Буквально, через несколько минут он почувствовал опьянение, которое ударило сильно в голову. Как нестранно, он забыл, что обычно пил на сытый желудок и поэтому столько выпитого виски вызывало у него обычно лишь небольшое головокружение, а тут он об этом не подумал. Вино он никогда не пил, после него мучился всегда аллергией. Спустя некоторое время у него начался эффект «отсутствия реальности всего происходящего», так всегда называл это состояние Марк. Неописуемые ощущения, ты сидишь, смотришь в одну точку, и тебе кажется, что все вокруг через секунду перевернется вверх дном, не говоря уже и о других ощущениях в теле. Такое состояние у Вадима длилось совсем не долго. Следователя жутко потянуло в сон, и он не стал этому препятствовать, сегодня был у него очень трудный день. Узнать, что человек, который был ближе всего к нему, оказался не тем, кого из себя представлял… Марк был всегда рядом. Ему Вадим мог доверить все, но он оказался тем самым человеком, о котором теперь совсем не хотелось думать. Воцарилась легкая тишина, но все равно ее нарушал какой-то звук, доносящийся с улицы. Это странное постукивание мешало Вадиму уснуть. Он сидел, откинув голову на спинку кресла с закрытыми глазами, в надежде что заснет, но этот звук… Это был не дождь, нет. Это было что-то похожее на щелчки, короткие и неровные. Сначала они были тихие и быстрые, и доносились как будто издалека, но чем ближе они были, тем медленнее становились. В конце концов, они стали похожи теперь уже не на щелчки, а скорее на шаги. Да, точно. Это были именно шаги под окнами. А потом такие же шаги послышались у двери со стороны подъезда. Странно, но все это было уж слишком отчетливо слышно за дверью. Как вдруг раздался другой звук, что как будто кто-то пытается открыть окно на кухне со стороны улицы. Вадим открыл глаза и посмотрел направо. «Этого просто не может быть», — подумал он. За шкафом, до которого было подать рукой, валялась старая бита, до травматического пистолета пришлось бы идти гораздо дольше. Вадим тихими, но быстрыми шагами подошел к стене. Странные звуки на кухне не прекращались. Игнатьев просунул руку между стеной и шкафом, пытаясь нащупать там биту, но, похоже, кроме пыли, там ничего не было. А нет, все-таки он нашел ее. Следователь вооружился, и пошел на кухню. У него сильно кружилась голова. Звук был такой, что ему пришлось подумать будто бы соседский кот опять пытается залезть в квартиру Вадима. Он надеялся именно на это. Такое уже случалось и не один раз. Когда следователь приезжал с работы, по кухне гулял кот в поисках чего бы съесть. Но Игнатьев готовился к худшему, он ожидал увидеть кое-что другое. Но он был готов врезать тому, кто сейчас попытался бы посягнуть на его собственность, даже если это тот самый, надоедливый соседский кот. Голова все еще кружилась, и это ему очень сильно мешало сосредоточиться. Вадим с ноги тихонько подтолкнул дверь и, готовясь заехать кому-то по физиономии, поднял биту вверх. Дверь открылась. Там было темно и ничего не видно. Следователь все еще замахиваясь начал пробираться к включателю света. И тут кухню озарил яркий свет от лампы. Но ничего не было. Здесь было пусто. Вадим уже подумал, что это все ему могло послышаться. И он, опустив биту вниз, подошел к окну и, оглядев все, понял, что волновался он напрасно. Игнатьев сделал глубокий вдох и резкий выдох. Кажется, пронесло. Но нет. И опять какой-то звук, только уже в гостиной. Создавалось ощущение, что кто-то с другой стороны толкает дверь. «Давненько у меня не было таких галлюцинаций, все это чем-то напоминает мой любимый фильм ужасов», — прошептал Вадим. Он медленной походкой пошел назад в гостиную, но, не успев выйти, как послышался резкий грохот в той темной гостиной, где пару минут назад Вадим спокойно сидел и пил виски. Что-то произошло в комнате. Следователь это услышал. Да, такое было трудно не услышать. Входная дверь открылась. Распахнулась с грохотом, будто бы ее кто-то выбил. Вадим сначала