Когда Мишель переступила порог дома и протянула маме руку, я поняла по лицу своей родительницы, что она прокляла всё на свете за то, что пустила в дом секс-бомбу с часовым механизмом. Отчим же перестал дышать при виде смуглой Миши с длинным каштановыми волосами и глазами — омутами. У Мишель мама была француженкой, а папа арабом, от него ей досталась прекрасная бронзовая кожа. По ней невозможно было не сойти с ума. Яркая звёздочка. — Спасибо, что разрешили погостить у вас пока я не сниму квартиру. — подруга улыбнулась им самой своей очаровательной улыбкой, лишая дара речи красотой и грацией в каждом движении. Отчим смотрел на подругу, не моргая. Явно запал. — У Вас очень красивый дом, обставлен с таким изысканным вкусом. Светлана, Вы знаете толк в дизайне. Мама не была способна внятно отвечать. Она никак не могла отойти от шока. Если бы она заранее увидела фотографию Мишель, то никогда бы не пустила её на порог дома. — А это Сергей, мой сводный брат. — представила и одновременно предупредила подругу я при виде фигуры Серого в спортивных шортах. Он только что вернулся с тренировки. На него подруга не произвела никакого впечатления. Он просто кивнул ей и прошёл мимо. Я видела первого мужчину, кто не заметил красоты Миши. Может, Серый по мальчикам? И вчера ревновал так Мотю ко мне? Мы поднялись с Мишей в комнату, закрыли за собой дверь и только после этого смогли отдышаться. Мама была резка с ней, не могла сдержать рвущуюся наружу ревность. — Они точно такие, как ты о них рассказывала. — сказала подруга, прыгая на кровать. — Только вот братишка с тебя глаз не сводит, у него явно не братские чувства к тебе. — Пф. Он меня ненавидит, если бы мог, придушил. — своё отношение Сергей тщательно демонстрировал ни один год. Сейчас он был просто задет моим обманом. Я стала мишенью его эго. — Разве что слегка в постели. — смеётся Миша, за что получает от меня подушкой. Пошлые шутки не уместны. — Познакомь меня лучше со своим Аполлоном, хочу посмотреть, кто разогрел кровь моей хладнокровной девочки. — Я уже начинаю жалеть, что рассказала тебе об этом! — телефон вибрирует, на экране высвечивается «Антон». Я принимаю вызов, отходя от кровати: Привет! Что-то случилось? — Нет. Привет. Просто вчера ты пропала, и я хотел узнать всё ли у тебя хорошо? — голос друга был озабоченным. Мне стало приятно, что он решил поговорить со мной после вчерашнего. — Может приедешь и поболтаем? Я переживаю за тебя, Вась. Да неужели? До этого они не особо пытались возобновить отношения. — Ко мне приехала подруга с Парижа. Мы разбираем вещи. — всё ещё немного обижаюсь на него и Степана. — Супер, бери её и приезжайте в офис. Побудем тут и поедем ей Москву показывать. — Мишель жестами показывала, что нужно соглашаться. Мне и самой хотелось их познакомить, поэтому я приняла предложение Антона. Мы разобрали чемодан Миши и отправились на такси в центр. Мишель даже успела переодеться в милый сарафан в цветочек, в котором выглядела девочкой — припевочкой. Она собиралась произвести впечатление на моих парней. Уверена, что она произвела бы фурор даже в одежде бомжа. Миша старше меня на пять лет, но визуально мы выглядим как ровесницы. — Бонжур! — она машет рукой парням, когда мы входим в их кабинет. Антон и Степа смотрят на неё как восьмое чудо света. — Са ва? — Знакомьтесь, Мишель. Она говорит только на французском. — представляю подругу. В прошлом парни не говорили на романтичном языке, я сомневалась, что они выучили его за четыре года. — прошу любить и жаловать, она стала мне как сестра за эти четыре года. — Приятно познакомиться, Антон. — друг удивляет меня своим французским. Он говорил плохо, но его можно было понять. — Это Степан. Стёпа просто кивнул Мише. Подруга сначала поцеловала Антона, а затем прикоснулась губами к щеке Халка, очаровывая обоих. — Я рада, что ты предложил встретиться. Последнее время земля уходит из-под ног. Всё вверх дном. — признаюсь Антону, когда Степан уходит с Мишель на кухню за льдом и бокалами для шампанского. — Не хватает наших старых добрых бесед. Кстати, как твоя бабушка? Я постоянно вспоминала бабу Веру и хотела проведать её. — Умерла два года назад. — говорит друг, стирая с моего лица улыбку. Я выражаю ему свои соболезнования. — Ты приходи к нам почаще сюда. Если хочешь даже работу тебе найдём. — Спасибо. — в груди разливается горячая лава. Всё-таки они всё ещё мои братья. — Ты когда вернулась, мне сначала