– То есть? – опешила Луна. – Когда мы разрабатывали план захвата, отец научил меня делать воронку из Драгомира. Чтобы мы могли спасти тебя здесь, если что-то пойдет не так. Но как вернуться, он сам не знал. Это же черная магия. Отец в ней не разбирался, в отличие от… Эгирин запнулся, как всегда, когда речь заходила о его матери. И у Луны закололо сердце от жалости. – Черная магия, – растерянно повторила она. – Но откуда Морион вообще узнал это заклятие? – От Гноючки. Тот не раз видел, как хозяйка создавала портал. Но он никогда не ходил с ней на эту сторону. Поэтому тоже не знал, как возвращаться. – Но зачем Гноючка помогал нам? – Он хотел спасти тебя, чтобы ты помогла мне. Он понимал, какая опасность нависла надо мной. Я думаю, он… любил меня, как сына. Луна тяжело вздохнула. – Ну хорошо. А на что Морион рассчитывал? Вот вы забрасываете меня сюда. А дальше? – Отец надеялся, что ты найдешь дорогу к порталу. – Но как? Мы с Анитой шли к нему неделю! И то от дома тетушки Мари. А сейчас я вообще не понимаю, где мы. Этот мир огромен! – По идее, воронка должна была перенести тебя в знакомое место. Ты здесь столько времени жила и оставила след. По крайней мере, так говорил отец. Если он прав, то ты найдешь дорогу. – Но где гарантия, что нас не будут ждать в портале Драгомира? – Стражники наверняка уверены, что я владею этим заклятием полностью. Ведь я сын Жадеиды. А значит, они, скорее всего, думают, что мы уже вернулись в Драгомир. Думаю, им даже не придет в голову, что мы воспользуемся порталом. – В общем, одни предположения, – устало вздохнула Луна. – Ладно. Будем исходить из того, что есть. Она еще раз внимательно огляделась. – Может, ты и прав, – задумчиво протянула она через какое-то время. – Кажется, местность мне действительно знакома. Рядом с домом тетушки Мари были такие же поля. В детстве я часто пряталась среди колосьев, мне нравился их запах. От ее дома я, пожалуй, найду дорогу к порталу. Только нужен компас. – Будем надеяться, мы действительно недалеко. – Жаль, что солнце садится. В сумерках все поля и деревья одинаковы. Ну ничего, завтра все увидим. – Надо найти место для ночлега, если мы не хотим спать в канаве. Луна кивнула и послушно пошла вслед за Эгирином. Но через мгновение остановилась и в ужасе воскликнула: – Твой символ! Он исчез! – Да, конечно, – поспешил успокоить ее Эгирин. – Мы же по ту сторону земли. Я не должен выделяться, поэтому он и исчез. Но когда мы вернемся в Драгомир, он появится снова. Луна закатала рукав и увидела, что ее символ тоже пропал. Она зябко поежилась. Закатное солнце не успело высушить одежду, и в наступившей вечерней прохладе ей хотелось только одного – согреться. – Может, вызвать огонь? – предложила она. – Ни в коем случае! – воскликнул Эгирин. – Тот, кто владеет черными книгами, способен чувствовать любую магию. Он будет пристально отслеживать все проявления магии в этом мире. – Но что же тогда делать? – сникла Луна. – У нас ведь нет ничего, кроме наших способностей. – У меня есть кое-что еще. Эгирин открыл сумку, висевшую у него на плече, и Луна с изумлением увидела нож, спички, завернутые в непромокаемую бумагу, пакет сухофруктов, сахар, чай, шоколад и фляжку с водой. – Ого! – воскликнула она. – Ты взял все это с собой на свадьбу? – Привычка, – тихо ответил он. – Так и не смог от нее избавиться. Жизнь в петрамиуме Отверженных научила быть готовым ко всему. Раньше я еще всегда носил с собой котелок и плед, но не так давно выложил. И зря. – Ничего себе, – потрясенно прошептала Луна. – Ну и жизнь у тебя была. – Я не жалуюсь, – проговорил Эгирин и поспешил сменить тему: – Кстати, еще у меня с собой зелье перемещения. Жаль, что мы не успели выпить. Очень больно было? – Какое зелье? Эгирин вынул из сумки крохотные пузырьки. – Зелье для безболезненного перехода. Делает человека нечувствительным к давлению. Если не выпить, то испытаешь все то, что испытали мы. – Ха! Вот это да! – воскликнула Луна. – То есть я испытала все эти муки перемещения одна? А остальные пьют зелье перемещения? И никакой боли, никаких ощущений, что стены тебя сейчас раздавят, а глаза вылетят из орбит? – Никаких, – ответил