почувствовал, что его ноги не слушаются и не хотят идти вперед. Но он пересилил себя и рванул туда, где сразу же остановился, когда увидел дуло пистолета, которое было направлено на него. Марк… Как говорят, что перед смертью проносится жизнь перед глазами. Но нет. У Вадима в голове возникли какие-то маленькие сюжеты, где был Марк, где был Джед, его друг и напарник Максим, а потом и Маргарита, которой теперь придется отсидеть весь срок за то, что она не совершала, Марина Евсеева, и Илья Евсеев, с которого все началось. Следователь чувствовал, что он ничего теперь не сможет сделать, он ничего не сможет изменить. Он прожил настолько никчемную и бесполезную жизнь, что его никто никогда и не вспомнит. Всю свою жизнь Вадим потратил на работу, которую не любил, следуя примеру Марка. Благодаря этому его тогдашняя личная жизнь сошла на нет. Работа, работа и еще раз работа. Она его и убила. Следователь Игнатьев стоял и все еще смотрел в дуло пистолета и ничего не мог поделать. Раздался щелчок спускового механизма. Раздался выстрел. И еще один. Вадим лишь почувствовал два толчка: один в живот, а второй прямо в голову, где-то около его правой скулы. Никакой боли, ничего. Прошла, казалось, целая вечность. Было ощущение, что он стоит и чего-то ждет уже несколько минут. Все его конечности будто бы пронзила дикая судорога с неимоверной болью, где-то на долю секунды и спустя некоторое время прошла. И он упал на пол. Странно, но Вадим теперь ничего не чувствовал, кроме леденящего холода. Он умирал. Он не мог уже дышать. Его легкие, казалось, были залиты кровью, и он не мог вдохнуть ни капли воздуха. Вадим Игнатьев уходил в себя. Это не описать словами. С каждой секундой белая краска потолка темнела все больше и больше. Такое ощущение будто бы он погружался под воду. Везде темно, и он пытается сделать вдох, но не может. Он пытается выплыть, произвести хоть какое-то движение, но его тело тянет вниз тяжелый камень. Все сильнее и сильнее сгущаются краски. Его снова всего вдруг передернуло, снова сильная судорога. Но уже без той ужасной боли, которая постигла его в тот раз. И на мгновение, создалось впечатление, что его кто-то достал из этой темной воды. И Вадим сделал резкий глубокий вдох, при этом издав звук, который был подобен интонации тонувшего человека, который не мог вздохнуть под водой и тут, он всплывает на поверхность со звуком, разрывающим глотку, вдыхает в себя то, что так не хватало на глубине. И открывает свои глаза. Его тело вздрогнуло еще раз… «Моя шея, как же болит моя шея… Что это со мной? Спокойно, это был всего лишь сон», — разминая шею и наклоняя ее то вправо, то влево, произнес Вадим, и медленно поднимая опрокинутую голову со спинки кресла. Следователь Игнатьев сделал глубокий выдох, будто бы пробежал только что несколько кварталов: «Сколько же я лежал в таком положении?» Тикали часы. Вадиму было лень подняться с кресла, но все-таки он себя пересилил, это было сложно, но он встал. Все эти события его хорошенько потрепали. Следователь понял на своей шкуре смысл той фразы: «Хочешь жить, умей вертеться». Не было теперь ни страха, ни той глупой наивности. Что-то в нем сломалось, и он уже не мог думать о тех вещах, о коих думал ранее. На часах четыре утра. Он снова глубоко вздохнул, взял то самое письмо, чтобы положить его в шкаф с бельем в спальне, а то мало ли кто сюда заявится. Это все-таки очень важная улика. Вадим сделал это и пошел досыпать на нормальную кровать. По пути он прихватил пистолет, зарядил его и положил рядом с пастелью в тумбочку. На ней все еще стояла записка про его машину, но теперь было немного не до этого. День третий I. Утро Теперь все встало на свои места. Вадим проснулся ровно за час до суда, на который он и не собирался идти. Его разбудил звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Да, и это еще один риторический вопрос, на который ответ, естественно, не требовался. Все и так стало слишком очевидно, даже для Вадима Игнатьева. Ну да, вид конечно