показалось, что тебе уже не интересно с нами. Такая красивая и отчуждённая, тусишь теперь с Сергеем, Матвеем. Не до нас. — было обидно слышать такое. Я никогда не променяю своих парней ни на кого. — Сегодня Яр сказал, что ты скучаешь очень по нам и я тут же позвонил тебе. И снова Ярослав. Его пострел везде поспел. Если друзья узнают про вчерашнее, не поймут. Брат Антона лапал меня и говорил, что я его девочка. Лапал грудь. Голую. Краснею, вспоминая наши обжимания в поле. — Я всегда скучала по Вам. Каждый день. — хочется горько плакать. Не было действительно и дня, чтобы я не думала о друзьях: что они делают, как они. — И надеюсь, что наша дружба не прохудилась за эти четыре года. — Нет. — заверяет меня Антон и обнимает. Он вырос и стал крепче, стал настоящим мужчиной. — Ты же наша Вася. Когда ты пропала, Яр места себе не находил, вломился в дом твоих родителей и требовал объяснений. Подрался с твоим сводным братом и чуть в тюрьму не загремел из-за этого. Я до сих пор не понимаю, как он выбрался… Яр переживал за меня, а я считала его предателем. Чёрт. Как же меня бесит его вездесущесть. — Четыре года назад я отправила ему сообщение, просила помочь сбежать, но Ярый так и не получил моё сообщение. Так странно. — Антон не сразу понимает к чему я это. Спохватываюсь и поясняю: Родители насильно отправили меня в женский пансион. Я хотела бежать, не хотела ехать. У меня был план, и я практически его осуществила, но они как перехватили мои смс Ярославу. — Мы догадывались, ты бы никогда ни уехала не попрощавшись. — Антон задумчиво почесал голову. — Если для тебя это важно, я могу попробовать разобраться, почему сообщение не дошло тебе. — Я буду очень благодарна тебе. Все эти годы я думала, что Яр бросил меня, кинул, а он просто не получил моего сос-сообщения. — Как ты могла так подумать? Яр? Тебя кинул? — в кабинет заходят Степан и Мишель. Халк улыбается как придурок, пытаясь старательно понравится Мише. Они общаются через переводчик. — Глупость какая. Он бы никогда не кинул свою любимую девочку. Вытягиваюсь по струнке, испытывая прилив жара. Становится неуютно, хочется провалиться сквозь землю. Телефон переводит Мише слова Степана и подруга подмигивает мне, произнося коряво с акцентом, — Лубимая дэвочка! — Кого? — сипло переспрашиваю, выхватывая бутылку шампанского и делая глотки прямо с бутылки. Они все издеваются надо мной? Ярослав успел им рассказать про вчерашнее? — Да, ладно, Вась, можете не скрываться. Мы знаем, что Вы с Яриком вместе. — Антон обнимает меня за плечи. Я напугано пучу глаза. У них летний тепловой удар? — С чего Вы взяли? Между мной и Ярославом ничего нет. — Мишель издаёт недвусмысленный смешок, заставляя меня пунцоветь. Я знаю, что она сделала это намеренно. — Мы всегда были друзьями. Ничего более. Антон и Степан переглядываются и смотрят на меня странно. Неужели им Ярослав наплёл уже про свои права? — Блин, Вась, в этом нет ничего такого. Вы взрослые люди. Тебе уже есть восемнадцать и нет смысла сдерживаться. — Сдерживаться? — переспрашиваю, падая на стул. — Я искренне не понимаю о чём Вы. Степан садится рядом со мной, забирая бутылку и делая глоток шампанского. — Слушай, если мы ошиблись, извини. Просто Вы с Яриком собачитесь так нежно, что мы со Степкой подумали, что Вы наконец-то сошлись. Вы всегда друг другу нравились, он оберегал тебя и не давал никому подкатывать к тебе. Ты смотрела на него с восхищением… Поэтому мы с Антоном решили, что Вы вместе. Нервно тереблю сумку. — Я восхищением? — переспрашиваю, показывая на себя пальцем. Никогда не замечала. Не было такого. — И я никогда не испытывала на себе особого отношения Ярослава к себе. Он мне как старший брат, которого никогда не было. — мой голос звучал жалко. — И дико слышать, что я нравилась ему. — Васька, дуры ты, конечно. Дикая кошка. — Антон поправляет очки и закатывает глаза. — Ты у пацанов на районе поспрашивай, все знают, что Василиса Ольшанская — девочка Ярого. Тебя думаешь, почему на бокс на секцию к нам взяли? Пацанов худых даже не брали, а тебя вот девочку взяли! Яр похлопотал, договорился с тренером. В секцию взяли исключительно под его честное слово. Парни с зала, кто хотел с тобой замутить, получали от брата так, что ходить не могли месяц. Он всем строго запрещал подходить к тебе. Яр же всегда лично тебя встречал и провожал после занятий. От нечего делать ты думаешь? Детство — Позанимаешься со мной? — прошу Степана, когда