Эгирин. – Будем переходить назад, ты не почувствуешь вообще ничего. – Ну хоть это радует. Они миновали поле и остановились у леса, где росли вековые деревья. У Луны забилось сердце. Лес тоже показался ей знакомым. Неужели им и правда так фантастически повезло и они оказались недалеко от дома тетушки Мари? Хотя в сумерках вполне можно ошибиться. Луна решила не радоваться раньше времени и подождать до утра. – Здесь мы легко найдем укрытие, – проговорил Эгирин. – А утром решим, что делать дальше. Вскоре сумерки сменились темнотой, и на небе появились первые звезды. Эгирин успел собрать приличную охапку хвороста и теперь хлопотал у огромного дерева, обустраивая место для ночлега в его больших узловатых корнях. Он быстро застелил землю сначала ветками, затем мягкой травой. Потом ловко развел огонь. Луна боялась, как бы у нее на пальцах сами собой не зажглись язычки магического пламени, поэтому подошла, лишь когда огонь уже запылал. Живительное тепло костра разлилось по всему телу, и она с облегчением вздохнула. Луна воткнула рядом с огнем большую палку и повесила сушиться пиджак Эгирина. А сама встала поближе, печально оглядывая платье, еще утром бывшее таким нарядным. Сейчас оно напоминало линялую тряпку. – Да, лучшей одежды для путешествия не придумаешь, – тихонько рассмеялась она, глядя на свои порванные чулки и оцарапанные носы золотистых туфелек. – Обязательно что-нибудь придумаем, – в который раз оптимистично заверил ее Эгирин. – Разве здесь не найдется добрых людей, которые могли бы дать нам одежду? Луна хмыкнула, вспомнив жадную тетушку Мари. Эгирину еще многое предстояло узнать о мире, в который они попали. Ребята перекусили сухофруктами, глотнули воды из фляжки и съели по дольке шоколада. Он оказался таким горьким, что Луна поморщилась. Как ни странно, несмотря на скудность еды, они почувствовали себя полными сил, как будто съели полноценный ужин с сытным десертом. – Как там наши хранители? – тяжело вздохнула Луна. – Жаль, что я не успела сделать огненную сферу и освободить их от осколков. Тогда бы мы смогли их взять с собой. – Не смогли бы. – Почему? – В этом мире нет места для магических существ. Хранители ушли бы обратно в амулет. – Ну и что? – А где твой амулет? – Ой! – Луна схватилась за шею. Сегодня на ней красовалось колье из мелких золотых колечек, нанизанных друг на друга. Оно подходило к желтому платью, которое Луна надела на свадьбу, чтобы красиво смотреться на фоне лазурного наряда невесты. Кулон с лунным камнем остался лежать в шкатулке, брошенной прямо на кровати, ведь собирались они в страшной спешке. Луна похолодела, представив, как чужие руки хватают ее амулет и запихивают в карман. – Вот-вот, – кивнул Эгирин. – Я тоже не взял свой перстень. Он мне немного великоват, и я постоянно боюсь потерять его. Чиру всегда рядом, в Драгомире царит спокойствие, вот я и расслабился. – Значит, если бы мы взяли с собой хранителей, то они ушли бы в амулеты, которые лежат без присмотра и ими может завладеть кто угодно? – Да. И нам было бы сложно найти их. – Теперь я даже рада, что мне не хватило времени. Но как же так? Я всегда носила его с собой. Или не всегда? – Луна задумалась. Она тоже привыкла, что Фиччик рядом, и теперь была почти уверена, что амулет частенько оставался дома. – Именно поэтому из амулетов появляются хранители, иначе мы бы часто оставались без защиты, – ответил Эгирин. Луна печально вздохнула. – Мне так его не хватает. Как он там сейчас? – Скорее всего, их заберут в тюрьму, чтобы они служили для нас приманкой. Враги ведь понимают, что, попав обратно в Драгомир, мы постараемся вернуть наших хранителей. – В тюрьму?! – воскликнула Луна. – Поверь, во время войны более безопасного места, чем тюрьма, не найти. Они будут заперты, накормлены и под строгим присмотром. Никто их не тронет. Так даже лучше, чем если бы они болтались по Драгомиру, охваченному сражениями, рискуя погибнуть. – Я надеялась, они останутся с нашими родными. Бедные крошки… – Не такие уж и бедные. Они еще доставят всем хлопот, вот увидишь, – улыбнулся Эгирин. – Это точно! Фиччик одними разговорами может довести кого угодно.