у следователя был не очень растрепанный, но достаточно убедительный, чтобы Марку понять, в чем дело. Игнатьев достал пистолет из тумбочки, натянул брюки и засунул оружие сзади за ремень. Накинув сверху на себя рубашку, чтобы пистолет не было видно. Вадим неспешно, предварительно взявшись за голову и растрепав волосы на ней, подошел к двери и попытался открыть ее. Но, она не хотела поддаваться, поэтому следователь дернул ее с такой силой, что чуть сам не улетел за этой дверью. — Аккуратней! — выкрикнул Марк, хватая Вадима за руку, но тот удержался на ногах. — Что ты здесь делаешь так рано? — спросил следователь, потирая свой глаз тыльной стороной руки. — Я смотрю, зря время вчера вечером ты не терял… — напирая сказал Марк Игнатьев. У Вадима начало краснеть лицо, так как он подумал, что нужно приготовиться уже доставать из-за спины свой пистолет, так как Марк уже начинает намекать о вчерашней поездке к Рите Хогиной. — Ты это о чем? — насторожился он. — Ты себя в зеркале видел? Ты сколько вчера выпил? Когда своей головой то начнешь думать? Ты хоть знаешь, что случилось? — нервно почти заикаясь, говорил Марк. И к Вадиму пришло облегчение, значит, Марк не знает, что он был вчера у Маргариты. — Чего ты на меня орешь? Сам иди в зеркало на себя посмотри! Посмотри на меня и хорошенько подумай, каково мне! Поэтому откуда же мне знать, что случилось! — Вадим вошел в игру и вел себя уже очень естественно, подыгрывая Марку. — Во-первых, одевайся, ты едешь в суд, а во-вторых, — Марк по глубже вдохнул перед тем как сказать. — Вчера Джед разбился на машине. — То есть? Как разбился? — Вадим не поверил его словам. — Я не знаю! Я думал, что ты вчера поехал на моей машине, а откуда взялись мои ключи у Джеда, я понятия не имею! — Я же их тогда отдал тебе… — Я их кинул тогда на тумбочку в доме Евсеевых, откуда я знал, что Джед заберет их? — Успокойся, Марк. Поподробнее расскажи, что случилось? — Я не звонил тебе, так как на телефоне сел заряд, поэтому я поехал домой на такси. Я просто был уверен, что это ты их взял. К тому же ты так часто это делал, — сказал детектив, Вадим с ним согласился. — Но потом, где-то ночью мне позвонили и сказали, что Джед разбился на моей машине. Я в шоке просто. Я ездил туда ночью и могу тебе сказать точно то, что машина почти полностью сгорела, вместе с Джедом и другой машиной вместе с ее пассажиром, — выговорился Марк и замолчал. Они, наверное, стояли так минуту, ни о чем не говоря. — Я не могу ехать в таком виде в суд, я останусь дома, — понизив тон, проговорил Вадим. — Ладно, как хочешь. Отдыхай, я звякну тебе после всего, — сказал Марк, схватившись за голову и ушел, больше ничего не сказав. Вадим закрыл дверь. Он стоял все еще не веря своим ушам. «Не знаю, радоваться или нет. Хотя так ему и надо, нужно было своей головой думать. Не надо было с Марком связываться, хотя хрен знает кто тут крайним был», — заключил следователь. II. Шестью часами ранее «Казалось бы, вроде все так легко, но я все равно немного нервничаю, как в первый раз, — слова и мысли Джеда Яна начинали уже путаться к концу дороги, он должен был подъехать к дому Вадима через пятнадцать минут. — Может быть потому, что тех людей я никогда не знал, а Вадим все время был где-то рядом и не понимал, что вокруг него происходит. Мне его жаль, он жертва, которая просто оказалась не в том месте не в то время. Может быть, если бы мы немного раньше спохватились, все было бы иначе. Он не виноват в том, что скоро его не станет. Он верил мне, он верил всем нам, но так нужно. Да зачем я оправдываю его? Если он будет жить, то это плохо обернется для всех нас. Единственное, что меня тревожит, почему Марк не послал Ковлинского? Он же спокойно и хладнокровно избавился и от Ильи, и от Марины, там работа была намного сложнее. Почему Марк послал именно меня убить своего надоедливого родственничка? Если бы я был бы на его месте я бы так поступить не смог. Хотя, как сказал Марк, там родством и не пахнет. Лично, я