– Сильвина призналась, что это она назло всем рассказала викариуму, – выпалила Луна. – Она провалила дароведение и хотела, чтобы еще кто-нибудь не попал на поединки. И не кто-то случайный, а именно тот, кто горел желанием принять в них участие так же, как и она сама. Так что господин Гиацинт все знал. – Мы опросили воинов, – устало проговорил Александрит, – и все они утверждают, что Гиацинт и Карнеол все время находились у них на глазах. На сердце у Алекса было неспокойно. Какая-то досада мучила его. Словно он должен был что-то увидеть, причем прямо у себя под носом, но плотная пелена застилала глаза. Это раздражало и мешало связно думать. – Но он же все знал, – возразила Луна. – Сильвина ему рассказала. Неужели бы он остался в стороне? Кто же тогда бросил огненную сферу? Кому еще это надо? – А может, Сильвина ничего и не говорила? – предположил Гелиодор. – Но зачем ей признаваться в том, что она не делала? – возразила Луна. – Давайте сами у нее и спросим, – решил Александрит. Через полчаса воздушные придворные доставили в зал советов растрепанную Сильвину. К тому времени, как за ней явились из дворца, она только-только добралась до дома. После ухода Луны и Виоланы Сильвина все тем же высокомерным тоном приказала ветру отнести ее домой. Тот не на шутку разозлился и отказался. А когда Сильвина все-таки заставила его это сделать, в отместку несколько раз уронил ее в самые колючие кусты. Часть пути девушке пришлось проделать пешком, до хрипоты приказывая ветру подчиниться. Придворные, заставшие Сильвину на пороге, не дали ей переодеться и доставили во дворец в том виде, в каком она была после стычки с ветром. Так что друзья не сразу узнали в этом взлохмаченном и исцарапанном существе гордую воздушную красавицу. Луне даже стало жалко Сильвину. Но стоило той открыть рот, как жалость мгновенно улетучилась. – Какое счастье! – вскричала та, удобно откинувшись на стуле. – Значит, вы все-таки поняли, что произошла чудовищная ошибка, и пригласили меня, чтобы сообщить об этом. Я рада! – О чем ты говоришь? – изумилась Криолина. – Как о чем? – брови Сильвины удивленно приподнялись. – Об экзаменах, конечно. Я не могла провалить их. Эссантия просто перепутала меня и Виолану. – Ничего подобного! – резко перебила Криолина. – Эссантия никогда не ошибается, это всем известно. Кроме того, мы лично проверяли твои работы. На цифрологии ты сделала недопустимую ошибку. При том что тебе достался простейший опыт, который разбирают еще в начальной школе. – Не может быть! Я все правильно посчитала! – Придешь ко мне завтра, и я тебе покажу твой ответ, раз слова правительницы тебе недостаточно, – холодно произнесла Криолина. Сильвина сразу сникла и кивнула. – И нам будет что с тобой обсудить помимо твоего экзамена, – продолжала Криолина. – Обвинить Эссантию – это уже слишком. Ты не находишь? Сильвина еще ниже опустила голову. – Ладно! С этим мы разберемся потом. У нас к тебе другой вопрос. Ты действительно рассказала военному викариуму, что Аметрин сдал экзамены и подал заявку на поединки? Сильвина украдкой взглянула на правительницу. В таком гневе она ее ни разу еще не видела. Девушка по-настоящему испугалась. – Ничего я никому не говорила, – пробормотала она, пытаясь отвести от себя нависшую угрозу. – Врешь! – не выдержала Луна. Виолана выпрямилась, и ее глаза гневно блеснули. – Луна! – строго проговорил Александрит. – Позволь нам самим разобраться. – Да, попрошу не перебивать! – сердито глянула на внучку Криолина. – Извините! – пристыженная Луна села. Она физически чувствовала, как горят ее щеки. Горячая волна ушла в затылок, и у Луны впервые в жизни заболела голова. «Вот до чего доводит злость», – подумала она и, чтобы успокоиться, начала считать вдохи и выдохи. – Сильвина, ты сегодня сама призналась своим подругам, что все рассказала Гиацинту, – продолжила Криолина. На словах «своим подругам» Сильвина закатила глаза. Но, поймав гневный взгляд правительницы, спохватилась и еле слышно проговорила: – Я соврала. – Зачем?! – Просто так, им назло, из вредности. – Оговорила саму себя из вредности? – изумилась Криолина. – Это самая большая глупость, какую я только слышала! – Да, глупость, – покаянно согласилась Сильвина. – Я хотела показать им, какая я смелая, не побоялась пойти на встречу с самим викариумом. На самом деле я вовсе не такая смелая. Искреннее раскаяние, звучавшее в голосе