, которое я вижу, когда она допрашивает Лукаса о прошлом, возвращается. Это мерцает в ее глазах, как зеленый огонек, давая мне возможность напугать ее. Вся эта чушь о доверии, а она все еще боится меня. Я ухмыляюсь, раздраженный и охреневший от попыток понять эту женщину. — Может быть и я. Она изучает меня, и все, что видит, заставляет часть ее страха раствориться. — Ты все еще мне не доверяешь. — И ты мне не доверяешь. Полагаю, мы квиты. — Что произошло в ночь, когда погибла твоя семья? Я в замешательстве от поворота разговора на полные сто восемьдесят градусов. Хочу позволить Лукасу взять верх. Мне нужно позволить ему взять верх. Я специально оставляю его в неведении, чтобы ему никогда не пришлось расплачиваться за наши преступления. Ужаса того, что произошло той ночью, достаточно, чтобы вызвать кошмары даже у самого сильного человека. Лукас не сможет с этим справиться. — Зачем тебе это? Нет, незачем. Ответ — нет. Всегда «нет»! — Доверие — это улица с двусторонним движением. Ты должен мне что-нибудь дать. — Спроси Лукаса. — Лукас… в замешательстве. Он потерял огромные куски своей жизни и… — Это для его же блага. То, чего он не знает, не сможет его уничтожить. — Ты не отдаешь ему должного. Я сжимаю кулаки. — Ты даже не знаешь его! — Может быть, это и так, но разве ты не думаешь, что он заслуживает того, чтобы вернуть свою жизнь обратно? Боже мой, Гейдж, он убегает и даже не знает почему. Он живет с чувством вины за то, что ты убил его младших братьев и сестру… — Это хорошо. Так ему будет безопаснее. Она качает головой и хмурится. — Я в это не верю. Ни на секунду. Черт возьми, эта женщина безжалостно сводит меня с ума! — Кто убил твоих братьев и сестру, Гейдж? Я запускаю руки в волосы и хватаюсь за них. — Прекрати болтать. — Это была твоя мама? — ее голос срывается на этом отвратительном слове из четырех букв. Я пронзаю ее свирепым взглядом. — Не делай этого. — Она причинила тебе боль, не так ли? — ее требования становятся все громче. — Расскажи мне, что произошло. Ты был там. Она причинила тебе боль, и ты больше не мог этого выносить, не так ли? Насколько плохо это было для тебя, Гейдж? Что она с тобой сделала?! — Заткнись, мать твою! — Кто убил твоих братьев и сестру? Скажи мне! — Я сделал это! Она отшатывается, и ее глаза сужаются. Адреналин взрывается в моих венах, и я хочу, чтобы она заткнулась! — Я убил их, понятно?! Ты, бл*дь, счастлива? Она тяжело выдыхает. — Нет, я ни хрена не счастлива. Потому что ты лжец. — Она раскидывает руки в стороны. — Это была ошибка. Привести тебя сюда… — ее глаза находят мои. — Никогда не должна была доверять тебе это. Эти слова подобны сильному удару в живот. Она возвращается к маминому дереву и опускается на колени. Глядя на ее затылок, я поражен красотой, силой, непоколебимыми гребаными яйцами, которые заставляют ее повернуться спиной к признанному убийце. Убийце детей! Я рычу от разочарования, мне так надоело отрицать то, о чем кричат мои внутренности. Она самый очаровательный человек, которого я когда-либо знал, и впервые в своей жизни встречаю кого-то, кто заставляет меня хотеть отдать все. Шайен Я сижу с колотящимся в горле сердцем, холодной землей под коленями и огнем гнева в животе. Почему он просто не впустит меня? Я думаю, что если поделюсь с ним чем-то глубоко личным, то он сделает то же самое. Что он поймет, что мне можно доверять, раз я открываю ему самую сокровенную часть своей жизни. Позади меня раздаются шаги, и мои мышцы напрягаются. Он не причинит мне вреда. Я верю каждой клеточкой своего тела, что он никогда не причинит мне вреда. — Она заставляла его смотреть. — Его глубокий голос хриплый от эмоций, как будто слова вырываются из горла через битое стекло. — Они были совсем маленькими и… Я выдыхаю, закрываю глаза, и облегчение снимает тяжесть, давящую мне на грудь. Он раскрывается.