бы взял Вадима в долю. Хотя, мне кажется, я знаю, почему здесь именно я пригодился. Марк все всегда планировал, он — мозг всей этой системы. Ковлинский нужен для того, чтобы исполнять все то, что скажет детектив Игнатьев. А я? А я лишь хранитель всех секретов между нами. А это значит, что я для них большая помеха. Я уже стар для всего этого. Может Вадим уже знает, что я еду к нему. Может они это затеяли, чтобы убрать меня? Сейчас приеду к нему, а в доме Вадима меня будет ждать Марк и Ковлинский, который размажет меня по стенке. Нет. Это глупо так думать. Марк никогда не любил Вадима. Он его просто ненавидел. И эта ненависть возрастала каждый день, причем неоправданно. Марк называл его всегда большим ребенком и всегда мечтал от него избавиться, говорил, что Вадим — большая обуза. Ну не знаю, почему он так раздражал Марка, по мне так Вадим довольно толковый парень. Тем более стал бы детектив опять все так тщательно планировать, если бы это была бы подстава? Конечно же, нет. Марк хоть и умен, но не настолько. По нему всегда видно, когда он врет. Такое создается ощущение, что я, как только подъезжаю к пешеходному переходу, так сразу же включается красный сигнал светофора, будто бы специально, или я просто такой «удачливый» человек. Так, я проезжаю родные здания полицейского участка. Всегда казалось, что это какой-то проходной двор. Все куда-то бегут, торопятся. Вроде бы глубокая ночь, но ночная смена здесь все та же. И все знакомые лица. Я видимо так долго здесь проработал, что знаю просто всех. Надо же и Ковлинский здесь. Выходит из участка. Останавливаться нельзя, подавать вида, что я его знаю, тоже нельзя. Все, полицейский участок теперь остался далеко позади. Неплохая у Марка, кстати, машина. Ну неужели опять красный свет? Автомобили все стоят, а из-за этого такси впереди почти не видно светофора. Отлично, все тронулись с места, и я снова еду. Все машины свернули, кроме одной сзади, но теперь это не важно. Но я все равно не понимаю Марка, зачем он пошел на поводу у того маньяка-убийцы, как его еще прозвали — Донн Куальнге? Может я чего-то и не знаю, детектив же от меня все утаил, но это был перебор с Сашей Ковлинским. Возможно, сейчас мне это не понятно, но, когда все закончится, я попрошу Марка, чтобы тот открыл мне, наконец, глаза на все это. Чтобы он рассказал всю правду насчет того, как связаны эти двое. Как же невероятно быстро бывает, когда жертва превращается в охотника». А в это время Саша Ковлинский уже сидел в своей машине и смело давил на педаль газа. Человек, который хорошо разбирается в медицине, но ничего не знает о настоящих законах, царящих среди нормальных и добросовестных полицейских. Но таких уже здесь почти не осталось. На соседнем сидении лежал мобильный телефон, который начал издавать вибрирующие звуки. На экране отобразилась надпись: «Марк Игнатьев». — Я слушаю, — сказал Саша. — Ну что там у тебя? Ты скоро? — Уже скоро. Я успел сесть в машину и Джед находится в моем поле зрения. Все скоро закончится. Главное, чтобы Джед не запаниковал и не выкинул какой-нибудь странный поступок. Он меня, кажется, видел на улице, — говорил Ковлинский, держа одной рукой телефон, а другой руль автомобиля. — Я надеюсь, ты все, что мы обговорили, сделал? — Да, я снял номера, уничтожил номер кузова, в общем, я сделал еще много чего, чтобы машина была не узнана. Ладно, просто пора уже действовать, ты мне немного не вовремя звонишь. — Хорошо, тогда позвони, когда закончишь, — сказал Марк и бросил трубку. Впереди ехал Джед. На радаре, который ловил спутники GPS, не было других машин, кроме той, которая должна быть уничтожена. Было темно. Черный седан Марка, за рулем которого находился Джед, был оснащен отслеживающим устройством, поэтому Ковлинский мог легко с выключенными фарами отдаляться от той машины на большое расстояние, чтобы он его не заметил. Саша Ковлинский ждал пока его жертва уедет с дороги, так как путь к дому, где жил Вадим проходил, через небольшой лес. Это