Сильвины, могло обмануть кого угодно. Только не Виолану, знавшую ее как свои пять пальцев. И не Луну, в принципе не верившую ей. Но они ничего не могли поделать. – Вопросов больше нет, – сказала Криолина, и на этом совет был завершен. Сильвину тем же путем доставили домой, где она наконец смогла привести себя в порядок. Правители разъехались по своим петрамиумам. Только друзья Луны еще долго не могли разойтись, обсуждая случившееся. Луна с Виоланой доказывали, что Сильвина солгала совету и Гиацинт все знал. Остальные говорили, что, даже если так, у викариума и его помощника есть алиби, и с этим не поспоришь. Наконец они сошлись на том, что, скорее всего, это была чья-то неудачная шалость. Возможно, какой-нибудь волшебник-недоучка попытался сделать фейерверк, но что-то пошло не так. Или выпускник, не набравший баллов для заявки, решил таким образом отомстить счастливчикам. Кто теперь разберет, где здесь правда? 10 – Привет, – дверь скрипнула, и на пороге появилась Нефелина. – Можно к тебе? – Конечно, мамочка. Луна сладко потянулась на широкой кровати. Солнечные лучи заливали комнату. Как хорошо, что в Драгомире круглый год лето. Близился день рождения Луны, и по ту сторону земли уже наступила осень. Здесь же солнце было по-прежнему теплым, листва зеленой, а цветы радовали взгляд. Луна с умилением посмотрела на Фиччика, который спал, растянувшись на подушке. Солнечный луч светил ему прямо в глаза, но хранитель упрямо жмурился и не просыпался. Тогда луч перебрался ему на нос. Фиччик сморщился и оглушительно чихнул. Луна с Нефелиной рассмеялись. Фиччик, наоборот, нахмурился и закопался поглубже в подушки. – Доброе утро! – пропела Луна. Наконец-то выходной. Она замечательно выспалась и радовалась, что может хотя бы на денек забыть об учебе. Сегодня Луна собиралась повидать друзей. До поединков оставалось совсем немного времени, и они с головой ушли в подготовку. Одетая в легкое струящееся платье Нефелина, как ветерок, скользнула в комнату и наполнила ее мягким серебристым светом. – И тебе доброе утро, Луна! Смотрю, ты не выходишь, вот и пришла спросить, как у тебя дела. Нефелина поцеловала дочь в макушку. Луна прижалась к ней, положила голову на колени и задумчиво произнесла: – Я раньше верила, что меня назвали в честь спутника Земли. И могла часами по ночам его разглядывать. Я представляла себе, что там, на Луне, живут мои родители. И скоро они придут за мной и заберут далеко-далеко. И вот мои фантазии оказались правдой, ну, почти правдой. Самое главное сбылось. Мне теперь кажется, что я всегда жила здесь. За эти два года Драгомир стал моим домом. – Да, уже два года, как быстро летит время! Скоро у тебя день рождения! – Страшно подумать, мне будет целых пятнадцать лет! – Всего пятнадцать, – улыбнулась Нефелина. – Замечательный возраст. Уже не ребенок, но еще и не взрослый. И впереди столько интересного. Например, первая любовь. Тебе уже кто-нибудь нравится? – Ну мама, – смутилась Луна. – А что? Самое подходящее время для симпатии. Я сначала думала, тебе нравится Аметрин, а теперь вижу, что и Эгирин тоже. – Ну мама! – второй раз воскликнула девушка. – Ну их, этих мальчиков! Они какие-то странные. – Почему? – удивилась Нефелина, перебирая волосы Луны. – Мне они показались серьезными и целеустремленными юношами. С такими не страшно и в разведку. – Да я и не говорю, что они плохие. Просто они странные. Считают нас с Сентарией своими друзьями. Кажется, они вообще в нас девушек не видят. Только и слышишь постоянно: «Спасибо за помощь, ты настоящий друг». Луна сердито соскочила с кровати и закружилась по комнате так, что даже Фиччик проснулся. – Не переживай, – Нефелина подошла к дочери, вновь поразившись тому, как та выросла. – Это не значит, что вы им не нравитесь. Просто они еще не поняли, что с этим делать… Так, значит, все-таки Эгирин? А Аметрин нравится Сентарии? Я угадала? Луна стыдливо кивнула в ответ. – Хороший юноша, но он пока не может довериться кому-то до конца. Будь терпелива с ним, и он перестанет бояться. Ему тяжело, он столько всего перенес. Но именно ты вытащила его из скорлупы, в которую он спрятался… И Сентарии будет непросто. Аметрин – настоящий воин и, скорее всего, считает чувства романтической ерундой, как Гелиодор. Но любовь творит чудеса. Даже самый несгибаемый воин становится мягким, как глина. – Ну, только не Гелиодор, – хмыкнула Луна.