он выходит из зала. Я была единственной девочкой в секции и сильно отставала от парней. Не дотягивала до их уровня и всё заваливала. Мне не хотелось быть самой слабой в группе. — Мне нужно догонять Вас. — Прости, я устал так. Попроси кого-нибудь другого. — друг устало зевнул. В отличие от меня Степан был первым в секции, ездил на все соревнования, что было не удивительно с такой горой мышц. — Кого? Не будь скотиной, постой со мной в спарринге. Хочу отработать пару приёмов, чтобы в среду задать жару. — у меня на подбородке и лбу были синяки. Я пропустила несколько ударов сегодня на тренировке и больше напоминала сливу, чем девчонку. — Чего спорите так? — мы равняемся с Ярославом и его друзьями, они занимались боксом после нас. На Яре были шорты и обтягивающая майка, он был крупнее многих парней. Уверена, что многие боялись оказаться с ним на ринге. — Кто тебе поставил эти синяки? Строго спрашивает Годзилла и ловит подбородок, больно сдавливая синяк. — Ничего. — шиплю на него, отбиваю руку. — Не трогай грязными руками! — Вася хочет поднатореть в боксе, а у меня нет сил спарринговаться с ней. — признаётся Степан, пожимая руки знакомым парням. Халк еле на ногах стоит. — Я вообще считаю, что ей нужно в женскую секцию, там будет всё на равных. Я бы ударила его с ноги, если бы Яр не оттянул меня обратно. Годзилла удержал меня на месте, поджимая губы. Только было трудно понять, он недоволен моей слабостью или комментарием Степана. — Переодевайся. Я с тобой позанимаюсь. — говорит он нехотя на полном серьёзе и я подпрыгиваю на месте. — Давай быстрее, пока не передумал! Лечу пулей, быстро переодеваюсь и возвращаюсь к нему. На бегу чуть не падаю, ноги от усталости заплетаются. Яр отводит меня в дальний угол, берёт в руки лапы и становится в стойку. Он игнорирует смешки друзей, что обзывают его нянькой. Один его взгляд и затыкаются все. Годзиллу уважали все старшие на районе, он был смелый, честный, справедливый и соблюдал дворовые понятия, иногда напоминающие мне тюремные. — Для начала научись не пропускать удары. Защищай голову! — он пытается ударить меня, я уклоняюсь, но он всё равно достаёт. Падаю. Яр поднимает меня на ноги. От его удара перед глазами начинают танцевать цыплята прямо как в мультике. — Вася, ты не грудь свою защищай, там нечего ещё защищать, ты лицо защищай! Корпус! Ярослав сдерживает свою силу, но даже так мне достаётся. Он бьёт, я уклоняюсь. Расплываюсь в улыбке, но радость моя длится недолго. Годзилла стучит мне унизительно по голове. — Рано радоваться. Шевели булками. — Ярослав долго гоняет меня из угла в угол, лишая буквально сил. Не даёт и минуты для передышки. У меня начинают заплетаться ноги, практически клюю носом. — А как ты хотела? Думала легко будет? Ты слабее пацанов, Вася, но быстрее, юрче, мельче, можешь обхитрить… так напряги жопу! Двигайся уже! Я внимательно слушала каждое его слово, ловила всё с жадностью, желая стать сильнее. Мне была нужна эта сила. — На сегодня хватит. — почувствовав, что я вот-вот упаду, Яр отпустил меня. — Подожди меня, как закончу, проведу домой. Последнее он сказал с особым нажимом, Годзилла не хотел отпускать меня одну в такое время после того, как вытащил их машины одноклассников без трусов. После того случая он вообще стал больше уделять времени. Стал покровительствовать что ли как старший брат. Я переоделась и села на лавочке у стены, с жадностью следя за тренировкой. Наша секция была самой сильной в городе, отсюда выходили выдающиеся известные спортсмены, вся стена была в фотографиях с соревнований Ярослав порхал по рингу, нанося точные удары по своему сопернику, не давая и шанса прорваться к нему. Он не подпускал к себе даже близко, не позволял и удара нанести. Годзилла был в одних шортах, футболка после тренировки со мной пропиталась потом и теперь весела на канате. Я и раньше видела его раздетым, но сейчас почему-то поразилась тому, как Годзилла сложен. Он был высушен до предела, ни грамма жира, только тугие мышцы и кожа. Его жизнь состояла из движения, спорта и вечных дел, поэтому тело закаливалось ежеминутно физическими упражнениями. В зале было ещё тридцать таких же спортсменов, как и он, все они были высокими, подкачанными и спортивными, но никто не мог похвастаться такой же мускулатурой. Ярославу не нужно было напрягаться, чтобы продемонстрировать пресс. Рельеф был с ним всегда, обрамлённый в тугие косые мышцы, спускающиеся под шорты.