было очень выгодно для Марка, так как все, что не делал Ковлинский, все было спланированно именно детективом. Марк Игнатьев никогда не марал руки, в отличие от Саши, он лишь руководил всеми ситуациями. Но для этого ему пришлось все-таки перевернуть кое-что с ног на голову, а именно установить кое-какие приоритеты между собой и Сашей Ковлинским. Машина, за рулем которой сидел Джед, включила левую желтую лампочку, чтобы показать, куда сейчас она повернет. Саша немного прибавил скорость. Странно, что Джед пока ничего не заподозрил, ведь по той дороге, по которой он сейчас собирался ехать, мало кто обычно катается, особенно ночью. А все потому, что есть дорога, которая намного короче и лучше, но Джеду все-таки было ближе ехать именно по этому пути, который, возможно, для него мог быть последним. Совсем недавно, Марку попался на улице бомж. Точнее будет сказать, что он не попался, а Марк, скажем, специально нашел его. Ведь это был тот человек, из-за пропажи которого никто не будет волноваться, если люди вообще заметят, что он пропадет. Эта небольшая история имеет место и в том, что сейчас пытается провернуть Саша. Тот бомж, сейчас как раз лежал в багажнике автомобиля. А двери в машине Марка, где находился Джед, были под полным контролем Ковлинского, благодаря копии электронного ключа, который открывал и закрывал все двери. Так же убийца знал еще один важный момент, но об этом чуть позже. Настало удобное для Ковлинского время, он прибавил газ и проверил насколько хорошо пристегнут. Теперь он достал пистолет из бардачка. Ему нужен был удар, сильный удар в зад машины, которая ехала спереди. Руки Саши были уже в перчатках, и он в последний раз надавил на газ. Сильный толчок, и машина с Джедом, кажется, потеряла управление. Ковлинский был готов стукнуться о руль. Подушка в руле у Саши была удалена заранее, у Джеда она сработала, но никакого эффекта не дала, он ударился сильно головой и потерял сознание. Ковлинский совсем не рассчитывал на это. Машина Джеда слетела в обочину и врезалась в дерево, задняя часть автомобиля при этом сильно приподнялась от удара. Саша даже испугался, что машина может опрокинуться на бок, что было бы совсем неудобно. Ковлинский остановился недалеко от машины, которая со всей силы влетела в дерево. Он убрал пистолет себе в штаны и прикрыл курткой, телефон положил в карман. Саша вышел из машины, и он понимал, что нужно действовать очень быстро, иначе неверно потраченная минута может стоить ему жизни. Он достал тот самый труп из специального пакета, из багажника и посадил его туда, где сидел сам пять минут назад. Ковлинский снова завел мотор своей машины и подогнал ее прямо вплотную к машине у дерева. Все вышло намного легче, чем рассчитывал убийца. Но произошла одна маленькая оплошность. — Ооо… Кто-то очнулся! — с ненормальным удовлетворением Саша почти скакал взад и вперед, его больной разум был счастлив от того, что случится далее. Он говорил с Джедом так, будто бы сюсюкался с маленьким ребенком. — Но кто же там очнулся? Джед, ты ли это? Ой, как плохо мне тебя видно, у тебя нос будто бы размазан по лицу! — голос Ковлинского стал очень высоким, он хорошо вошел в свою роль. Интересно, он также мучал Марину и Илью, перед тем как убить их? Но Александр не замолкал. — А что же делает наш глупенький Джед? Он пытается открыть дверь? Ой, я вспомнил! У меня же есть специальный ключик, который не позволит нашему Джеду открыть дверь. — Ковлинский достал черный брелок с тремя кнопками и помахал перед стеклом, за которым Джед всеми силами пытался хоть как-то повлиять на открытие двери. Но двери его совсем теперь не слушались. — Саааш… Открой… Саша, — сквозь сломанные зубы, пытался выдавить из себя Джед хриплым и беспомощным голосом, но силы все больше и больше оставляли его. — Что, что? Я тебя очень плохо слышу, Джед, — издевался над ним Ковлинский с улыбкой на лице. — Ты будешь гореть в аду за то, что сейчас делаешь! Открой эту дверь и выпусти меня! — закричал Джед.